Вячеслав Софронов - Хан с лицом странника

— А зачем утра ждать, — неожиданно быстро согласился Соуз-хан, — я согласен. Еду с тобой в Казань.

— Ну и ладно, — не выказал удивления Карача-бек, — значит, рано утром и выступаем. Сейчас покажи, куда спать определишь, а в дороге еще наговориться, успеем. Сейчас отдохнуть надо, сил набраться. И вели коней накормить как должно.

Но утром начались только сборы в дорогу, а собрались уже затемно, решив остаться еще на ночь, а выступить, едва рассветет. И вот теперь они подъехали к лагерю Мухамед-Кула, где их остановили сторожевые посты. Карача-бек потребовал отвести его к башлыку и теперь сидел в центре лагеря, ожидая, когда появится ханский племянник.

Тот подошел сопровождаемый своим сотником, слегка запыхавшись, и, судя по ввалившимся глазницам и темным кругам вокруг глаз, Карача-бек легко определил, что эту ночь юноша провел без сна.

"Видно парень сгоряча залетел в Девичий городок и резвился там, не зная отдыха. Надо по возвращении намекнуть об этом хану. Хотя… У него же там родная тетка. Уж не снюхался ли он с ней? Обязательно выясню у охранников. Впрочем, если он им хорошо заплатил, то будут молчать".

— Как спалось моему царевичу? Извини, что рано поднял. Твои воины не хотели пропускать наш скромный караван.

Карача-бек предусмотрительно не взял с собой Соуз-хана, велев ему объехать лагерь стороной, не поднимая шума, и ждать на переправе через реку.

— Ты не разбудил меня. Я обходил посты, — попытался объяснить свое долгое отсутствие Мухамед-Кул, но легкий румянец, выступивший на щеках, выдавал его с головой, — а тут мне сообщают, что появились то ли купцы, то ли просто бродяги. Ведь ты выехал на несколько дней раньше меня. И я удивлен, увидев тебя в одном переходе от Кашлыка. Может у тебя плохой проводник и вы сбились с пути? У меня есть опытные люди и я могу отпустить с тобой кого-нибудь из них.

— В том нет нужды, — Карача-бек без труда понял, что царевич пытается уколоть его двухдневной задержкой, но он предусмотрел и это. — Мой проводник отлично знает дорогу, да и сам я не заблужусь в родных местах. То чужаки, что недавно здесь живут, боятся наших лесов и болот, боятся отходить далеко от ханской ставки. У меня тяжело заболел один из родственников, дядя жены, и я был вынужден завернуть к нему.

Мухамед-Кул хотел, было вспылить, услышав про чужаков, которые боятся местных лесов, тем более, что это была чистейшая правда: бухарцы не любили здешних мест и неохотно удалялись от Кашлыка. Но он сделал вид, будто не понял намека ханского визиря, и спокойно продолжал:

— Тогда счастливой вам дороги. И пусть обратный путь будет легким и коротким. Помоги вам Аллах.

— Спасибо тебе на добром слове. Желаю и твоим воинам того же. Будь осторожен в переговорах с северными соседями. Они не любят больших сражений, но могут напасть тайно ночью. У них зрение, как у совы. Бойся ночи, мой царевич. И не верь им на слово, если они что-то обещают, то совсем не значит, что выполнят.

— Еще раз благодарю, но и моим сотням пора выступать, совсем рассвело. Привези мне из Казани хорошего сокола, если увидишь.

— Твое слово — закон для меня, — низко поклонился Карача-бек, — обязательно раздобуду лучшего сокола, который там имеется.

На том и расстались, разъехались в разные стороны. Сотни Мухамед-Кула, хорошо отдохнувшие за ночь, пошли бодрой рысью и вскоре уже втягивались в небольшой перелесок, забирая вправо от пологого спуска в сырой овраг. Отряд Карачи-бека, наоборот, продолжал путь вдоль речного берега, спустившись в небольшую лощину, где журчал чистый ручеек с берегами, поросшими сочной осокой.

К Мухамед-Кулу, который наблюдал с места ночевки за движением своих сотен и бросал тревожные взгляды на отряд Карачи-бека (не поедет ли он в Девичий городок выведывать о его посещении), подъехал на взмыленном скакуне Янбакты и торопливо заговорил:

— Один из моих нукеров донес, что часть людей Карачи-бека объехали лагерь стороной и, не желая быть узнанными, поспешили к переправе. Мне это показалось странным. Может разузнать, кто это был?

— Какие они из себя, твой нукер не разглядел?

— Один грузный, тяжело в седле держится. А с ним двое молодых, легких. Более ничего не видел.

— Из тех, кого я знаю, грузный похож на Соуз-хана. Но хан не приказывал Караче-беку брать его с собой. Я был там, когда он отправлял его. Зачем Соуз-хан едет в Казань с ханским визирем? И впрямь странно это… Хорошо бы разузнать, он ли. Но как это сделать, не вызывая подозрений?

— Поручи мне, патша улы. Нагоню и прослежу издали.

— А вдруг заметят? Тогда, как?

— Не заметят. А если и увидят. То мало ли что… Ускачу.

— Сделай вот что, — с этими словами Мухамед-Кул стянул с мизинца небольшой перстенек с камнем огненно-красного цвета и передал юз-юзбаше-отдашь Караче-беку и скажешь, что в уплату за сокола, которого я ему заказал. Понял?

— Отчего ж не понять. Сделаю. Я скоро. — И с этими словами юзбаша, дав коню шпоры, скрылся из глаз, полетев галопом наперерез отряду Карачи-бека.

Про себя он решил, что не станет сразу нагонять того, а попробует затаиться где-нибудь и понаблюдать за ними. Так он и сделал, обогнув по дуге речной берег, и напрямик через лощину, выскочив чуть впереди тропы, по которой должен был следовать отряд Карачи-бека.

Притаившись среди кряжистых стволов старого разлапистого тальника, он еще издали увидел двух всадников, едущих впереди остального отряда. Когда они подъехали ближе, сотник без труда узнал Соуз-хана и едущего с ним голова к голове Карачу-бека и даже услышал часть их разговора:

— Молодой царевич со временем доставит нашему хану много неприятностей. У него очень гордый нрав и стальной блеск в глазах, — говорил негромко Карача-бек, но слова легко достигали ушей сотника.

— Уважаемый правильно говорит. Надо бы мальчишку подкормить и сделать ручным, а потом и вовсе переманить, — отвечал, согласно кивая головой, Соуз-хан.

— Скажу откровенно — придет время и царевич Алей подрастет, сам сможет водить сотни. Вот тогда мы должны будем приблизить его к себе, задобрить подарками, похвалами. А ханскому племяннику подослать своего человека, чтобы знать о каждом его шаге и помыслах.

— И сообщать хану о том, что нам выгодно. Правильно говорю?

Услышать ответ Янбакты уже не сумел, потому что всадники проехали мимо него, завернув по отлогому косогору к переправе. Дождавшись, пока весь отряд скроется из вида, Янбакты вывел коня из укрытия и поспешил следом.

Карача-бек, увидев догоняющего их всадника, выругался и поехал навстречу, не представляя, кто бы это мог быть.

— Мухамед-Кул велел передать тебе этот перстень в уплату за ловчего сокола, что ты обещал ему привезти, — протянул юзбаша перстень ханскому визирю. Карача-бек, принимая подарок, не сводил глаз с лица Янбакты. "Не в перстне тут дело. Чего-то он вынюхивает. Вон как оглядывает и сопровождающих караван людей, и тюки с поклажей. Чуть шею себе не сломал!" — думал он.