Алексей Шишов - Помни войну

В спасательной операции принял участие известный русский ученый, изобретатель «беспроволочного телеграфа» профессор А. С. Попов. Он установил радиостанцию, которая обеспечивала связь броненосцу на расстоянии в 43 километра. В ближайшем финском городе Котка была устроена станция телеграфа, которая принимала депеши с потерпевшего аварию военного судна.

Макаров принял самое деятельное участие в этой «поповской затее». Хорошо лично зная изобретателя, адмирал «подсоблял» ему во всем:

— Беспроволочный телеграф — будущее флотской связи. И обязательно армейской. Только испытать творение Попова надо в достойном деле...

Спасательная операция к концу событий приняла напряженный характер. Речь шла о судьбе одного из самых современных эскадренных броненосцев флота Балтийского моря. Адмирал Зиновий Петрович Рожественский телеграфировал с места событий в столицу:

«11 апреля «Ермак» стянул «Апраксина» на чистую воду. Сегодня «Ермак» послан осмотреть подход к Асрэ и состояние льда у Соммерса. Здесь у Гогланда «Апраксин» окружен торосами. Ледоход от оста может уничтожить плоды всех затрат».

Через два дня адмирал Рожественский отправил на берега Невы новую телеграмму:

«Вчера, 13 апреля 9 часов утра, ввиду сильно свежевшей погоды, опасаясь аварии от зыби льда из восточной части залива (броненосец «Генерал-адмирал Апраксин». — А Ш.), спешно покинул место крушения и, следуя в струе «Ермака», пошел в Аспэ. Несмотря на непрекращающуюся снежную метель (горизонт не более кабельтова), «Ермак» блестящим маневрированием в ледяных полях и между отдельными глыбами торосистого образования проложил сравнительно безопасный путь до шхер и сделал удобопроходимый канал в сплошном шхерном льде. В 4 часа пополудни «Апраксин» вошел в Малую гавань Аспэ и ошвартовался в центре ее на ледяных якорях с «Ермака». Пластыря Спасательного Общества выдержали испытание прекрасно: ни один из сорока цепных и тросовых найтовов не перерезан льдом. Теперь «Апраксин» в полной безопасности».

Спасательная операция по снятию с камней одного из самых мощных броненосных кораблей флота Балтийского моря еще раз прославила создателя «Ермака». Адмирал Рожественский дал с борта ледокола в адрес Макарова, в Кронштадт, следующую радиограмму:

«Ермаку» и его доблестному командиру капитану 2-го ранга Васильеву «Апраксин» обязан спасением. В неприглядную снежную метель броненосец, обмотанный вытянутыми в струну цепями, стальными и пеньковыми тросами, прикреплявшими тысячу пятьсот квадратных фут пластырей, шел семь часов в струе «Ермака» ледяными полями между отдельными глыбами торосистого образования и каналом, пробитым в сплошном льде, и ни одна цепь, ни один трос не были перерезаны льдом».

Ледоколом был ставший со временем легендарным «Ермак» — любимое детище вице-адмирала Степана Осиповича Макарова. Пластырями, закрывшими пробоину эскадренного броненосца, — «пластыри мичмана Макарова».

По случаю вызволения из беды у острова Гогланд броненосца «Генерал-адмирал Апраксин» в Адмиралтействе состоялся разбор хода спасательной операции. На нем состоялась беседа двух адмиралов — Макарова и Рожественского, которым судьба не позволила встретиться в Порт-Артуре на закате Русско-японской войны. Один из них погиб геройски на капитанском мостике, второй, будучи раненным, попал во вражеский плен.

— Зиновий Петрович, как вел себя «Ермак» во время спасения «Апраксина»?

— Выше всяких похвал. Ледокол оказался единственным судном на Балтике, способным оказать помощь броненосцу.

— Я немало поволновался, когда стали поступать депеши о начале подвижки льдов.

— Помню те дни. Льдины готовы были помочь «Апраксину» еще прочнее сесть на камни. Как раз водолазы начали работы по их разрушению. Спасибо «Ермаку»: он ни днем, ни ночью не переставал крошить ледяное поле у места аварии.

— Так что можно считать, что затраты казны на постройку ледокола уже оправдались?

— Оправдались! Да еще как, Степан Осипович!

— Действительно, за деньги, затраченные на «Ермака», эскадренный броненосец никак не построишь даже на отечественном Балтийском заводе.

— Зиновий Петрович, я просил бы вас поддержать мое предложение о переводе «Ермака» в состав флота Балтийского моря.

— Я готов подать свой голос за ваше предложение. Но как посмотрит на это Министерство финансов? Ведь ледокол находится в его ведении как министерская собственность.

— У меня уже была предварительная беседа с графом Сергеем Юльевичем. Витте твердо против передачи «Ермака» Морскому министерству.

— Почему?

— Причина в деньгах. За каждое вызволение судов из ледового плена и наши купцы, и иностранцы платят в казну хорошие деньги. Терять такой источник пополнения казны Витте никак не хочет.

— Но надо же думать о безопасности государственных границ на Балтике.

— Министр финансов понимает это не хуже нас, адмиралов. Однако в мирное время для него важнее финансовые интересы империи. Надо отдать должное Сергею Юльевичу — он человек большого государственного ума.

— Остается только пожелать, чтобы в министерствах было побольше таких государственников.

— Все так. Но флоту на случай войны зимой без сильного ледокола никак не обойтись. Без него сквозь льды ни одно военное судно не выйдет в чистые воды Балтики.

— Значит, Степан Осипович, будем настаивать на передаче «Ермака» флоту?

— Будем. Как говорится, вода камни точит. Но перебороть Витте будет потруднее, чем было выбить из казны деньги на постройку нашего ледокола.

— Помню. Тогда Витте был за...

В том же 1891 году «Ермак» освободил из ледяного плена в районе города Ревеля (ныне Таллина, столицы Эстонии) одиннадцать коммерческих пароходов самых разных стран. В противном случае им грозила гибель. Этому событию предшествовала телеграфная «переписка» Степана Осиповича с Министерством финансов, у которого в подчинении находился ледокол:

«Санкт-Петербург. Министру финансов Витте. Из Ревеля пришла телеграмма. Там затерто льдом одиннадцать пароходов. Прошу разрешение на выход из Кронштадта. Макаров».

«Макарову. Такое случалось в прочие зимы. Не вижу причины спешного выхода. Министр финансов Витте».

«Министру финансов Витте. Срочно. Коммерческий груз ревельских пароходов в опасности. Прошу разрешение провести спасательную операцию. Макаров».

«Макарову. Конечно, следует идти. Министр финансов Витте».

Спасение затертых льдом коммерческих, тяжелогруженых пароходов оказалось довольно сложной операцией.

Суда оказались в ледяном плену между маяками Наргена и Суропа. Вышедший им на помощь портовый ледокол «Штадт Ревель» сам попал в незавидное положение. Лед здесь оказался настолько крепок, что подошедшему «Ермаку» пришлось ломать его с «набега», давая ход то вперед, то назад.