Алексей Шишов - Помни войну

На поповском флагманском «Богатыре» Степан Макаров стал вести во всех подробностях личный дневник, который стал в последующем одним из самых достоверных источников для биографов прославленного флотоводца. О днях своего пребывания на корвете подрастающий мореход писал:

«На «Богатыре» я также встретил радушный прием; между большими одному маленькому всегда хорошо. Меня баловали, как ребенка...»

Военные корабли России появились у американских берегов в сентябре 1863 года неожиданно для мирового сообщества и отнюдь неспроста. Поход не стал обычным учебным плаванием вокруг света с заходом в иностранные порты: в этом походе русская эскадра преследовала вполне определенную военно-политическую цель.

Дело заключалось в том, что в заокеанском государстве в это время происходили серьезные события. Здесь шла длившаяся около четырех лет — с 1861 по 1865 год Гражданская война между Северными и Южными штатами. Она, как ни странно, касалась и государственных интересов Российской империи, недавно проигравшей европейской коалиции Крымскую войну, потерпевшей поражение в большей степени не на полях брани, а на дипломатическом поприще.

Россия встала на сторону Северных штатов по той причине, что ее межгосударственные отношения с Великобританией и Францией осложнились из-за событий в Польше, где в очередной раз вспыхнуло национально-освободительное восстание. Париж и Лондон протестовали против действий русской армии по ликвидации «мятежничества», забывая о том, как поступали их войска во многих подобных случаях и на Европейском континенте, и в колониях.

Европейские державы в лице «владычицы морей» Британии и претендовавшей на первые роли в Европе Франции поддерживали рабовладельческие Южные штаты. Тогда и было решено российским императором Александром II направить к американским берегам две боевые эскадры. Большого секрета из целей их походов в Санкт-Петербурге для иностранных дипломатов не делалось.

Такая демонстративная поддержка северян вызвала одобрение российской общественности. Она, как писал Н. Г. Чернышевский, одобряла вооруженную борьбу за уничтожение «коренного зла в Соединенных Штатах — невольничества» .

Первая русская эскадра под командованием контр-адмирала С. С. Лесовского (три фрегата, два корвета и клипер) отправилась в атлантический Нью-Йорк, а другая под флагом контр-адмирала А. А. Попова (четыре корвета и два клипера) — в тихоокеанский Сан-Франциско. Это была не только демонстрация политической поддержки северянам, но и показ действительных возможностей русского флота вдали от родных берегов.

Командирам эскадр предписывалось в случае вполне возможного в той ситуации военного конфликта России с недавними победителями в Крымской войне — Британией и Францией приступить к боевым действиям. Русские эскадры в таком случае должны были «рассеяться по морям» и начать крейсерство на английских и французских морских коммуникациях.

Командирам кораблей приказывалось среди прочего «не салютовать флагу и не признавать бумаги в порядке» кораблей мятежников-южан. В первом случае речь шла о военных кораблях. Во втором — о торговых, которые могли подвергаться досмотру.

В ответ на официальную поддержку Санкт-Петербурга правительство Соединенных Штатов — северян заявило, что оно «ценит дружбу России».

В силу внешнеполитических выгод в российском правительстве как-то забывалось, что отношения государства со Штатами на «бытовом уровне» находились не в самом радужном состоянии. Американцы уже в то время проявляли заинтересованность не только к Русской Америке, но и к азиатским территориям России, как-то: к побережью Берингова пролива, Пенжинской губе и Шантарским островам. Торговцы и китобои деятельно «осваивали" эти российские земли.

Тому есть немало свидетельств. Один из русских моряков, участвовавший в плавании по Охотскому морю на корвете «Рында», писал не без гнева в 1863 году:

«В Шантарских водах ныне американцы распоряжаются если не так, как дома, но так, как в покоренной ими стране: жгут и рубят леса, бьют дичь и китов, торгуют с тунгусами мехами, оленями и оставляют после себя следы, напоминающие если не древних варваров, то по крайней мере татарские пожоги».

С другой стороны, в 1861-1864 годах американский конгресс обсуждал план строительства телеграфной линии между США и российским городом Николаевском-на-Амуре через Русскую Америку и Чукотку. В 1864 году была даже образована компания Российско-Американского телеграфа, которая проводила изыскательские работы на северном тихоокеанском побережье.

Такой шаг России свидетельствовал о том, что в случае необходимости Североамериканские штаты могут рассчитывать на ее помощь. Военная демонстрация увенчалась успехом. В Лондоне стали опасаться возможных действий русских крейсеров на оживленных торговых путях метрополии в Атлантике и Тихом океане. Торговая и экономическая мощь «владычицы морей» ставилась под угрозу. И с этим приходилось считаться.

Британскому правительству пришлось изменить свое отношение к идущей в Северной Америке войне между северянами и южанами...

Кадету Степану Макарову хотелось продлить свое пребывание на борту корвета «Богатырь». Но из Николаевска-на-Амуре неожиданно последовал приказ возвратиться в училище для завершения курса обучения. Прощание с «Богатырем» состоялось на острове Ситха в Русской Америке (Аляске), куда судно пришло из Сан-Франциско. Корвет задержался в Ново-Архангельске, административном центре американских владений России, всего на несколько дней.

Прощание оказалось трогательным для Степана Макарова. В кают-компании корабля, где по такому случаю собрались офицеры и гардемарины, адмирал Попов, предложив кадету сесть, сказал ему:

— Не хотелось бы мне расставаться с вами. Да что поделаешь, так, вероятно, нужно. Я не смею ослушаться приказания.

— Ваше превосходительство, Андрей Александрович, позвольте вас поблагодарить за все, что...

На этом Макаров остановился. Спазмы подступили к горлу, сказалось душевное волнение.

Разволновался и Попов. Немного помолчав, он продолжил, останавливаясь после каждой произнесенной фразы:

— Вы, разумеется, не будете сердиться на меня за то, что я иногда вас ругал. Я делал это для вашей пользы. В вас есть много добрых начал, но вы еще не совсем подготовлены, чтобы жить среди взрослых, также не совсем понимали, что с вами они не должны обращаться как с товарищем. Все время вы вели себя хорошо, все вас любили. Ну, знайте же, что и я вас люблю, и если нужно будет, так и пригожусь.

Андрей Александрович на минуту задумался, а потом продолжил:

— Может быть, Казакевич еще пошлет вас в Петербург. Ну, да вы и там не пропадете, если, конечно, не будете о себе очень много думать...