Валентин Рыбин - Закаспий; Каспий; Ашхабад; Фунтиков; Красноводск; 26 бакинских комиссаров

- Крыша будет, - заверил Али Дженг. - Возле мешхедской дороги полно селений. Мы можем остановиться в Баге у моего дяди. Сачак на пятнадцать человек он не расстелит, потому что человек бедный, но крыша и очаг будут нашими.

Фируз снова заартачился:

- Во-первых, вас не пятнадцать, а четырнадцать. Во-вторых, я не могу оставить свой дом на долгое время... Значит, тринадцать.

- Ну что ж, тринадцать - тоже немало. - Али Дженг окинул своего друга недобрым взглядом. - Давайте, друзья, готовиться в дорогу. Я знаю в этих краях все тропы...

Через два дня, заполнив хурджуны кавурмой, жареной пшеницей и чуреком, двинулись они в путь по крутым склонам. Горы были сплошь изрезаны узкими поперечными долинами, по которым с шумом неслись на равнину бурные речушки. По берегам, несмотря на зиму, росла трава. Останавливаясь, джигиты пасли лошадей. В низине лежали селения - виднелись синие дымки от тамдыров. Отряд, минуя их стороной, старался не выезжать на возвышенность, чтобы не обнаружить себя перед сельчанами, - кто знает, возможно, в аулах стоят нукеры Ораз Сердара.

Отрядом командовал Али Дженг, хорошо знавший эту местность. И не только местность, но и два языка- персидский и туркменский. Лесовский лишь подсказывал ему, давал советы. Дженг не прекословил и не вступал в споры, но последнее слово всегда оставалось за Лесов-ханом. Поняв это, джигиты стали называть его комиссаром. Вечером, когда в горах стемнело и путь по склонам стал опасным, Али Дженг предложил:

- Товарищ комиссар, вон, видишь чабанскую чатму? Там можно отдохнуть. Чабаны ушли в пески - никого нет, сами будем хозяевами.

Лесовский согласился. Когда спустились в низину и бойцы бросились за сухими клубками колючки, чтобы разжечь костер и вскипятить воду на чай, он приказал:

- Али Дженг, огонь ни в коем случае разводить нельзя. Прикажи джигитам, чтобы оставили ненужную затею. Ночь перебьются и без горячего!

Ночевали в чатме. тесно прижавшись друг к другу. Через каждые два часа меняли часового. Утром, едва забрезжил рассвет, двинулись дальше, и опять весь день провели в дороге. К вечеру в этот день, как и рассчитывали, приблизились к мешхедской дороге и отыскали селение Баг. Остановились в полуверсте от убогих домишек, разбросанных на склоне. Али Дженг взял с собой двух джигитов и отправился на разведку. Через час вернулся, недоуменно качая головой и разводя руками:

- Товарищ комиссар, никого в Баге нет, ни одной души. Все люди куда-то ушли. Наверное, они бежали от англичан.

Дженг был прав в своих предположениях - английские войска, двигаясь в Закаспий, на своем пути разорили все селения, чтобы обезопасить себя от «коварных» горцев, еще совсем недавно помогавших в борьбе с шахом повстанцам Саттар-хана.

- Можно занять дом моего дяди и переночевать в нем, - предложил Дженг. - Ночью никто не посмеет войти в селение.

Джигиты, переезжая мешхедскую дорогу, в темноте наткнулись на телеграфный столб. Конь Бяшима с испуга захрапел и шарахнулся в сторону. Лесовский, Догадавшись, что телеграфная линия из Асхабада в Мешхед, возможно, уже закончена, сказал:

- Ну что ж, если нам не удастся разжиться здесь оружием и боеприпасами, то хоть телеграфные провода перережем.

Въехав в опустевший двор, джигиты привязали коней к перилам айвана, задали им овса, занавесили чекменями окна в комнате и разожгли печь. Поужинав, расположились на отдых, вновь выставив на крыше часового. Уснуть не успели. Тут же часовой доложил, что он увидел внизу на дороге огонек. Все бросились к ружьям и затаились, следя за странным движущимся световым пятном.

- Это фонарь, - догадался Лесовский. - Наверное английский патруль, разъезжая по дороге, охраняет телеграфную линию.

Огонек медленно удалялся на юг, пока совсем не исчез в темноте ночи. Джигиты, немного успокоившись, пошли было в дом, но вновь огонек начал приближаться - словно проплыл ниже аула и растворился на этот раз в северной стороне.

- Да, комиссар, это англичане, - согласился Али Дженг.

- Причем они патрулируют по всей линии, - уточнил Лесовский. - На каждом участке, вероятно, один, в крайнем случае, два человека. Но с патрулями нам связываться нет смысла. Снимешь патруля - захватишь всего лишь одну винтовку, ну, может быть, еще «Смит-Вессон», но придется покидать этот район. Сейчас главное - не обнаружить себя. Если англичане догадаются, что кто-то есть в этом селении, то завтра могут нагрянуть сюда.

Примерно через пятнадцать минут огонек снова поплыл по дороге на юг. Лесовский велел часовому не сводить глаз с патрульного. Все легли спать, но встревоженные близким присутствием врага уснуть не могли - все время разговаривали, строя всевозможные догадки. Бяшим-пальван, лежа рядом с Лесовским, ругался тихонько и вздыхал.

- Лесов-хан, я думаю, неправильно это лежим, чтобы спать. Если английский солдат утром по дороге ходить будет, тогда как мы уйдем отсюда? Мы лошадь сядем - англичан сразу увидит, караул кричит.

- А ведь ты прав, Бяшим, - согласился Лесовский. - Придется нам уйти отсюда до того, как раз виднеется.

Примерно в пять утра, когда патруль отдалился от селения, джигиты вывели коней и поднялись в горы, там укрылись за скалами.

Утром солнце обагрило алым заревом горы. С высоты, где укрывался отряд, открылся вид на долину, лежавшую в холодном сумраке. Джигиты сразу же увидели, примерно в пяти верстах на север от селения, три кибитки и несколько палаток. Вскоре на дороге появились с кирками и лопатами люди.

- Вот оно что... Оказывается, это лагерь строителей дороги. Дорога только строится, а столбы уже стоят, - рассудил Лесовский, обозревая все вокруг. - Ночью солдаты охраняют лагерь и телеграфную линию.

- Что же будем делать, товарищ комиссар? - Али Дженг разочарованно посмотрел на Лесовского.

- Не знаю пока, Дженг. Ясно одно - нападать нам на часовых нет смысла. Можно было бы налететь на лагерь и помочь бежать пленникам, но они, безоружные, даже не смогут защитить себя. Всех их англичане перестреляют, как куропаток, и нас заодно с ними. Выход один - надо добыть оружие. Надо ждать, может быть, все-таки появится на дороге какой-либо обоз. А пока его нет - днем будем укрываться в скалах, а ночью спускаться в селение.

Али Дженг не возразил, но при одной мысли, что сидеть вот здесь, в скалах, может быть, придется не один и не два, дня, ему становилось тошно. В течение всего утра джигиты не сводили глаз с работающих на дороге пленников и часовых. Судя по одежде, это были сипаи. Вот наступил час второго намаза и часовой, положив винтовку на обмазанную саманом площадку возле самого близкого к дороге дома, встал на колени и начал молиться. У Али Дженга загорелись глаза и заходили желваки от прихлынувшего восторга.