Камил Икрамов - Все возможное счастье. Повесть об Амангельды Иманове
- Название:Все возможное счастье. Повесть об Амангельды Иманове
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Издательство политической литературы
- Год:1983
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Камил Икрамов - Все возможное счастье. Повесть об Амангельды Иманове краткое содержание
Камил Икрамов известен как автор книг о революции и гражданской войне в Средней Азии — «Караваны уходят», «Улица Оружейников», «Круглая почать» и фильмов, созданных по этим книгам, — «Красные пески», «Завещание старого мастера». Его перу принадлежат также исторический роман «Пехотный капитан», приключенческие повести «Скворечник, в котором не жили скворцы», «Махмуд-канатоходец», «Семенов» и др.
Пять лет прожил писатель в Казахстане, где и возник замысел книги о народно-революционном движении, которое возглавил легендарный Амангельды Иманов. Яркая личность главного героя, судьбы людей, окружавших его, и увлекательный сюжет позволили писателю создать интересную книгу, адресованную массовому читателю.
Повесть, получившая одобрение прессы и читателей, выходит вторым изданием.
Все возможное счастье. Повесть об Амангельды Иманове - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Я лично поддержал ходатайство о вашем утверждении в чине статского советника, когда случились осложнения. — Баранов смотрел внимательно. — Таким образом, господин Алтынсарин, я связал свою судьбу с вашей судьбой, почему и позволяю себе задать вам несколько весьма неприятных, но необходимых вопросов.
— На все вопросы я готов отвечать, ваше превосходительство. — Алтынсарин будто впервые увидел генерала: фарфоровые щеки, фарфоровые глаза. Кукла. Не та кукла, в которую играют, а та, которая стоит на витрине за толстым стеклом.
— Вы знаете некоего Канапию Койдосова? — Голос губернатора стал чуть более высоким, говорил он быстрее, чем прежде.
— Знаю.
— Где сейчас господин Койдосов?
— Говорят, он должен вернуться на этой неделе. Я посылал его в степь для выяснения числа возможных кандидатов на поступление в сельскохозяйственные школы и Московскую земледельческую академию.
— Он ездил один?
— Нет. С господином Токаревым, коллежским регистратором.
— Известно ли вам, что эти господа во время поездки по степи вели непозволительные беседы с аульной молодежью, призывали к неповиновению, вмешивались во внутренние дела родов и племен, позволяли себе критиковать существующие порядки?
Беседа, которая началась так хорошо, уже походила на допрос.
— Ваше превосходительство! Я впервые слышу об этом, но уверен, что ваши сведения не соответствуют действительности. Не далее как вчера я беседовал с господином Токаревым о результатах поездки. Опираясь на собранные господином Токаревым и Койдосовым сведения, я и прошу вас об увеличении числа стипендий.
Синие фарфоровые глаза глядели неотрывно.
— Несколько волостных, не сговариваясь, донесли об одном и том же. Несколько! Ваши посланцы подбивали молодых батраков требовать письменных договоров с баями, именно так обосновывали пользу грамотности. Названные господа призывали также к объединению батраков, противопоставляли богатых и бедных.
Алтынсарину легко было себе представить, что в донесениях, на которые ссылался губернатор, многое могло быть правдой. Все дело в том, как эти донесения толковать.
— Яков Федорович! — Алтынсарин заговорил с полным доверием к начальству, полагая, что будет понят правильно. — Но ведь и в самом деле письменные договоры надежнее устных. Разве этот аргумент в пользу грамотности плох? Деление людей на богатых и бедных тоже не Койдосовым придумано. Это есть в Коране, есть в Библии. А насчет того, что баи писали, не сговариваясь, — ошибка. Именно сговариваясь. У нас такие гадости сообща делают.
Генерал опять многозначительно посмотрел на Мартынова и спросил Алтынсарина:
— Вы знаете, где сейчас находится Койдосов?
— Николай Васильевич Токарев говорил мне, что господин Койдосов чуть раньше покинул степь, поехал в Оренбург и Казань…
— Койдосов арестован, — сказал генерал. — Он изобличен в связях с подпольным студенческим кружком. При обыске у него обнаружена запрещенная литература. — Варанов глянул на листок. — Книги: Н. Каменский «О материалистическом понимании истории» и А. Кирсанов «К вопросу о роли личности в истории». Вам знакомы эти книги?
Теперь все стало на свои места. Переход от беседы с умным и деловым администратором к допросу, который бывший наказной атаман устроил учителю, закончился. Алтынсарин вспомнил Безсонова. Тот легко найдет понимание у военного губернатора.
— Я не знаю книг, которые вы назвали, ваше превосходительство. Более того, я убежден, что и Койдосов не мог знать их предосудительного содержания до той поры, пока не прочел их. Согласитесь, что это так.
Впервые за всю беседу генерал рассердился. У него порозовели щеки.
— Это формальная логика, господин инспектор. Только формальная. Он и шел к студентам за нелегальной литературой. За легальной в тайные кружки не ходят.
Алтынсарин стоял на своем.
— Молодые люди любопытны, а запретный плод сладок.
И тут генерал еще раз удивил Алтынсарина, будто прочитал его мысли, то, о чем инспектор думал несколько минут назад.
— Вот вы никак не хотите смириться с просветительскими методами господина Безсонова. Вам кажется, что он все делает не так, что он наносит вред делу русско-киргизского образования. Но господин Безсонов воспитывает верноподданность, а не вольномыслие. Пусть не лучшими способами, но он отучает учеников от запретных плодов, а вы, господин инспектор, и сами тянетесь к запретным плодам с непосредственностью ветхозаветного Адама. Не с этой ли целью вы просиживаете до поздней ночи в доме ссыльного старика Алексея Токарева?
Фарфоровый генерал встал, тут же поднялся и Алтынсарин. Он понял, что аудиенция кончена именно на той ноте, которая нужна губернатору, что губернатор хотел бы услышать смятенный и покаянный ответ, слова оправдания. Но ведь они оба уже стоят, и, пользуясь этим, Алтынсарин сказал:
— Разрешите откланяться, ваше превосходительство. Записку о расчете стипендий в Красноуфимском реальном училище и Московской земледельческой академии я доставлю вам завтра поутру.
На улице было пыльно, дул ветер. На перекрестке Троицкой городовой махал руками на парня-казаха, который пытался прогнать небольшую отару как раз мимо дома, где остановился военный губернатор. Городовой показывал, что нужно обогнуть, а парень не понимал.
Алтынсарин объяснил пастуху, как надо поступить, и поехал домой. Теперь под лопаткой болело сильно, в ушах слегка шумело. Он с трудом добрался до кровати.
— Дос, — позвал слугу. — Дос. Поезжай к господину Токареву и скажи, что… Нет, скажи ему, чтобы пришел ко мне.
— Завтра?
— Нет, сейчас. Привези, если он свободен.
Токарев явился сразу. Оказалось, что он ничего не знал об аресте Койдосова, но адреса своих друзей в Казани, действительно, давал, книги привезти просил. Особенно о роли личности в истории, это очень интересные мысли, новая полемика. Николай Васильевич не сомневался, что Койдосова долго держать не будут, а доклады волостных совсем не удивили его. Да, беседы о справедливости они вели, да, бороться за свои права учили, пользу грамотности проповедовали. Хуже другое: среди молодых людей — а они ведь беседовали только с ними — нашлись такие, что тут же помчались доносить. От молодых хочется ждать бескорыстия и благородства.
Утром Алтынсарин чувствовал себя еще хуже, чем вечером. Однако встал, тщательно оделся, до полудня составил и переписал набело записку о Стипендиях студентам-киргизам, расчет о количестве училищ для девушек, примерную программу сельскохозяйственных школ.
Баранов был сух с ним, но к вчерашнему разговору более не возвращался, расставаясь, протянул руку.
Глава девятая
Интервал:
Закладка: