Ольга Гурьян - Один Рё и два Бу

Такой, видно, слабый и с пустыми руками и бросился прямо под меч. Это удивительно! Это вызывает восторг! Можно подумать: молодой Усивака и свирепый разбойник Кумасака. Что за подвиг! Как мне благодарить? Ведь награда ничтожна в сравнении с таким геройством… Но что же мы стоим тут? Идем, я отведу тебя домой. Ночью на улицах небезопасно, и если один раз удалось нам спастись…

— Мне некуда идти, — сказал мальчик.

Несчастный ребенок! Такой заморенный и истощенный. Всей одежды на нем — короткая истрепанная куртка, ноги голые.

— Некуда идти? Тогда идем ко мне, — сказал Дандзюро и улыбнулся мальчику. — Как тебя зовут?

В ответ застывшее, напряженное лицо мальчика вдруг зашевелилось. Зрачки побежали в сторону, заметались и опять вернулись на место. Рот задрожал и полуоткрылся. Лоб собрался сосредоточенными морщинами и разгладился.

Вдруг мальчик выкрикнул настойчиво и отчетливо, будто приказывая:

— Меня зовут Корэдзуми. Я сирота. Мачеха выгнала меня из дому.

— Идем, Корэдзуми, — сказал Дандзюро.

«Я иду рядом с Дандзюро. Я иду в дом Дандзюро. Я совершил удивительный подвиг. Я иду за удивительной наградой. Я Усивака — молодой герой. Дандзюро восторгается мной. Все, кто узнает о моем подвиге, будут восторгаться. Я герой, я герой, я герой».

У калитки в высокой стене стоял старик и держал в руке, казалось бы, излишний в эту светлую ночь фонарь. Красные и зеленые полосы пробегали от фонаря по морщинистому лицу и камням порога. Вытянув шею, старик пристально вглядывался в даль и, увидев Дандзюро, еще издали начал кланяться и восклицать высоким певучим голосом:

— О, Дандзюро! Как ты поздно!

А Дандзюро также издалека закричал:

— О, Юмэй! Меня чуть не убили! Меня спас Корэдзуми! Посмотри на него!

— О, Корэдзуми! Ты спас Дандзюро! — закричал Юмэй. — Великое дело! Великое счастье!

— Я недостоин… — сказал Корэдзуми и, гордо улыбаясь, переступил порог.

Юмэй закрыл калитку и задвинул засовы. Далеко за высокой стеной остались темный закоулок, пахнущий плесенью и псиной, и голодное ворчание в кишках, и ожидание бредущей по пустынной улице добычи, и Рокубэй — на скуле маленький шрам, черно-фиолетовая орхидея, Рокубэй — неподвижный в пыли, Рокубэй — добыча собак. Корэдзуми переступил порог.

Какой большой сад! Воздух чистый и свежий и пахнет цветущими кустами. Красные и зеленые полосы фонаря на каменных плитах. Дорожка вьется между холмов, увенчанных купами деревьев с широко раскинутыми кронами. Она обегает вокруг пруда, где в тихой воде плавают звезды, и горбатый мостик, встречаясь со своим опрокинутым отражением, образует подобие полной луны. Странные изогнутые скалы, серебряные в ночном свете, испещренные темными пятнами моха, расступаются и открывают дом. Стены комнаты раздвинуты. Оттуда струится теплый желтый свет. С террасы спускается женщина.

— Меня чуть не убили! — кричит Дандзюро. — Корэдзуми спас меня! Вот Корэдзуми!

Женщина приветствует его поклоном и бормочет слова благодарности.

На второй или третий день своего пребывания в доме Дандзюро Корэдзуми проснулся на заре и вышел погулять в саду.

Он шел неторопливо, с легким сердцем и приятной улыбкой и вдруг увидел танцующего мальчика. Корэдзуми сразу узнал танец — урасима-маи. Его часто исполняли в чайном доме, где он жил когда-то, давным-давно. Это старая-старая сказка. Сын рыбака Урасима спасает от смерти черепаху. Но это не простая черепаха, это подруга дочери морского царя, и в благодарность она уводит Урасиму на морское дно.

Мальчик танцевал на морском дне. Морская вода зыбилась и колебала его тонкое тело. Его маленькие босые ноги с круглой пяткой и блестящими как перламутр ноготками ступали деликатно, раздвигая траву лужайки, будто пряди водорослей. То он плавно опускался на колени, устремляясь вперед, протягивая руку к кусту кораллов — подводных цветов, то скользил в одну и в другую сторону, охотясь за рыбкой, морской бабочкой, порхающей в подводном царстве. Плавники рыбки трепетали, когда она проплывала, то почти касаясь щеки мальчика, то взмывая вверх, и каждое ее движение было видно по вытянутым и согнутым пальцам ловящей руки. Неуловимая рыбка — как ни повернись, она все ускользает!

Мальчик танцевал, неподвижно глядя перед собой. Одна поза плавно переходила в новую, еще более прелестную. Слегка поднятое лицо выражали удивление и счастье. Он был красив необычайной и гордой красотой. Длинное нежное лицо, изящно изогнутый узкий нос, брови, взлетающие к вискам, маленький рот с одним опущенным уголком.

При виде этой совершенной красоты Корэдзуми на мгновение смутился, но мальчик был моложе его года на три, и, чувствуя свое превосходство, Корэдзуми расправил плечи, шагнул на лужайку и громко сказал:

— Я спас Дандзюро от меча разбойника!

Мальчик остановился, пошевелил пальцами ноги и ответил:

— Все в доме говорят об этом.

Корэдзуми не понравился его небрежный тон, и он сказал еще громче:

— Я герой!

Мальчик усмехнулся и ничего не ответил.

— Если бы не мое геройство, если бы я не бросился навстречу разбойнику и не защитил бы Дандзюро своей грудью, — закричал Корэдзуми, — не быть бы ему в живых!

— Вся наша семья глубоко благодарна тебе, — проговорил мальчик и повернулся, чтобы уйти.

Но Корэдзуми побежал за ним, выкрикивая:

— Дандзюро любит меня, как сына!

— Я сын Дандзюро, — тихо сказал мальчик.

Корэдзуми, не обращая внимания, кричал:

— Дандзюро обещал мне исполнить все мои желания! Я буду актером и буду играть в Ямамура-дза! Я буду играть Иосицунэ!

Мальчик посмотрел на него и сказал:

— Я думаю, что ты разбойник.

— Маа? — проговорил Корэдзуми. Он так растерялся, что не сразу нашел ответ. — Почему ты так думаешь?

— Я так думаю, — сказал мальчик, легким движением сел на траву и жестом пригласил Корэдзуми сделать то же. — Взрослые люди вообще очень доверчивы, — заговорил он. — Их легко обмануть. Они думают, что дети всегда говорят правду. А мой отец — человек такой высокой и чистой души, что у него никогда не бывает сомнения в чужой честности. Но я думаю, что твоя история очень неправдоподобна…

— Ты ошибаешься! — прервал Корэдзуми. — Ты еще очень молод и насмотрелся всяких драм о предателях и разбойниках.

— Может быть, — сказал мальчик и нахмурился. — Но ты мне не нравишься. И моей матери ты тоже не понравился. И Юмэй сомневается. Он говорит, что у тебя суставы на руках распухли, как у борцов каратэ — убийц с пустыми руками. И служанка удивилась, что ты пьешь сакэ, как старый пьяница, без всякой вежливости.