Алексей Шишов - Помни войну

— Боезапас будет дан. О числе орудий я посоветуюсь с корабельными командирами, их владельцами. Орудийных расчетов для Кане в гарнизоне, как я полагаю, нет?

— Нет. К сожалению, в крепости число артиллерийской прислуги ограничено. Но запрос в штаб Маньчжурской aрмии мною сделан.

— Ответ на запрос получен?

— Сегодня пришел. Обещают прислать, но только после поступления второочередников в армейскую артиллерию.

— Значит, надежд на то у вас мало?

— Вернее — совсем нет. По крайней мере на ближайший месяц-два.

— В таком случае флот даст вам орудийные расчеты из экипажей ремонтирующихся кораблей. Там хорошие комендоры, толковые, знающие. И желающие повоевать...

Действительно, порт-артурская броненосная эскадра, другие суда, миноносцы в дни героической обороны отправят на сухопутный фронт немало своих артиллеристов. Корабельными комендорами будут укомплектованы не только штаты старых и новых береговых батарей, но и расчеты пушек и мортир на многих крепостных фортах и других укреплениях.

Участники обороны русской морской крепости в своих воспоминаниях о тех днях скажут, что на форты и батареи Порт-Артура с кораблей эскадры «пошел макаровский призыв». Свое предназначение сошедшие с кораблей на берег моряки-тихоокеанцы оправдали доблестью, мужеством и жертвенностью при отражении всех штурмов порт-артурской крепости...

Первые два приказа за своей подписью новый командующий флотом Тихого океана вице-адмирал Степан Осипович Макаров издал в один и тот же день — 29 февраля 1904 года. Приказ № 1 был предельно краток:

«Для того, чтобы распоряжения мои, касающиеся боевой готовности судов, не получали огласку, они будут отдаваться в виде секретных приказов, которые должны быть рассылаемы на суда в запечатанных конвертах. Приказы эти должны сохраняться лично у командира, и в случае, указанном в ст. 1070 Морского устава, они должны быть уничтожены, дабы не достались в руки неприятеля».

Приказ № 2 тоже был о военной бдительности. То есть о том, отчего всю войну страдали оборона Порт-Артура и действия русской армии на полях Маньчжурии:

«Чем меньше неприятель знает о том, куда мы ходим, что мы делаем и каких порядков держимся, тем лучше, а потому обращаюсь ко всем служащим на флоте Тихого океана с приказанием руководствоваться ст. 17 Морского устава и, кроме того, соблюдать необходимую осмотрительность в частной корреспонденции.

Воспрещается описывать порядок движения судов, т.е. какие суда, куда и когда ходили и что именно там видели.

Воспрещается писать о каких-либо недостатках наших судов.

Воспрещается писать о каких бы то ни было военных предположениях.

Для успеха дела, который так дорог каждому из нас, было бы самое лучшее совсем ничего не писать, но так как я не считаю возможным подвергать служащих такому лишению, то указываю, что не возбраняется писать свои личные впечатления и собственно бытовые подробности каждой стычки с неприятелем, лишь бы из этого не видны были наши тактические приемы, наши недостатки и не видно было, какое из судов приведено в негодность. Ввиду полной невозможности проследить за исполнением сего приказа, я оставляю на совести каждого следовать моим указаниям с полною строгостью к себе и прошу людей обстоятельных, чтобы они воздержали тех из своих товарищей, которые по слабохарактерности могут повредить общему делу одолеть врага».

Исполнение морскими чинами этих двух приказов нового командующего флотом Тихого океана японская разведка ощутила сразу. В разведывательном отделе штаба адмирала Хейхатиро Того не без удивления прочитали очередное шпионское донесение из русской морской крепости, доставленное по назначению на быстроходной китайской парусной лодке:

«Число письменных источников информации резко сократилось. Причина: приказы адмирала Макарова морскими офицерами и чиновниками исполняются в большой точности. Разговоры о делах эскадры и кораблях нижними чинами на берегу почти не ведутся...»

В ответ резиденты японской разведки в Порт-Артуре уже на следующий день получили шифрованное приказание следующего содержания:

«Ищите новые лазейки для добывания информации. Болтливые и недалекие люди еще не перевелись. Главное внимание — действиям и особенно планам русского флотского начальства. Особое внимание — адмиралу Макарову. О нем надо знать как можно больше...»

Все же «рыцарям плаща и кинжала» Страны восходящего солнца пришлось признаться в следующем. Поток разведывательной информации с появлением там нового командующего флотом сошел почти на нет. Это касалось дел на порт-артурской эскадре.

Спустя некоторое время вице-адмирал Макаров осведомился у армейских жандармов, которые на войне стали в одночасье крепостными контрразведчиками, о делах шпионских. Интерес к ним флотоводец имел, скажем так, «личный»:

— У тех лазутчиков, что ловите, носимая шпионская информация вами анализируется?

— Точно так, ваше превосходительство.

— И что такой анализ показывает?

— Стал радовать. Утечка сведений важного характера заметно уменьшилась.

— Как вы это определили?

— Довольно просто. Теперь японские резиденты в городе и те шпионы, которые проникают в Порт-Артур на короткое время, собирают даже самую ничтожную информацию, чтобы оправдать себя.

— А раньше разве такого не было?

— Раньше мы ловили лазутчиков даже с рукописными копиями штабных приказов.

— И в чем причина того?

— В приказах командующего флотом, то есть в ваших, ваше превосходительство. Они исполняются флотскими чинами неукоснительно. Даже около питейных лавок китайцев нижних чинов с эскадры заметно меньше стало.

— Надо сделать все, чтобы болтунов среди военных служителей вообще не имелось. Тогда и бед для нас на войне будет заметно меньше. Не так ли?

— Так, ваше превосходительство. Только такую напасть одними приказами не искоренишь.

— Ясно дело, что все зависит от служивого человека. Но и контрразведка должна быть не лыком шита...

Не теряя времени, вице-адмирал Макаров стал готовить Тихоокеанский флот в лице ее порт-артурской эскадры к активным действиям в море. Там с начала войны хозяйничали японцы. Хейхатиро Того ночной торпедной атакой внешней гавани русской крепости и боем у Чемульпо добился большого перевеса сил в свою пользу. Об этом более чем убедительно говорили только одни цифры. У противника Того в лице русского флотского командующего оставалось только пять исправных эскадренных броненосцев: «Петропавловск», «Полтава», «Севастополь», "Победа» и «Пересвет». Всего пять броненосных громадин, которые составляли огневую мощь флота Тихого океана.

Сильно поврежденные «Цесаревич» и «Ретвизан» подлежали длительному ремонту. А поскольку ремонтная база оставляла желать много лучшего, на ввод их в строй в обозримом будущем особо надеяться не приходилось, хотя рабочие-судоремонтники вместе с корабельными специалистами трудились не покладая рук.