Алексей Шишов - Помни войну

Так Степан Осипович Макаров стал Георгиевским кавалером. Теперь он имел заслуженную славу героя Русско-турецкой войны 1877-1878 годов, которая еще не закончилась.

Сухумское дело имело в этой войне неожиданные последствия. Командующему турецким флотом англичанину Гобарт-паше пришлось предстать перед султаном. Разговор для британца велся в нелицеприятных тонах:

— Паша, перед поступлением ко мне на службу ты обещал напасть на русский порт Одессу, бомбардировать ее и разгромить.

— Ваше сиятельство, русская армия слишком быстро перешла Дунай, и потеря Одессы для нас мало значила. Пришлось менять планы в сторону кавказских операций.

— Тогда почему мой флот броненосцев не помог нашим десантным войскам одержать победу в Абхазии?

— Мы долго держались в море у Сухума, но нам пришлось отойти от него к проливам, поближе к вашей столице Стамбулу.

— Почему вы лишили мои войска в Абхазии поддержки с моря?

— У русских появился новый корабль. Совсем необычный. Он носит на себе несколько быстроходных катеров, которые вооружены минами. Нападения совершаются только ночью, и вашему сиятельству известно, что несколько наших броненосцев было подорвано.

— Что еще вы можете сказать в оправдание своей бездеятельности, Гобарт-паша?

— Броненосцам вашего сиятельства пришлось отойти от берегов кавказских к берегам Анатолии и к проливам еще и по той причине, что противник начал совершать крейсерские походы. Потоплено немало купеческих судов с грузами для армии.

— Что же в ответ готовит флот Османской Порты?

— Рейд всей броненосной эскадрой в сердце Черного моря. Устроим облаву на русские крейсера и их минный пароход.

— Я хотел бы видеть трофеи моего флота. Русских пленных моряков надо показать на стамбульских базарах. А то из-за неудач среди городской черни началось брожение. Оно грозит перекинуться на ополчение, а там и на армейские полки.

— Ваше сиятельство, вверенный вами мне броненосный флот сделает все возможное и невозможное...

Этот разговор в загородном султанском дворце не стал большим секретом для многочисленных европейских журналистов, аккредитованных по случаю большой войны на Балканах в турецкой столице. Один из них, корреспондент самой тиражной английской газеты «Таймс», писал из Эрекли (Пендеракли) в своей статье о соотечественнике Гобарт-паше буквально следующее:

«...По всей вероятности, в скором времени мир услышит о совершении какого-либо смелого подвига, потому что доблестный адмирал никоим образом не предполагает удовольствоваться жалкими лаврами своих предшественников».

Однако подвигов на Черноморье Гобарт-паши совершить так и не удалось. Действительно, он вывел султанский броненосный флот в открытое море, держа свой флаг командующего на «Ассари-Тевфик». Пароход «Великий князь Константин» турки так и не встретили, хотя и тешили себя такой приятной надеждой. Зато они повстречали возвращавшуюся от румелийских берегов, от Варны царскую яхту «Ливадия», которая волей судьбы на время войны превратилась в быстроходный крейсер со слабеньким артиллерийским вооружением.

Такого Черное море еще не видело. Огромная эскадра броненосных кораблей устроила погоню за русской паровой яхтой, которая и по размерам, и по силе пушек заметно уступала любому из своих преследователей. Погоня длилась восемнадцать часов!

Все же «Ливадии» удалось первой «добежать» до Севастополя и укрыться в одной из его бухт. Гобарт-паша был вне себя, мечась по капитанскому мостику флагманского броненосца «Ассари-Тевфик»:

— Что скажет на такой позор султан! Упустить яхту, не догнать ее всем флотом!

Когда приступ ярости прошел, Гобарт-паша, опытный в военных делах адмирал, приказал:

— Поднять сигнал атаки на Севастополь. Пусть русская крепость узнает мощь огня армстронговских орудий.

Однако нападение на Севастополь со стороны моря успеха не имело. Береговые батареи накрыли вражеские броненосные корабли столь скорострельным и метким ответным огнем, что флотоводцу Гобарт-паше пришлось во избежание потерь почти сразу же отдать по эскадре другой приказ:

— Из боя выйти всем. Уходим к Стамбулу.

О том эпизоде Русско-турецкой войны вице-адмирал Степан Осипович Макаров впоследствии отозвался так:

— Султанскому правительственному дивану следовало бы не приглашать к себе иноземных капитанов. Наемники не рискуют жизнью ради славы своих повелителей. Надо было доверять своим флотским офицерам.

— А разве не было подобных исключений в морской истории Блистательной Порты?

— Почему же, было. Но единственное в моей памяти. Это был адмирал алжирских пиратов Джезаирли Хасан-бей, который проиграл адмиралу Спиридову и екатерининскому фавориту Алексею Орлову Хиос и Чесму.

Сухумское дело прославило имя Макарова и его добровольческий экипаж. Теперь флотское начальство не чинило особых препятствий в ведении самостоятельных и инициативных действий на просторах Черноморья. Рейды минного парохода (кое-кто называл его и в шутку, и всерьез минным крейсером) «Великий князь Константин» на поиск по ночам встреч с турецкой броненосной эскадрой продолжались.

Между делом на войне Степан Осипович успевал заниматься и кораблестроительной наукой с пользой для военного дела. Можно только представить себе удивленное лицо адмирала Аракса, когда на его стол легли чертежи нового, более быстроходного, чем «Чесма», катера с корпусом из меди.

— Вы, Степан Осипович, предлагаете новый проект минного катера? Я так понимаю.

— Точно так, ваше превосходительство. Он крайне необходим в идущей войне на море.

— В чем же кроется эта необходимость, позвольте вас спросить?

— Мой «Константин» имеет только один быстроходный катер — «Чесму» лейтенанта Задаренного. Посылать в атаку его один я не решаюсь, потому что нет другого такого катера, который мог бы быть ему в бою хорошим товарищем.

— А что реально даст вам обладание парой таких медных катеров с хорошим ходом?

— Имея два быстроходных катера, я буду иметь возможность делать рекогносцировки и вылазки, на которые я теперь не решаюсь.

— К сожалению, даже при доброжелательном содействии Адмиралтейства мы не сможем в Николаеве такой катер построить.

— Почему же, уважаемый Николай Андреевич?

— Да все потому, Степан Осипович. Разве вы не чувствуете по поведению противной стороны, что война завершается.

— Чувствую. Но бог даст нам еще победы в море. Я в это очень верю...

Командиру «Константина» удалось настоять на получении взамен утраченных новых самодвижущихся мин Уайтхеда. Выбил он даже насос, чтобы накачивать торпеды сжатым воздухом не перед выходом в море, в Севастополе, а непосредственно перед атакой.