Л. Дымерская-Цигельман - АЛИЯ 70-Х...

— Как подытожить этот период? Конечно, мне пришлось осваивать новую область. Многое из того, что я знал, забылось, многое пришлось учить заново, многое я узнал в процессе работы, — в целом, можно было бы, наверно, провести эти три года более эффективно, но с другой стороны, я не могу особенно жаловаться — так что в целом все сравнительно неплохо.

— В общем, у меня есть как будто все — квартира (правда, не собственная, собственную я сейчас собираюсь купить), машина, работа. Я хотел было сказать, что полностью доволен, но спохватился и сейчас возьму свои слова обратно. Человек никогда не бывает доволен полностью.

— Но главное, что я здесь получил — это чувство принадлежности к своему народу.

Я не хочу быть единицей во враждебном мне обществе. Здесь все мое. И в принципе все знают и согласны, что это — мое государство, моя страна (так же, как его, их страна, его, их государство). А то, что есть отдельные личности, которые если не думают, то другой раз ведут себя так, будто это только их страна, так это ничего не меняет.

— Израиль я воспринимаю таким, каков он есть. Это страна, в которой имеются общие проблемы: во-первых, мы живем не по средствам; во-вторых, в течение тридцати лет существует вопрос безопасности. Есть и специфические проблемы — по какому политическому пути идти, какую социальную структуру выбрать. Короче, проблем много. Но перед каждым отдельным человеком, кроме того, стоят свои жизненные трудности — точно так же, как они стояли бы перед ним в любой другой стране.

— С другой стороны, Израиль — это такая страна, где перед каждым приезжающим открывается много возможностей. Но чем старше человек, когда он сюда приезжает, тем у него меньше возможностей. Для того, чтобы ежегодная алия в 20-30 тысяч человек здесь безболезненно акклиматизировалась, нужны коренные изменения в политике алии. Нужно установить такую систему, когда людям предоставлялась бы как можно большая самостоятельность. Чтобы было как можно меньше опеки, бюрократического вмешательства. Что же касается экономического развития страны, то это нужно не только для алии, это нужно для всего народа.

— За это время у меня сложились и политические симпатии и антипатии. Симпатии свои я отдаю сейчас Ликуду [5] Ликуд (сплочение) — правящая коалиция нескольких партий. До выборов 1977 г. составляла оппозицию объединению социалистических партий. ... Я думаю, будет недостаточно сказать, что я хотел сменить власть. Большинство тех, кто голосовал за Маарах [6] Маарах (формация) — до выборов 1977 — правящая коалиция социалистических партий. , тоже считали, что нужно сменить власть. Но при этом они боялись поменять власть Маараха на власть Ликуда. Страхи эти необоснованные. Когда говорят, что сейчас, мол, неподходящая обстановка для политического экспериментирования, то просто забывают, что в Израиле всегда была какая-нибудь «не такая обстановка» — разве проще было в 55-м году, в разгар террористических акций, или в 65-м, в разгар инфляции? У евреев всегда есть какие-то очередные неприятности...

— Если бы я говорил с израильтянами сегодня и хотел сказать главное о русской алие, я бы сказал о «молчаливом большинстве». Это очень важно и очень просто. Олим [2] оле — новый репатриант (множ. число – олим ). , у которых есть проблемы, получают паблисити в средствах массовой информации. О них все знают. У кого же все просто, ясно и хорошо — о таких не говорят. Но посмотреть вокруг — люди-то, в основном, прилично устроены и живут достаточно комфортно. Я не вижу, чтобы у кого-то были особые проблемы. Если взять тех, кто приехал пять лет назад, уровень их жизни выше среднеизраильского и иногда существенно выше.

— Почему я считаю, что это важно сказать израильтянам? Большинство из них имеет представление об олим — либо через средства информации, либо из стереотипного мнения большинства. И то, и другое складывается, в основном, вокруг «олим с проблемами». В результате возникает искаженный образ «оле из России». Между тем, существует «молчаливое большинство» довольных олим, к которым принадлежу и я, но о них пресса молчит. Нет, есть, конечно, определенные группы, находящиеся в особой ситуации, — скажем, специалисты высокой квалификации, гуманитарии. У них, действительно, есть объективные трудности, объективные проблемы, но в целом, в среднем — это же не так! Проведите маленький эксперимент: составьте список из пятидесяти своих знакомых-олим и поставьте им оценку за абсорбцию — пять, четыре, три, два, один, — что вы получите? Думаю, что будет картина, очень далекая от того, что называется «неудачная абсорбция».

— Есть одна общая наша проблема, проблема всех олим. Это культурная, духовная жизнь. С переездом меняются все источники нашей духовной пищи, возникают языковые трудности и так далее.

— Мне в этом отношении повезло, — для меня этот момент совпал с тем периодом в жизни человека, когда интенсивность культурных запросов начинает с возрастом естественным образом снижаться. В студенческие годы я читал по две книги в неделю, жадно интересовался всем, мог спорить до пяти утра. Теперь этот интерес к чтению, к фильмам, вообще к потреблению культуры стал у меня меньше. Я как-то приспособился к новым источникам, хотя, думаю, что если бы оставался в России, духовной пищи — некоторых определенных сортов — у меня было бы больше. У меня есть нехорошая привычка — я читаю много газет, причем очень серьезно. Сейчас я уже читаю на иврите. Каждый день просматриваю полностью газету (чтобы по-настоящему ее прочесть, мне нужно несколько часов, это я делаю по пятницам). Книг на иврите я прочел мало. На русском читаю то же, что читал бы в России — Фазиль Искандер, Булгаков... Много читаю по-английски, но это, в основном, легкая литература, развлекательное чтение. В России я не знал иврита. В ульпане тоже научился немногому. Большой толчок дала армия, и все равно, поступая на работу, я знал иврит довольно плохо. На работе, общаясь с коллегами, стал схватывать язык, причем мне казалось, что я схватываю быстрее, чем большинство моих однолеток. Теперь я вижу, что знаю иврит точно так же, как любой оле, проведший здесь четыре-пять лет. Очевидно, процесс у всех приходит, в конце концов, к одному знаменателю. Я никогда не обучался специально. Газеты, например, я начал читать на досуге. Сначала я успевал за день прочесть заголовки, потом — одну статью, потом две, а кончилось тем, что если у меня выпадал свободный день, то я успевал прочесть всю газету, от корки до корки.

— Олим часто говорят о религии, об отделении религии от государства. Мне, например, ничуть не мешают так называемые субботние запреты. Я не против того, чтобы религиозная партия заправляла Министерством просвещения, — это Министерство настолько засорено всякими левыми элементами, что его очень неплохо было бы прополоть. Религии я не боюсь, — большинство людей все равно не верят, а в остальном преподавание Торы и истории, изучение культуры и традиций будет только полезно, — лишние знания никогда не мешают.