Елена Ржевская - Берлин, май 1945

«Я счастлив тем, что располагаю его полным и безграничным доверием».

Но послушнейший Геббельс позволяет себе критиковать в дневнике Гитлера. То в связи с его приказом:

«Мы отдаем в Берлине приказы, которые практически вообще не доходят вниз, не говоря уж о том, выполнимы ли они»;

то за то, что Гитлер не решается в такой критический момент выступить по радио с обращением к народу.

«У фюрера теперь совершенно непонятный мне страх перед микрофоном».

«Плохо, что фюрер собрал вокруг себя слабые характеры, на которые он не может в случае нужды положиться». Но тут же вскоре:

«Фюрер не нуждается в укреплении с помощью других».

Одним высказыванием зачеркивая другое, уравновешивая, то льстя Гитлеру, то сетуя на его нерешительность, — заполняет страницы Геббельс.

«Это прямо-таки удивительно, как фюрер в этой военной дилемме (речь — о воздушной войне) постоянно и непоколебимо полагается на свою счастливую звезду. Иногда создается впечатление, будто живет он в облаках. — И добавляет: — Но ведь он так часто спускался с облаков, как Deus ex machina»

Геббельс тоже охотно отрывается от суровой действительности. В дневнике — напыщенные тирады о Фридрихе Великом, о Пунических войнах, об извлеченных Геббельсом применительно к нынешней ситуации «обнадеживающих» исторических примерах.

Он диктует свой дневник — два штатных стенографа состоят при министре пропаганды для этой надобности, — ежедневно по тридцать, сорок, пятьдесят и более патологически болтливых страниц.

Тем временем:

«Под Берлином Советы начали, хотя и местное, но чрезвычайно сильное наступление…»

В народе потеря веры в фюрера, безнадежность. «Положение невыносимое». Стало известно из сообщения Юнайтед Пресс, что весь золотой запас Германии и художественные сокровища (в том числе Нефертити) попали в руки американцев в Тюрингии. «Если б я был фюрером, я знал бы, что сейчас следует делать… Сильная рука отсутствует…» Но что же делать? «Я всегда настаивал, чтобы золото и художественные сокровища не вывозились из Берлина». Еще 8 апреля была предпринята неудавшаяся попытка переправить их из Тюрингии в Берлин, безрассудно представлявшийся Геббельсу, комиссару обороны, наиболее подходящим, безопасным местом.

«Мы живем в такое сумасшедшее время, что человеческий рассудок совершенно сбит с толку», —

продиктовал Геббельс 2 апреля.

Он сам тому пример, с давно сбитым с толку рассудком, подчиненным всецело Гитлеру, атрофированным, замененным верой в фюрера.

«Порой отчаянно возникает вопрос, куда все это должно привести?»

И Геббельс отвечает себе: все в руках фюрера.

«Я надеюсь, он овладеет этой ситуацией»

Не столько от реального положения дел, сколько от того, сумеет ли фюрер своей волей превозмочь все и явиться за минуту до катастрофы, как Deus ex machina, — в представлении Геббельса зависит в конечном счете исход войны.

«Фюрер считает… что в этом году так или иначе произойдет перелом в ходе войны. Коалиция противника при всех обстоятельствах развалится; речь лишь о том, развалится ли она до того, как мы будем свалены…»

Поэтому, как бы ни было, держаться изо всех сил.

А обстановка все тяжелее:

«Положение на фронтах на сегодня как никогда. Мы практически потеряли Вену. Противник осуществил глубокие прорывы в Кенигсберге. Англо-американцы стоят недалеко от Брауншвейга и Бремена. Одним словом, если взглянуть на карту, то видно, что рейх представляет собой сегодня узкую полоску…»

В бетонированном убежище под рейхсканцелярией, где Гитлер находился в ожидании перелома в событиях, Геббельс читал ему вслух и пересказывал страницы из жизнеописания Фридриха Великого. Гитлер прилагал немало стараний к тому, чтобы внушать своим соотечественникам мысль о его духовном сродстве с этим удачливым прусским королем.

Придя к власти в 1933 году, фюрер тотчас отправился в Потсдам и сфотографировался для прессы у могилы Фридриха II при гарнизонной церкви, одетый в торжественный черный фрак, чего не случалось раньше видеть. В его бункере на стене висел портрет Фридриха II. Теперь их сблизили военные невзгоды, которые претерпевал король. В том месте книги, где терпящий поражение в Семилетней войне Фридрих решил расстаться с жизнью, автор взывает к нему: «Подожди немного, и дни твоих мучений будут позади. Солнце твоего счастья уже за тучами, и скоро оно озарит тебя». Подоспевшее известие о смерти его врага, русской царицы Елизаветы, принесло королю избавление от позорного поражения.

Гитлер расчувствовался и пожелал взглянуть на гороскопы, которые на этот случай как раз и придерживал уже несколько дней Геббельс.

Любопытно еще раз открыть дневник Геббельса в том месте, где он с торжествующей издевкой записывает о том, что арестованы все астрологи, магнитопаты и антропософы и с их шарлатанством покончено:

«Удивительное дело, ни один ясновидец не предвидел заранее, что он будет арестован. Плохой признак профессии…»

Все унифицировалось. Предсказания лишь одного человека в рейхе — фюрера — должны были распространяться в народе. Во избежание несовпадений, кривотолков, дублирований, неблагоприятных пророчеств и, наконец, соперничества все прочие предсказатели жестоко преследовались.

Но это годилось тогда, в преддверии войны с Россией, войны, мнившейся такой победоносной. Теперь же все, что говорит о спасении, — все сюда.

«Мне представлен объемистый материал для астрологической или спиритической пропаганды и между прочим так называемый гороскоп Германской республики 9 ноября 1918, а также гороскоп фюрера. Оба гороскопа поразительным образом соответствуют истине, — читаем теперь в дневнике Геббельса 30 марта 1945 года. — Я могу понять фюрера, запретившего занятия такими неподконтрольными вещами. Все же это интересно, что гороскоп республики, как и гороскоп фюрера, пророчат во второй половине апреля облегчение нашего военного положения… Для меня такие астрологические предсказания не имеют никакого значения. Но я все же намереваюсь их использовать для анонимной и замаскированной гласной пропаганды, потому что в такое критическое время большинство людей хватаются за любой, пусть и столь слабый, якорь спасения».

Предсказания, вселяющие надежду, настолько в цене, что их через партийные инстанции пересылают жене рейхсминистра Геббельса, — похоже, это действует его «анонимная и замаскированная» пропаганда. Я приводила текст одного из таких предсказаний. Гороскопы тоже стали убедительны. В берлинской квартире Геббельса разведчики нашли гороскоп его сына Гельмута и принесли его мне.

А тогда два самых главных гороскопа, хранившихся до недавних дней Гиммлером под замком в «научном» отделе гестапо, гороскоп фюрера и гороскоп Германии, затребованные Гитлером, — были принесены в убежище. Гитлер с помощью рейхсминистра пропаганды удостоверился, что гороскопы обещают после жестоких поражений в начале апреля 1945 года военный успех во второй половине апреля.