Ольга Гурьян - Один Рё и два Бу

— Он никогда не видел меня в глаза, — ответил приказчик.

Хо! Теперь Рокубэй крепко держал птицу счастья за ее золотой хвост. Он завил приказчика в темный тупичок, ласково сказал:

— Ловкачи вы с вашим Таути, — и дружески шлепнул по животу.

От неожиданности приказчик согнулся, а Рокубэй выкинул вверх острое колено и изо всей силы ударил его в переносицу. Приказчик покачнулся, и Рокубэй стукнул его ребром ладони по затылку, так что череп треснул и человек мгновенно и беззвучно свалился наземь, безжизненный, как соломенная кукла. Рокубэй вырвал письмо из его набедренной повязки и заодно взял и кошелек…

— Небогатый кошелек! — сказал Дзюэмон и засмеялся. — Едва-едва хватило бы этому человеку на обратный путь до Осака.

— Что мне до кошелька! Главное — письмо! Завтра мы будем купаться в золоте…

— Подожди! — прервал Дзюэмон. — Откуда ты знаешь, что в этом письме? Известны такие случаи, когда податель письма думал, что его ждет награда, а в письме было сказано: «Отрубите этому мошеннику голову».

Рокубэй пожал плечами, но все же раскрыл письмо и прочел:

— «Торгового дома Таути в Осака почтенному господину Сэдзи Исао письмо.

Имею честь сообщить почтенному господину:

Сведения о том, что вы постоянно с великим успехом ведете дела с самыми крупными фирмами нашего города, достигли слуха вашего покорного слуги. Но ввиду ничтожности моего дома до сих пор я не решался обращаться к вам.

Однако же за последнее время произошло изменение к лучшему и представились возможности, которые могут принести вам большую выгоду, если не побрезгаете снизойти и выслушать.

Не желая излагать подробности в письме, посылаю доверенного приказчика, который изложит суть моего предложения устно.

Таути Юдзи письмо почтительно запечатал».

— Неважно написано письмо, — сказал Дзюэмон. — Правила вежливости не соблюдены. В почерке никакого изящества. Сразу видно, что писал человек ничтожный и необразованный. Такого важного господина, как Сэдзи, который имеет дело с князьями и самураями, на это письмо не поймаешь. Нет, Рокубэй, твой золотой феникс просто дохлая курица.

— Ты очень образованный, — сердито ответил Рокубэй. — А я считаю, что, чем хуже написано письмо, тем значительней особа, писавшая его. Это только низким людишкам приходится бежать к писцу и просить, чтобы сочинил письмо повежливее и поуниженней. Видел ты когда-нибудь вежливого самурая? Ходят по улицам Эдо, безобразничают, и ругаются, и колотят ни в чем не повинных прохожих. Нет, прочтя это письмо, Сэдзи сразу увидит, что Таути из Осака так важен и богат, что может позволить себе быть безграмотным.

Великий Сайкаку в своей достойной удивления книге «Эйтайгура» так описывает контору оптового торговца:

«…большие счетные книги разворачиваются облаками, счеты трещат, как град по стеклу, звон весов заглушает вечерний колокол, ветер вздувает занавески…»

Зачем мне искать других сравнений? Все оно в точности так и было.

Среди этого шума и усердной суеты Сэдзи Исао сидел на подушке, следя за приказчиками, диктуя писцам, принимая посетителей, замечая малейший промах или задержку, мгновенно разрешая все недоразумения.

По его виду никак бы нельзя было признать одного из самых богатых купцов Эдо.

Лицо у него было худое и такое острое, что постоянно казалось, что оно повернуто боком, узкое, как обушок ножа. Халат на нем был темный, на скромной подкладке. На узком поясе не болтались модные в то время безделушки: ни золотого лака — коробочек для лекарств, ни богато украшенного кошелька, прикрепленного резной из слоновой кости фигурной пуговицей, ни кисета, ни кресала, ни футляра с трубкой. На длинных пальцах ни одного кольца.

В то время, когда начинается эта глава, он беседовал с молодым самураем, пришедшим продать за деньги часть своего жалованья, которое выплачивалось ему рисом.

Сохраняя полную неподвижность, самурай вполголоса яростно торговался.

Исао слушал молча и наконец устало проговорил:

— Цены устанавливаю не я, а объединение оптовиков.

— Однако же могли бы вы мне оказать снисхождение, — шептал самурай. — Мой отец — лицо, приближенное к правителю. Кто знает, вам может понадобиться его покровительство. Никому не мешает иметь при дворе влиятельного заступника. Прибавьте хоть немного, я весь в долгах.

— Если вы нуждаетесь в деньгах, я могу вам дать под залог.

— Проще броситься в жерло вулкана, чем занимать у вас! Через год я понесу старьевщику мечи моих предков и все же не сумею рассчитаться с вами, — пробормотал самурай. — Приходится согласиться. Я продаю.

— Я покупаю, — сказал Исао.

В это время в контору ввели Рокубэя и следовавшего за ним Мурамори. Оба они были одеты скромно, но прилично. Поклонились почтительно, но с достоинством.

Исао спросил:

— Что вам надо?

Рокубэй ответил:

— Я доверенный приказчик торгового дома Таути в Осака. Вот письмо моего хозяина.

Исао внимательно прочел, проговорил:

— Сообщи подробности.

Рокубэй в кратких словах изложил суть задуманной сделки, однако же скрыл подробности, которые могли бы вызвать подозрение, умолчав и про лавочку, и про вдову, и про низкое положение Юдзи.

Исао посмотрел холодным глазом и сказал:

— Вы предлагаете мне обмануть моих постоянных покупателей, потерять их доверие и взять за это мошенническую цену, выше той, которая установлена объединением?

«О хитрый обманщик, настал твой черед быть обманутым», — подумал Рокубэй. Ему стало так смешно, он опустил глаза, чтобы Исао не прочел в них его мысли, и, понизив голос, ответил:

— Так, господин, но никто об этом не узнает. И мой хозяин согласен скупить весь рис, который есть на ваших складах, и впредь будет брать все, что вы сможете предложить ему.

Тень улыбки тронула губы Исао, и он сказал:

— Есть же такие безмерные богачи, пред которыми остается только преклониться! А я еще ни разу не слышал его имени! Но большие дела быстро не делают. Я попрошу вас дать мне время на размышление. Зайдите через несколько дней.

«Увидимся раньше, чем ждешь и желаешь», — подумал Рокубэй и, положив руку на плечо Мурамори, сказал:

— Это младший сынок господина Таути. Его отец хотел бы, чтобы он обучался торговле. И где же лучше узнать все тонкости этого искусства, чем в вашем знаменитом доме? Не согласились бы вы взять мальчика в ученики?

Исао окинул Мурамори взглядом и, казалось не заметив его бледности и смущения, его бегающих глаз и напряженности тела, подозвал одного из приказчиков и сказал: