Алексей Шишов - Помни войну

Еще более лестный отзыв рецензент дал на предложенную мичманом с броненосной лодки «Русалка» систему водоотливных труб, отметив это как серьезное научно-техническое изобретение:

«Почин печатного, на русском языке, обсуждения важного вопроса об увеличении плавучести судов останется во всяком случае за Макаровым».

Статья «Броненосная лодка «Русалка», опубликованная в трех номерах «Морского сборника» за подписью безвестного мичмана наделала много шума. Да еще какого: о ней говорили даже в кабинетах Морского министерства. Причин для «высокого» интереса было не одна, а целых три.

Во-первых, об авариях на своем флоте писалось всегда с большой неохотой.

Во-вторых, начальство подобные публикации приветствовало крайне редко.

И в-третьих, научная новизна изложенных автором идей заставляла совсем иначе взглянуть на проблему обеспечения безопасности плавания корабля, его непотопляемости.

На служебном совещании офицеров с мониторов артиллерийского отряда мичмана Степана Макарова «атаковали» буквально со всех сторон. Едва ли не всех отрядных офицеров прежде всего интересовала практичность предлагаемого автором:

— Степан Осипович, наша «Русалка» — броненосное судно последнего слова кораблестроения. А вы пишите, что его конструктивные новшества едва не стали причиной потопления лодки?

— Точно так. Непроницаемые переборки и клетчатая конструкция корпуса судна едва не стали причиной нашего потопления.

— Но клетчатая система признана на сегодня всеми лучшей.

— Второе дно могло сыграть с низкобортной лодкой плохую шутку, ведь пробоина оказалась в носовой части. Вспомните, что от заполнения водой носового отделения пошли на морское дно иностранцы — «Афондаторе», пароходы «Амазон» и «Генерал Аббатиси».

— На что тогда могла рассчитывать «Русалка», не будь у нее второго дна?

— Тогда мы поступили бы с пробоиной так же, как это сделал экипаж монитора «Латник». Забили, законопатили, заткнули.

— Согласны. А почему тогда вы против непроницаемых переборок в конструкции «Русалки»?

— Когда вода поступила в носовое отделение, то она оказалась недосягаемой для экипажа. Для ее выкачки мы не могли применить ни машинных помп, ни ручных. Стали черпать как можно проворнее ведрами: не помогло. Вот и пришлось броненосную лодку во имя спасения садить на ближайшую мель.

— В чем же тогда оказался вред непроницаемых переборок?

— Не будь их, вода разлилась бы по всему трюму, подошла к машинным помпам, Оттуда ее можно было бы без труда выкачивать паровыми средствами, которые берут по семьсот ведер в минуту, тогда как пробоина не давала более пятидесяти ведер.

— Однако эскадра не промедлила оказать «Русалке» нужную помощь. Не так ли?

— Вы правы. Помощь с эскадры не промедлила явиться. Но наш экипаж мог прекрасно обойтись и без нее.

— Как это? Ведь на лодке имеется один-единственный брандспойт. Остальные вместе с людьми для обслуживания предоставили вам другие мониторы.

— Давайте обсудим, что может сделать брандспойт. Он в самом исправном виде берет пять ведер в минуту. А пробоина в один квадратный дюйм на глубине десять футов дает в минуту восемнадцать с лишним ведер.

— Но вода из лодки все же была выкачена общими усилиями. Это достоверный факт, случившийся на наших глазах.

— Факт сей мною не оспаривается. Целая броненосная эскадра смогла дать нам средства для выкачивания по пятьдесят ведер в минуту. Но если бы мы могли пустить в дело центробежную машинную помпу, то помощь с других судов могла не потребоваться.

— Степан Осипович, если бы вам поручили изменить конструкцию «Русалки» для борьбы с водой, то тогда что могло быть предложено?

— Самым простым могли стать каналы в трюме монитора. Чтобы вода из пробоины подступила к машинным помпам.

— Что еще? Пластырь вашей конструкции? - Да.

— Почему только пластырь?

— Потому что железные суда принципиально отличны от прежних деревянных. Там средства спасения от пробоин иные.

— Разве деревянная пробка не спасет броненосец от гибели, как спасала и линейные корабли, и фрегаты-парусники?

— На прежних деревянных судах для заделки пробоин, полученных в сражениях, имелись особые пробки, а в боевых расписаниях выводились юнги, трюмные, конопатчики и плотники. Но одно дело забить пробоину в дереве, полученную от чугунного ядра, другое дело — пробоину с рваными краями в корпусе из металла.

В таком случае надо на первое время подвести под пробоину парус или мат. Ведь помогало же это не раз уже. Вы имеете в виду случаи с «Дмитрием Донским» и «Латником»?

Да. Случаи на императорском флоте известные. Случаи действительно были известные и поучительные Для таких людей, каким был на удивление всем любознательный Макаров. Фрегат «Дмитрий Донской» в кампанию 1869 года стал свидетелем нанесения пробоины пароходу «Бисмарк», когда стоял на" якоре на рейде Порто-Гранде, на островах Зеленого Мыса. Входивший на рейд другой пароход ударился носовой частью в левый борт «Бисмарка». Пробоина оказалось по ватерлинии шириною в 2 фута 8 дюймов и шла, сужаясь, под воду на 7 футов. Вода заполнила корабельный трюм, но намного выше ватерлинии не поднялась и гибелью судну откровенно не грозила. Благодаря этому заделку пробоины экипаж проделал довольно быстро.

Пробоина была закрыта смоленой парусиной, сверх которой положен был плетеный мат, шпикованной стороной к борту. Мат сделали квадратный, со сторонами в 9 футов и с изнанки подшили брезентом. Шкоты он имел цепные. На обделку мата потребовалось десять опытных, проворных матросов, которые трудились трое суток под самым строгим присмотром старшего боцмана.

Авария с «Латником», броненосцем береговой обороны, произошла в кампанию 1865 года, в шхерах Финского залива. Корабль, шедший на полном ходу, ударился о неизвестный подводный камень, который не был отмечен на карте.

Вот как описал операцию по спасению монитора корреспондент Л. Л. газеты «Кронштадтский вестник»:

«...Где можно было забить пробками, замазали салом и проконопатили, как изнутри, так и снаружи. Сало, густо положенный ряд пеньки и доски, упертые распорками в палубу и переборки, составляют наши пластыри и бинты. Кроме того, на время подведен тент, и течь почти уничтожена...»

— Значит, вы, Степан Осипович, стоите за пластырь для заделки пробоин на корабле с корпусом из стали?

— Только за него. Лучшего средства пока не придумано.

— Тогда придется менять обязанности матросов по борьбе за живучесть корабля.

— Непременно. Прислуге пластыря должно быть составлено самое подробное расписание: кому нести пластырь, кому перлинь, кому продевать концы под киль, кому принести тали и куда их закладывать. Короче, люди должны твердо знать свое дело, не переспрашивать один другого, как что сделать, а работать молча, как можно быстрее.