Генрик Сенкевич - Огнем и мечом (пер. Владимир Высоцкий)

— Ой! А что это значит?

— Это значит, что его тревожат.

— Кто?

— Войска. Казаки или татары, — они идут справа от нас.

— А быть может, это наши полки?

— Это невозможно, зверь бежит с востока, со стороны Пилавиц. Это, наверное, идут татары широкой колонной.

— Бежим, пан Михал, ради бога!

— Ничего другого не остается. Эх, не будь с нами княжны, мы подошли бы к самым чамбулам и зарубили бы нескольких татар, а с нею — другое дело… Туго нам придется, если нас заметят.

— Свернем в лес, за этими волками.

— Нельзя, если даже нас сразу не поймают, то они наводнят всю местность впереди, как же мы потом выберемся.

— Да разразит их молния! Этого еще нам только не доставало! Эй, пан Михал, не ошибаетесь ли вы? Ведь волки обыкновенно идут сзади войска, а не бегут впереди его.

— Да, те, что по бокам, тянутся за войском и собираются из всех окрестностей, но те, что впереди, пугаются и убегают. Взгляните-ка направо, между деревьями, там зарево.

— Господи Иисусе! Царю иудейский!

— Тише! Много еще этого леса?

— Он сейчас кончится.

— А дальше поле?

— Да. О боже!

— Тише! За полем другой лес?

— Вплоть до Матчина.

— Хорошо! Лишь бы татары не наткнулись на нас в поле. Если мы благополучно доберемся до второго леса, тогда мы дома. Счастье, что княжна и Жендзян едут на конях Бурлая.

Они погнали лошадей и поравнялись с ехавшими впереди.

— Что это за зарево, справа? — спросила Елена.

— Княжна, — ответил маленький рыцарь, — теперь уж нечего скрывать. Возможно, что это татары.

— О боже!

— Не тревожьтесь, княжна. Клянусь вам, что мы убежим от них, а в Матчине стоят наши полки.

— Ради бога, едемте скорей! — сказал Жендзян.

Они замолчали и понеслись, как духи. Деревья редели, лес кончался. Зарево немного побледнело. Вдруг Елена обратилась к маленькому рыцарю.

— Панове, — проговорила она, — поклянитесь мне, что я живой не попаду в их руки!

— Не попадете, — ответил Володыевский, — пока я жив!

В эту минуту путники выехали из леса в поле или, вернее, в степь, которая тянулась версты две, а дальше опять чернел лес. Теперь это открытое со всех сторон пространство было освещено луной.

— Это самый опасный кусок дороги, — прошептал Заглобе Володыевский, — если татары в Черном Острове, то они пойдут по этой дороге, между лесами.

Заглоба ничего не ответил и только пришпорил коня. Они уже доехали до половины поля, как вдруг маленький рыцарь протянул руку к востоку.

— Смотрите, — сказал он Заглобе, — видите?

— Вижу какие-то кусты и заросли вдали…

— Эти кусты движутся. Теперь скорее вперед, иначе нас заметят.

Ветер засвистел в ушах скачущих. Спасительный лес все более приближался.

Вдруг из темной массы, приближавшейся с правой стороны поля, сначала донесся какой-то неясный шум, подобный шуму волн, а через минуту явственно раздался громкий крик.

— Нас видят! — закричал Заглоба. — Собаки, шельмы, черти, волки, негодяи!..

Лес был уже так близко, что наши всадники почти уже чувствовали его холодное дыхание.

Но в то же время и туча татар становилась все более отчетливой. От нее начали отделяться длинные тени, точно лапы гигантского чудовища, и приближались к убегающим с невероятной быстротой. Володыевский уже ясно слышал крики: "Алла! Алла!"

— Конь мой споткнулся, — заревел Заглоба.

— Это ничего, — ответил маленький рыцарь.

Но у него молнией проносились вопросы: что будет, если лошади не выдержат, если одна из них падет? Это были прекрасные татарские скакуны, железной выносливости, но они уже шли от Проскурова, почти не отдыхая, после той бешеной скачки от города до первого леса. Правда, можно было пересесть на свободных, но и те устали. "Что будет?" — думал Володыевский, и сердце его, быть может, в первый раз в жизни забилось тревожно — не за себя, а за Елену, которую за время путешествия он полюбил, как родную сестру. Он хорошо знал, что татары, начав преследование, отстанут не скоро.

— Пусть гонятся, все-таки ее они не догонят! — пробормотал маленький рыцарь.

— Мой конь опять споткнулся! — вторично воскликнул Заглоба.

— Это ничего! — повторил Володыевский.

Между тем они въехали в лес. Их охватил мрак, но некоторые из татар были уже на расстоянии нескольких сот шагов. Но маленький рыцарь знал, как ему поступить.

— Жендзян, — крикнул он, — сверни с княжной в сторону, на первую дорогу!

— Хорошо! — ответил Жендзян. Володыевский обратился к Заглобе:

— Взять пистолеты!

И стал сдерживать коня Заглобы.

— Что вы делаете? — крикнул шляхтич.

— Ничего! Остановите вашего коня!

Расстояние между ними и Жендзяном, который мчался с Еленой, все увеличивалось. Наконец они достигли того места, где дорога сворачивала к Збаражу, а дальше шла прямо узкая просека, наполовину скрытая ветвями. Жендзян и Елена свернули туда и через минуту исчезли в темноте чаши.

Между тем Володыевский сдержал своего коня и коня Заглобы.

— Ради бога, что вы делаете? — рычал шляхтич.

— Мы задержим погоню. Для княжны нет иного спасения.

— Мы погибнем.

— Погибнем так погибнем. Становитесь здесь, на краю дороги!.. Здесь, здесь!

Они притаились в темноте под деревьями. Между тем сильный топот татарских лошадей приближался и гудел, как буря, так что эхо отдавалось по всему лесу.

— Свершилось! — сказал Заглоба и поднес к губам баклагу с вином.

Он пил и пил, а затем встряхнулся и воскликнул:

— Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа! Теперь я готов к смерти.

— Сейчас, сейчас! — сказал Володыевский. — Впереди скачут только три татарина, этого мне и надо.

Действительно, на освещенной луной дороге показались три всадника, сидевшие, по-видимому, на самых лучших скакунах, на так называемых на Украине волчарах, так как они в состоянии были догнать волка; за ними на расстоянии двухсот или трехсот шагов мчалось еще человек десять, а дальше толпа ордынцев.

Когда три первых всадника поравнялись с засадой, грянули два выстрела, после чего Володыевский, как рысь, бросился на середину дороги, и в одно мгновение, прежде чем Заглоба успел опомниться и сообразить, что случилось, третий татарин упал, точно пораженный громом.

— Скачем! — крикнул маленький рыцарь.

Заглоба не заставил своего товарища повторять это приказание два раза, и они понеслись по дороге как два волка, за которыми гонится стая собак; тем временем ордынцы подъехали к трупам и, узнав, что эти преследуемые волки грызут насмерть, на минуту остановились, поджидая других товарищей.

— Видите, — заметил Володыевский, — я знал, что они остановятся.

Но хотя беглецы и выиграли расстояние в несколько сот шагов, перерыв в погоне продолжался недолго. Татары скакали теперь сплоченной массой и поодиночке не высовывались вперед.