Иван Вазов - Под игом

— Позвольте, милостивый государь! — вспылил Заманов, побледнев от ярости.

— Ты прав, Кириак, я этих мерзавцев в бараний рог согну! — вскричал бей.

Стефчов победоносно огляделся кругом.

— Да, признаюсь, что и я, поразмыслив, пришел к такому же заключению… Надо переловить этих подлецов! — снова заговорил Заманов немного погодя, и лицо его внезапно приняло какое-то озлобленное выражение.

— Значит, все к одному пришли? — проговорил бей и вздохнул.

— Их нужно всех забрать сегодня же вечером! — сказал Заманов.

— Где они собираются? — спросил бей.

— У Мичо Бейзаде.

— У Бейзаде?.. Все понятно! Он московцам душу продал, как же он может любить султана?.. А кто их главарь?

— Доктор Соколов, — ответил Стефчов.

— Опять Соколов? Значит, он теперь вместо «консула»?

— Да, бей-эфенди, только дела «консула» были детской забавой в сравнении с делами Соколова.

— Кто остальные?

— Уволенные учителя и еще несколько негодяев. Бей посмотрел на часы.

— Они сейчас там? — спросил он.

— Да, в подвале. Когда погода хорошая, они обычно собираются в саду… Хлещут водку и устраивают заговоры…

— Так как же ты советуешь поступить?

— От Мичо они уходят, когда совсем стемнеет. Надо, чтобы полицейские, когда они выйдут, забрали всю компанию сразу и привели ее в конак.

— Это не годится, — возразил Заманов. — Если вы заберете их на улице, без всяких улик, им нетрудно будет ото всего отпереться. Нет, нужно совершить налет на дом Мичо и захватить их там, где они заседают, — так сказать, на месте преступления. Зацапать их вместе с бумагами, протоколами и всякими документами… Вот это будет чистая работа, — все ясно, как на ладони… Попробуй тогда отвечать: «Не знаю, не слышал, не видел…» В первый раз я их сам допрошу.

Бею совет понравился. Стефчов и тот пришел в восхищение от этого плана. Шпион стоял теперь перед ним во всей своей красе. Сообразительность Заманова, оказывается, была под стать его усердию.

— Но все это нужно начать не раньше чем стемнеет, — добавил Заманов. — Для таких налетов темнота — необходимое условие.

— Решено! — торжественно изрек бей и хлопнул в ладоши. Появился полицейский.

— Онбаши здесь?

— Шериф-ага скоро вернется.

— Когда вернется, пусть зайдет ко мне! — приказал бей.

Полицейский вышел.

— Совсем было позабыл, — начал Стефчов, обращаясь к Заманову, который сидел, погрузившись в мрачное раздумье и беспокойно морща лоб; он, видимо, был целиком поглощен какими-то своими темными мыслями и планами.

Вынув из грудного кармана письмо, Стефчов развернул его.

— Что это? — спросил Заманов, очнувшись.

— Письмо Соколова, адресованное в Панагюриште.

— Вот как!

— Должно быть, его уронил их курьер… Я сегодня нашел это письмо у дома тестя.

— Что в нем написано? — быстро спросил Заманов, заглядывая в письмо.

— Оно шифрованное; послано на имя некоего Луки Нейчева. Это простой человек, сапожник в Панагюриште. Он каждую неделю ездит на базар в К. и проезжает через Бяла-Черкву. Но я уверен, что письмо предназначено для кого-то другого, скорей всего — для панагюрского комитета.

— Что это за бумага? — спросил бей с любопытством. Заманов и Стефчов разговаривали по-болгарски, и старик ничего не понял.

Стефчов объяснил ему.

— Читай, читай, посмотрим, — проговорил бей, навострив уши.

Стефчов прочитал следующее:

«Дядя Лука!

Надеюсь, что дома у вас все живы и здоровы и ваша жена уже поправилась; но все-таки пусть принимает те пилюли, которые я ей дал. Как идет у вас торговля? Вот уже две недели, как я тебя не видел, — ты почему-то не заезжал в наши края; надеюсь, что не болезнь помешала тебе приехать. Когда соберешься к нам, купи мне в аптеке Янко белладонны на десять грошей, — у меня вся кончилась. Привет всем домашним.

Соколов».

— Сомнений нет, письмо шифрованное, — проговорил Заманов.

— Переведи его теперь на турецкий язык, — приказал бей.

— В нем как будто нет ничего особенного, но когда разберешься, окажется много подозрительного, — сказал Стефчов, обращаясь к бею, и начал переводить письмо.

— Подожди, — остановил его бей в самом начале, — под «пилюлями» нужно понимать пули!

— Может быть, и пули, — согласился Заманов. Выпустив изо рта клуб дыма, бей горделиво и самодовольно огляделся кругом и опять напряг слух.

Стефчов продолжал переводить письмо.

— Погоди, — снова остановил его бей, — он спрашивает о торговле? Понятно? Значит, он хочет сказать: «Как идет подготовка?..» Мы тоже не лыком шиты!

И бей многозначительно подмигнул Заманову, как бы желая сказать: «Ты не смотри, что Хюсни-бей старик; он хитрая лисица, его не проведешь!»

Стефчов продолжал читать. Когда он дошел до слов: «Надеюсь, что не болезнь помешала тебе приехать», бей опять перебил его.

— Христаки-эфенди, — обратился он к Заманову, — а вот эти места, где говорится о болезни и здоровье, что-то немного туманны. Как ты понимаешь эти слова?

— Я думаю, что под болезнью тут подразумевается здоровье, а под здоровьем болезнь, — важно ответил осведомитель.

Бей задумался, пытаясь сделать вид, что уразумел все значение этого глубокомысленного ответа.

— Теперь все понятно! — проговорил он торжествующе. Когда Кириак вновь взялся за письмо и дошел до слова «белладонна», бей опять прервал его, весело воскликнув:

— Ну, тут он проговорился, — прямо сказал: «дебелая Бона». Значит, и она в их шайке!.. Всякий раз, как я встречаю ее, буйволицу, у меня мелькает мысль, что в этой бабище черти водятся; она что-то замышляет против правительства.

Слова бея относились к бабушке Боне, тучной старухе ше стидесяти пяти лет, которая не пропускала ни вечерни, ни утрени и на пути в церковь всегда проходила мимо конака.

Стефчов и Заманов улыбнулись. Они объяснили бею, что речь идет о цветке, из которого приготовляется лекарство.

— Читай, читай дальше, — приказал посрамленный бей. Стефчов продолжал:

— «Привет всем домашним. Соколов»… Все.

— Привет всем домашним! — вскричал бей. — Понятно! Одним словом, в этом письме с самого начала и до конца идет речь о бунте.

— Однако из него нельзя извлечь ничего серьезного, — недовольно заметил Стефчов.

— Да, туманно, довольно-таки туманно, — добавил Заманов.

— Туманно-то оно туманно, — подтвердил бей, — но мы заставим самого доктора растолковать нам то, чего мы не поняли.

— Нет, нам важно понять смысл этих строк теперь же, — проговорил Заманов, пристально всматриваясь в письмо. — Дайте-ка мне его, я узнаю, в чем тут секрет, у меня есть ключ к письмам бунтовщиков…