Геннадий Мельников - В страну Восточную придя…

Молодой самурай нетрезво покачал головой, – Что-то не верится мне, что из-за испанского миссионера, тем более триста лет назад, могло случиться то, что случилось…

– Древняя поговорка гласит, – назидательно поднял указательный палец Андо, – что крестьяне, как кунжутное семя, чем больше жмешь, тем больше получаешь. Так оно и было испокон веков, да вот сомнение в истинности религии предков, неуважение к нашим божкам-ками мало-помалу и сделали крестьян непослушными, дерзкими, и в конце концов обрушилось лавиной восстаний голытьбы, крушением сегуната и, наконец, поражением Сайго…

– Да откуда ты знаешь про этого Ксавье, не триста же тебе лет?

– Нет, мне не триста, всего-то пятьдесят. Я ровесник Сайго, такой же самурай-госи и службу мы начинали вместе в кагосимском замке у старого князя Симадзу Нариоки.

– Вот видишь?

– Не только вижу, но и слышу. И знаю вдвое больше, чем ты, – Андо внимательно глядел на поднятый палец, то приближал его к лицу, то отставлял подальше.

– Во-первых, я вдвое старше тебя, а во-вторых, вот, посмотри, я знаю, что показываю тебе один палец, но сам-то я вижу два…Так и во всем!

– Два, это потому, что мы уже достаточно выпили…

– Чем больше я пью, тем больше трезвею. Учти, что вдвое больше прожить, означает не только вдвое больше выпить и съесть, но и вдвое больше видеть, слышать, знать, уметь и помнить. А что касается Ксавье и других красноголовых, то даже давно умершие старики рассказывали, со слов своих отцов и дедов, что прежде крестьяне были послушны и исполнительны, но новая религия вконец испортила их.

– Так отчего же дайме [Дайме – владетельные князья в феодальной Японии] и сегуны [Сегун – (япон. – полководец) – титул верховного военачальника в феодальной Японии. В руках сегунов фактически была сосредоточена вся власть в стране. Сегунат – форма правления в Японии с конца 12 века до 1968 г.] не искоренили такую вредную религию?

– Пытались, и неоднократно, и Тоетоми [Тоетоми Хидэеси – 1536 – 1598. Сегун.] и Токугава [Токугава Иэясу – 1542 – 1616. Сегун.], да ничего у них не вышло. Заморская религия хитра и коварна, предчувствуя опасность, она уходила в низы, в чернь, как набежавшая волна в прибрежный песок.

– А я слышал, что крестьяне стали дерзки и непослушны потому, что если прежде они малыми семьями обрабатывали свои горные делянки, то сейчас их внуки большими группами работают на заводах и фабриках… Волки сбились в большие стаи и потому стали дерзки и особенно опасны.

– Возможно и потому, – согласился Андо, – но главная причина – чужая вера. Когда человек забывает религию отцов – не жди добра.

Они еще налили сакэ и в десятый раз помянули Сайго.

– Андо-доно, расскажи, каков был князь Симадзу Нариоки?

Андо тыльной стороной руки вытер усы, бросил в рот кусочек сэмбэй сухого печенья, поднял указательный палец, внимательно на него поглядел, удовлетворенно крякнул и, вспоминая, недовольно ответил, – Ну, какой? Обыкновенный… Очень любил играть в сугороку… Ходил всегда в черном кимоно с гербами, был строг, мрачен и гневлив. Характер имел независимый, но с сегуном старался не ссориться. И очень был восприимчив к чужеземным новшествам. Посылал своих молодых самураев в Англию и Голландию учиться заморским ремеслам, пригласил заморских умельцев и построил отражательную и доменную железоделательные печи, пушечный завод, текстильную фабрику, фабрики пороха и парусины. Он же и построил первый в стране Ямато больший военный корабль с шестнадцатью пушками, такой же, как у иноземцев.

– А народ был им сильно недоволен ?

– Не то, чтобы сильно, – раздумчиво протянул Андо, – да и восстаний в княжестве помню лишь два. Крестьянам, выращивавшим сахарный тростник на княжеских землях, было строжайше запрещено лакомиться сладкими стеблями. За это били кнутом нещадно, а за вязанку украденного тростника могли и убить. Вот они и восстали.

– И что?

– Что, что…? Приехали мы, княжеская дружина, и все…, – Андо, мрачнея, замолчал.

– Но восстали-то не верующие в Эсу Киристо-сама ?

– Кто знает, во что они верили? Симадзу Нариоки сам исповедовал синто и в своем княжестве уничтожил не только храмы Киристо-сама, но и Будды.

– Значит, не красноголовые миссионеры раздували недовольств?

– Раздували недовольство не красноголовые миссионеры, их здесь давно и не было, но причиной восстания они стали. И своей религией, и своими товарами.

– Андо-доно, ты что-то не то говоришь. Товары-то здесь причем ?

– Ах, не понимаешь ? – пьяно засмеялся Андо. – Они вывозят в трюмах своих кораблей такую бездну наших товаров, что их не стало хватать в стране, и ввозят массу своих дешевых, и все цены в стране перепутались и простому люду стало покупать их не по карману. А озлобленные люди подобны кучке сухого пороха…

– Зачем же тогда пустили этих красноголовых в страну Ямато ?

– А они и не спрашивали разрешенья. Пустили торговать сперва одних португальцев, за ними пролезли голландцы, потом испанцы, французы, англичане, американцы, русские… Их настойчиво выгоняли, но в шестом году Каэй в Урагу на громадном броненосце приплыли американцы и под угрозой пушек заставили сегуна подписать договор о дружбе, а затем и о торговле…

– А вот мудрецы-конфуцианцы в Эдо говорят, что все беды происходят от того, что народ забыл о своем долге перед дайме и сегуном…

Андо презрительно наморщил нос, – Есть такая притча. В поисках пищи два голодных волка ночью обшарили всю деревню, но ничего не нашли. Вдруг в одном из домов открылась дверь и на улицу вышел мудрец-конфуцианец, бормоча свои наставления. Не умирать же волкам с голоду? Вот один из них и проглотил мудреца, но тут-же с отвращением отрыгнул. Другой волк, позавидовавший было ему, с изумлением спросил, – Чем же тебе не пришелся по вкусу такой упитанный мудрец? – Тухлятина, – был ему ответ.

– И все же, неужели хотя бы тогда, в годах Каэй [Годы правления императора Каэй – 1848 – 1853] и Ансэй [Годы правления императора Ансэй – 1854-1859] у gравительства бакуфу не хватило ума и сил выдворить красноголовых?

Андо нехотя ответил, – Я состоял в охране князя и часто присутствовал при его разговорах с советниками и чиновниками бакуфу [Бакуфу -(сегунат) – форма правления в феодальной Японии] и понял, что ума-то у них хватало, да вот с силенками было плоховато. К тому же разброд был великий среди дайме. Одни были заняты внутренними проблемами своих княжеств, другие не желали подчиняться правительству бакуфу, а третьи, как наш князь, тогда уже Симадзу Хасимицу, хотя на словах и выступали за изгнание иноземцев из Японии, однако к себе их приглашали. Знали силу пушек иноземцев и что без их помощи из дикости не выберешься, но не понимали, что отдельными княжествами красноголовым противостоять невозможно. Помню, какой переполох был в кагосимском замке, когда в первом году Бункю [Годы правления императора Бункю – 1861 – 1864] стало известно, что русский военный корабль "Посадник" захватил княжество Цусиму. Цусимский князь оказался бессилен и помочь-то ему было некому. Хорошо, что через некоторое время английские военные корабли заставили русских убраться, но как всех напугали наглость и бесцеремонность красноголовых…