Колин Маккалоу - Падение титана, или Октябрьский конь
- Название:Падение титана, или Октябрьский конь
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Эксмо, Домино
- Год:2011
- Город:Москва, СПб.
- ISBN:978-5-699-50937-9, 978-5-699-50938-6, 978-5-699-50942-3
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Колин Маккалоу - Падение титана, или Октябрьский конь краткое содержание
Этот обряд восходил ко дням основания Рима. Поздней осенью, когда урожай уже был собран, а солдаты отдыхали от кровопролитных сражений, богам войны и земли предлагалось самое лучшее, что было в городе. Ритуальной жертвой становился боевой конь, первым пришедший в гонке колесниц во время праздничных торжеств на Марсовом поле.
Но на этот раз жертвой обречен стать человек! Человек, которому Рим обязан многими победами. Человек, которого почитали как бога почти все жители города. И вот теперь приближенные к нему люди решили принести его в жертву, чтобы освободить Рим от тирана.
Падение титана, или Октябрьский конь - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
— Я еду домой, — сказал Раскуполид. — Кто со мной?
Оказалось, никто. Фракиец пожал плечами, нашел своего коня, сел на него и исчез.
Когда рана перестала кровоточить (крови вышло очень мало), на западе взметнулось пламя. Статилл зажег в лагере сигнальный огонь. Оставалось лишь выждать, когда погаснут звезды. Брут лежал очень мирно на колючем ковре. Глаза закрыты, во рту монета — золотой денарий с его собственным профилем.
Наконец щитоносец Дардан шевельнулся.
— Статилл не вернется, — сказал он. — Давайте снесем Марка Брута к Марку Антонию. Он бы хотел, чтобы мы сделали так.
Когда забрезжил рассвет, они положили тело на коня Брута и направились снова к Филиппам.
Отряд кавалеристов, охраняющий лагерь, проводил их к палатке Марка Антония. Победитель сражения при Филиппах был уже на ногах. Крепость его здоровья не только соответствовала крепости вчерашнего возлияния, но и побивала его последствия по всем статьям.
— Положите его туда, — сказал он, указывая на кушетку.
Два германца отнесли маленький сверток к кушетке и с неуклюжей осторожностью принялись его расправлять, пока он не принял форму лежащего человека.
— Марсий, подай мой плащ, — сказал Антоний своему личному слуге.
Принесли генеральский алый плащ. Антоний встряхнул его и накрыл им тело Брута, оставив обнаженным только лицо — бледное, без кровинки, в оспинах от прыщей. Длинные черные кудри обрамляли его, как шелковистые перья.
— У тебя есть деньги, чтобы добраться до дома? — спросил он Волумния.
— Да, Марк Антоний, но мы хотели бы взять с собой Луцилия и Статилла.
— Статилл мертв. Охранники приняли его за грабителя-мародера. Я сам видел труп. А что касается фальшивого Брута, то я решил взять его на службу. Сейчас трудно найти верных людей. — Антоний повернулся к слуге. — Марсий, это товарищи Брута, организуй для них проходы в Неаполь.
Он остался с Брутом один на один. Безмолвные посиделки. Брут и Кассий мертвы. Аквила, Требоний, Децим Брут, Кимбр, Базил, Лигарий, Лабеон, братья Каски и еще кое-кто. Кто бы мог подумать, что все кончится именно так, ведь поначалу события текли достаточно ровно. Рим жил себе и продолжал бы жить как раньше, неряшливо, несовершенно. Но нет, это не удовлетворяло Октавиана, архиманипулятора и архипройдоху. Новый кошмарный Цезарь выскочил ниоткуда, чтобы потребовать полного и кровавого мщения для каждого из убийц.
Мысль воплотилась в реальность. Антоний поднял голову и увидел Октавиана, стоящего в треугольном проеме палаточной двери со своим апатичным и поразительно красивым сверстником за спиной. Глухой серый плащ, волосы блестят в пламени лампы, как куча рассыпавшихся золотых монет.
— Я услышал новость, — сказал Октавиан и встал рядом с кушеткой, глядя на Брута.
Он дотронулся пальцем до восковой щеки, словно оценивая, какова она на ощупь, потом отдернул руку и тщательно вытер полой серого плаща.
— Какой он маленький!
— Смерть всех нас делает маленькими, Октавиан.
— Но не Цезаря. Его смерть возвеличила.
— К сожалению, это правда.
— Чей это плащ? Его?
— Нет, это мой.
Хрупкая фигура окаменела, большие серые глаза сузились и загорелись холодным пламенем.
— Ты оказываешь слишком много чести этому трусу, Антоний.
— Он римский аристократ, генерал римской армии. Сегодня я окажу ему еще большую честь на похоронах.
— Похоронах? Он не заслуживает похорон!
— Я здесь решаю, Октавиан. Его сожгут со всеми военными почестями.
— Ты ничего здесь не можешь решать! Он убийца Цезаря! — прошипел Октавиан. — Скорми его собакам, как Неоптолем поступил с Приамом!
— Можешь выть, скулить, скрипеть зубами, хныкать, мяукать — мне все равно, — сказал Антоний, оскаливая мелкие зубы. — Брут будет сожжен со всеми военными почестями, и я ожидаю, что твои легионы тоже придут его проводить!
Красивое лицо дрогнуло и вдруг обрело такое сходство с лицом Цезаря в гневе, что Антоний невольно попятился, пораженный.
— Мои легионы придут, если захотят. И если ты настаиваешь на почетных похоронах, пусть так и будет. Но только без головы. Голова — моя. Отдай ее мне! Сейчас же!
Антоний неожиданно увидел перед собой Цезаря, властного, сильного, с несгибаемой волей. Совершенно сбитый с толку, он вдруг понял, что не может ни выбраниться, ни рыкнуть.
— Ты сумасшедший, — проговорил он наконец.
— Брут убил моего отца. Брут возглавил убийц моего отца. Брут — мой приз, не твой. Я отправлю голову морем в Рим, где насажу ее на пику и прикреплю к основанию статуи Божественного Юлия на Форуме, — сказал Октавиан. — Отдай мне ее.
— Может быть, хочешь получить и голову Кассия? Ты опоздал, ее здесь нет. Я могу предложить тебе несколько других голов. Их владельцы убиты вчера.
— Только голову Брута, — стальным голосом ответил Октавиан.
Не понимая, как он утратил преимущество, Антоний стал просить, потом умолять, потом увещевать, прибегнув к лучшим приемам риторики и даже к слезам. Он перебрал весь диапазон наиболее мягких способов убеждения, ибо если чему-то его эта объединенная экспедиция и научила, так это тому, что Октавиана, слабака, болезненного дурачка, невозможно ни запугать, ни укротить, ни подавить. Убить тоже нельзя, поскольку рядом, как тень, стоит Агриппа. Кроме того, легионы этого не простят.
— Ну, если хочешь… забирай, — неохотно согласился он.
— Благодарю. Агриппа!
Все свершилось молниеносно. Агриппа выхватил меч, шагнул вперед, размахнулся, ударил. Сталь прошла до подушек, распоров их и выпустив облако перьев. Сверстник Октавиана намотал на пальцы черные кудри и опустил руку, держа голову на весу. Выражение его лица не изменилось.
— Она сгниет еще до Афин, не говоря уже о Риме, — с отвращением сказал Антоний, чувствуя тошноту.
— Я приказал мясникам приготовить кувшин с рассолом, — холодно сказал Октавиан, направляясь к выходу из палатки. — Мне все равно, если мозг вытечет, лишь бы лицо можно было узнать. Рим должен видеть, как сын Цезаря отомстил главному из его убийц.
Агриппа и голова исчезли, Октавиан задержался.
— Я знаю, кто убит, а кого взяли в плен? — спросил он.
— Только двоих. Квинта Гортензия и Марка Фавония. Остальные решили покончить с собой. И не трудно понять почему, — сказал Антоний, махнув рукой в сторону обезглавленного тела.
— Как ты намерен поступить с пленными?
— Гортензий отдал управление Македонией Бруту, поэтому он умрет на могиле моего брата Гая. Фавоний может поехать домой — он абсолютно безвреден.
— Я требую, чтобы Фавония казнили. И немедленно!
— Во имя богов, Октавиан, почему? Что он-то тебе сделал? — воскликнул Антоний, морщась и массируя себе виски.
— Он был лучшим другом Катона. Это достаточная причина, Антоний. Он умрет сегодня.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: