Донна Кросс - Иоанна – женщина на папском престоле

Завязался спор, и предпочтения толпы то и дело менялись. Одни из выступающих поддерживали кандидатуру Анастасия, другие отвергали ее.

– Господин премицерий! – заговорил Аригий, до сих пор хранивший молчание.

– Мажордом! – приветствовал Аригия Паскаль удивленно, но с большим почтением. Преданный слуга папского престола, Аригий никогда не вмешивался в политику. – Вы хотите что-то добавить?

– Да. – Аригий обратился к толпе: – Граждане Рима, опасность еще не отступила от наших стен. Весной сарацины могут попытаться снова напасть на город. Мы должны объединиться, ибо нам грозит опасность. Нам нужно преодолеть противоречия. Кого бы мы ни выбрали Папой, этого человека должны принять все.

Толпа одобрительно зашумела.

– Кто же этот человек? – спросил Паскаль.

– Такой человек есть, – ответил Аригий. – Человек понимающий и сильный, а также многомудрый и благочестивый. Это Лев, настоятель церкви Санкти-Куаттро-Коронати.

Предложение встретили молчанием. Все так настроились спорить о преимуществах и недостатках кандидатуры Анастасия, что ни о ком другом не подумали.

– Происхождение Льва столь же благородно, как и. Анастасия, – продолжал Аригий. – Его отец уважаемый член сената. Лев выполнял обязанности настоятеля весьма успешно. – Аригий припас самый веский довод к концу своего выступления. – Разве может кто-нибудь забыть, как стоял он на крепостной стене во время набега сарацинов, укрепляя наш дух? Он послан нам Богом, новый Святой Лоренс, тот, кто будет защищать нас от язычников!

Необходимость пробудила в Аригии небывалое красноречие. В ответ на его эмоциональный поры? многие в толпе возликовали.

Почуяв, что ситуация изменилась, члены панской фракции подхватили клич.

– Лев! Лев! – кричали они. – Выбираем Льва нашим повелителем!

Сторонники Анастасия попытались перехватить инициативу, но толпа проявила решительность. Поняв, что они проиграли, представители императора поддержали Льва. Лев был провозглашен Папой Римским. Против него голосовал лишь один человек.

Льва подхватили на руки и торжественно вознесли на помост. Это был человек невысокий, но крепко сложенный, в расцвете лет, с выразительным, умным и добродушным лицом, обрамленным густыми кудрявыми каштановыми волосами. Паскаль торжественно простерся перед ним и поцеловал его туфлю. Евстафий и Дезитерий поспешили сделать то же самое.

Взоры всех обратились к Анастасию. Мгновение он колебался, но заставил себя склониться и поцеловать туфлю Папы.

– Встань, благородный Анастасий. – Лев протянул ему руку, помогая подняться на ноги. – Отныне ты настоятель храма Святого Марцелла. – Это было великодушно. Церковь Святого Марцелла считалась одной из самых престижных синекур Рима.

Толпа одобрительно зашумела.

Анастасий через силу улыбнулся, испытывая горечь поражения.

– Magnus Dominus et laudibilis nimis. – В окно маленькой комнаты, где Джоанна хранила свои снадобья, донеслись слова псалма. Поскольку базилика Святого Петра была разрушена, церемония посвящения проходила в Латеранской базилике.

Джоанне следовало находиться в церкви вместе со всеми священниками и наблюдать радостную церемонию коронации нового Папы. Но ей предстояло многое сделать здесь: развесить собранные травы для просушки, наполнить флаконы и бутыли снадобьями, привести все в порядок. Закончив, Джоанна оглядела полки с аккуратно расставленными и разложенными препаратами. Здесь хранилось все, чем она пользовалась, научившись лекарскому искусству. С легким сожалением она подумала, что будет скучать по этой работе.

– Решил, что найти тебя можно именно здесь, – послышался за спиной голос Джеральда. Сердце Джоанны радостно дрогнуло. Она повернулась к нему, и глаза их встретились.

– Ты! – тихо произнес Джеральд.

– Ты!

Они улыбнулись друг другу, ощутив вновь обретенную близость.

– Странно, – сказал он, – я почти забыл.

– Забыл?

– Всякий раз, когда вижу тебя… открываю заново.

Джоанна подошла к нему, и они обнялись, нежно прильнув друг к другу.

– В прошлый раз я наговорила тебе всего… – прошептала она. – Я не хотела…

Джеральд прижал палец к ее губам.

– Давай прежде все обсудим. Это была и моя вина. Я поступил неправильно, предложив тебе уйти со мной. Теперь я вижу. Я не понимал, чего ты здесь добилась… кем стала. Ты была права, Джоанна. То, что могу предложить тебе я, не идет ни в какое сравнение с этим.

Кроме любви, подумала Джоанна, но вслух произнесла:

– Не хочу снова потерять тебя.

– Никогда. Я не вернусь в Беневенто. Лев попросил меня остаться в Риме в качестве главнокомандующего.

Главнокомандующий! Это была большая честь, самая высокая военная должность в Риме: главнокомандующий гвардейцев Папы.

– Еще многое предстоит сделать, очень важная работа. Сокровища, которые сарацины награбили в базилике Святого Петра, вдохновят их на новый поход.

– Думаешь, они вернутся?

– Да. – Любой другой женщине Джеральд солгал бы, не задумываясь. Но Джоанна не такая как все. – Льву понадобится наша помощь, Джоанна, твоя и моя.

– Чем же могу помочь я?

– А разве никто тебе не сказал? – удивился он.

– Что?

– Что ты назначена номенклатором.

– Что?! – Не ослышалась ли она? Должность номенклатора была одной из семи самых высоких в Риме – министр благотворительности, защитник увечных, сирот и вдов.

– Но… я же чужестранец.

– Для Льва это не имеет значения. Он не из тех, кто связан бессмысленными традициями.

Джоанне представилась неслыханная возможность. Но, приняв эту должность, она должна оставить надежду на счастье с Джеральдом. Разрываемая на части своими страстями, Джоанна не смела заговорить.

Неправильно истолковав ее молчание, Джеральд сказал:

– Не беспокойся, Джоанна. Я не стану звать тебя замуж. Но замечательно, что мы будем работать вместе, как прежде. Мы всегда были отличной командой, не так ли?

У Джоанны закружилась голова. Реальность совершенно отличалась от того, что она себе представляла.

– Да. Мы были отличной командой, – прошептала Джоанна.

– Sanctus, Sanctus, Sanctus. – В открытое окно до них донеслись звуки священного гимна. Церемония посвящения закончилась. Теперь начнется месса.

– Пойдем, – Джеральд протянул ей руку. – Давай вместе поздравим нового Папу.

Новый понтифик взялся за дело с юношеским задором. сильно удивив всех. За ночь дворец превратился в кипучий улей. По коридорам бегали нотариусы и секретари с охапками пергаментов, содержащих планы, уставы, реестры и списки льгот.