Валентин Рыбин - Море согласия

Внезапно разнесся крик глашатая о приближении хакима. Люди шарахнулись в стороны, освобождая дорогу коляскам. Экипажи остановились на опушке леса. Край поляны сразу запестрел разноцветными дорогими одеждами женских платьев и мужских лебадэ. Тотчас затрубили карнаи. Над поляной, над головами народа закачались с длинными шестами в руках два канатоходца. Придворные дамы и часть мужчин сели на лужайке. Некоторые укрылись в тени деревьев и кустарников. Сам хаким в сопровождении телохранителей и его британские гости сели на верховых лошадей и поехали охотиться.

Бряцая золотой саблей, Гамза-хан прохаживался в обществе господ и посматривал на Ширин-Тадж-ханум. Она сидела среди женщин и смотрела на представление. Он хотел побыть с ней рядом и выжидал удобного случая, когда прервется представление. В этот момент к нему подошел Мир-Садык:

— Быть мне вашей жертвой, ашраф,— пролепетал он заискивающе. — Я слышал о том, что благосклонный хаким вознаградил ваши победы над врагами этой саблей. Я очень жалею, что хаким не пригласил меня во дворец, и я не увидел, как приняли вы, ашраф, этот бесценный дар...

— Дженабе-вали, я забыл ему сказать о тебе,— снисходительно улыбнулся Гамза-хан.— Но в другой раз я непременно напомню.

— Да услышит аллах слова ваши, ашраф,— заулыбался Мир-Садык и покосился на зеленую поляну. Туда, позванивая цепью, вышел цыган с медведем. Тотчас началась борьба. Ученый медведь обнимал хозяина, раскачивался, переступая с ноги на ногу, но вот цыган дал ему «подножку», и зверь завалился на спину. Публика закатилась смехом. Гамза-хан тоже засмеялся. Мир-Садык пренебрежительно сказал:

— Эти фокусы давно всем надоели... В честь вашей победы, ашраф, я хотел бы принести вам истинное удовольствие. Вы помните, ашраф, прошлым летом один амбал дрался с гявдарской собакой, там, у залива? — и перс указал рукой в сторону моря.

— Да, мне, кажется, рассказывали... Ну и что же дальше, Мир-Садык?

— Этот амбал у меня. Он здесь и сейчас схватится е медведем... Эй, лути! — позвал Мир-Садык.— Поди-ка сюда! Подведите его,— приказал он всадникам.

Фарраши тотчас выполнили приказание. Амбал остановился в двух шагах перед своим хозяином. Мир-Садык потрепал его за щеку, сказал с улыбкой:

— Мой ашраф хочет, чтобы ты повалил медведя.

Амбал покосился на веревку, которая тянулась от его руки к седлу всадника. Он ничего не сказал, только горькая улыбка набежала на его потрескавшиеся синие губы: может быть, до его сознания дошло, что он — страшная игрушка в чужих руках.

— Иди,— подтолкнул его Мир-Садык и снял с запястья металлическое кольцо, которое крепилось к веревке.— Иди-иди, не бойся...

Черный Джейран неохотно и неловко вышел на поляну. Зверь стоял на задних лапах, раскачивал головой и махал лапами: просил от зрителей награды за представление. Маленький цыганенок бегал с широкополой шляпой возле гогочущих зрителей. В шляпу летели конфеты, кусочки сахара, яблоки. Богатые господа бросали краны.

Амбал не стал спрашивать разрешения у цыгана, а на медведя бросил всего лишь беглый взгляд. Схватив зверя обеими руками за жирный косматый загривок, начал таскать его из стороны в сторону. Ошеломленный медведь сначала не мог понять, что от него хотят, и опустился на четвереньки. Тогда амбал насел на него сбоку, стал валить наземь. Публика разразилась восторженными криками к смехом, Однако зверь недолго оставался в благодушном состоянии. Видя, что его терзает не хозяин, а посторонний верзила, он опять поднялся и облапил Черного Джейрана. Амбал взревел, пытаясь освободиться из мохнатых объятий. Медведь испугался крика и разомкнул лапы, процарапав когтями по спине своего противника. Было видно, как запунцовели три полосы на теле амбала. Кровь брызнула из них и полилась к ногам. Амбал взвыл от обиды и боли, шагнул на зверя и изо всей силы ударил его кулаком по морде. Медведь зашатался, замахал лапами и, будто спасаясь, пошел на толпу. Зрители с визгом кинулись в стороны. Цыган тянул за цепь и выкрикивал непонятные слова, успокаивая своего друга. Медведь наконец успокоился. Встал на четвереньки, утирая лапами обидные слезы. Публика опять пришла в неистовый восторг. Амбал подавленно покинул место схватки.

— Да, это — истинное удовольствие! — сказал Гамза-хан.

— Ашраф,— осмелев, проговорил Мир-Садык.— Вы могли продлить это удовольствие, если б купили у меня амбала. Я возьму за него не более, чем за двух обыкновенных рабов...

Гамза-хан задумался. В считанные секунды в его мозгу промелькнуло все хорошее, что мог бы сделать для него амбал, но тут же закралось и опасение. Гамза-хан прищурился, сказал предостерегающе:

— Предложение твое заманчиво... Он действительно силен и глуп. Но мне кажется, у него хватит ума на женщин моего гарема. — И Гамза-хан закатился мелким довольным смехом.

Мир-Садык, смущенный столь неудачным окончанием затеянного дела, снял шапку, погладил голову и подтвердил:

— Да, да, ашраф, это так... Такое может случиться...

Гамза-хан, разговаривая, увидел Ширин-Тадж-ханум: она отделилась от своих приятельниц и быстро подошла к нему. Лицо ее было бледным, губы дрожали. Госпожа никак не могла еказать того, что хотела. Гамза-хан испугался.

— Да что с тобой, ханум? — спросил он взволнованно.— Тебя обидели?

— Нет, нет, мой хан, не то,— наконец выговорила она, оглядываясь на женщин.— Фаридэ-ханум, жена Наиб-ос-Сольтане... Он сам вместе с нею только что купили у какого-то купца наш бриллиант, который украли иомуды...

— Дат-бидат! — сдержанно, но с удивлением и злостью процедил Гамза-хан.— Ты не обозналась? Может, похож бриллиант на тот, наш, но не он? Ошибешься — ошибку не поправишь, ханум...

— Он, он, — задыхаясь от волнения, стала утверждать Ширин-Тадж-ханум.— Разве я не знаю свой алмаз?! Когда я увидела его в руках у Фаридэ-ханум, я чуть не лишилась рассудка.

— Спокойней, ханым, спокойней, — предостерег ее Гамза-хан, видя, что в их сторону поглядывают дамы.— Ты иди к своим женщинам и незаметно разузнай — у какого купца куплен бриллиант. И откуда этот бриллиант взял купец... Иди, иди, да поспокойнее...

Ширин-Тадж-ханум возвратилась к приятельницам. Гамза-хан усилием воли подавил в себе волнение, подошел к господам и сел на ковер. Руки его потянулись за чилимом.

В Астрабад карета Гамза-хана возвращалась следом за коляской хакима. Как только сели и кучер хлестнул лошадей, Гамза-хан спросил у жены:

— Ну, говори...

— Имя купца Знвер-хан. Живет в Кара-Су.

— Знаю такого, — обрадованно выговорил Гамза-хан.— Дальше?

— Бриллиант он купил у одного челекенца. А тот якобы привез его из страны урусов. Но это — наш алмаз. Наш!

— Успокойся, ханым. Он будет наш. И дочь к нам вернется. Все в руках аллаха.