Кавад Раш - Рождение танковой нации

Душой всех подобных совещаний в последние годы выступает начальник Главного Автобронетанкового управления Министерства обороны (ГАБТУ) генерал-полковник Сергей Александрович Маев. Конструкторы такие конференции с шутливой уважительностью по фамилии первого танкиста России Маева называют "маевки". Маев — боевой генерал-афганец. В Афганистане в 40-й армии он был заместителем командующего по вооружению. Маев решителен, отзывчив, человечен, эрудирован. Он из той неистребимой породы людей, на которых держится Россия. Окончив в 20 лет в Омске танкотехническое училище, он прошел в войсках все ступени. До поста начальника ГАБТУ занимал должность заместителя главкома Сухопутных войск по вооружению, где углубил знание всех видов вооружения, расширил кругозор и масштабность подходов. На его плечах и войска, и заводы, производящие автомобильную и танковую технику, и вузы, и ремонтные заводы, и конструкторские бюро. Он успевает всюду, воодушевляет, распекает, торопит, организует и не оставляет без внимания ни одной человеческой судьбы. Словом, как говорят и военные и конструкторы, "Маев — великая удача бронетанковых сил".

Самым знаменательным показателем большого сбора в Омске было то, что впервые ни один участник не жаловался на нехватку денег. Все сурово подтянулись и поняли, что от нытья и иждивенчества деньги не появятся. И решили действовать. В этом смысле омский сбор — исторический и переломный. В последний день, когда на прощальный вечер собрался цвет инженерно-танковой мысли, со всех концов России, порой казалось, что в речах конструкторов неслышно вплетается довоенный напев — "гремя огнем, сверкая блеском стали, пойдут машины в яростный поход", Что-то прозвенело на берегу Иртыша, в центре Великой Сибирской равнины. Как говорил фон Рабенхорст: "Все счастье армии всегда будет заключаться только в движении. Стояние на одном месте, хотя бы за неприступными валами, принесет только громадный вред".

В России счастье армии всегда совпадало со счастьем народа. Перед распадом СССР танковый парк нации составлял 68 тысяч машин. Крупнейшая в мире танковая держава полстолетия десятью тысячами танков в Германии нависала над и притихшей Западной Европой. Когда мы ушли, Запад бомбежками Сербии решил разогнать свой полувековой ужас и оцепенение. В этом тайная причина всех причин истерических бомбежек Сербии натовцами, которые давно и напрочь забыли, как нужно воевать по-настоящему. Ни в Афганистане, ни в Чечне они, со своими солдатами с подгибающимися коленками, навьюченными припасами и биотуалетами, не продержались бы и недели.

Теперь вновь, как и в Отечественную войну, слово за Сибирью и Уралом.

И еще раз вспомним историю. Ермак, один из великих и загадочных героев русской истории, тоже прославился в Сибири. Многие русские поэты пытались осмыслить его образ и вернуть Ермака народу в художественной форме. Известны опыты Рылеева и Хомякова. Эту задачу ставил перед собой и Пушкин, но бой у Черной речки отнял у России учителя нации. Тобольские митрополиты делали попытки канонизировать Ермака. Именно после того, как в 1571 году крымчаки сожгли Москву, у Кучума появился оскал и он, осмелев, начал бандитские набеги на окраины Руси. Потому в толщах русского народа поход Ермака воспринимался как воинское подвижническое служение народу и Церкви. Вначале Ермак был даже более славен среди татар и калмыков, чем среди русских. Татары преклонялись перед его воинской доблестью.

В прошлом году, в Главном штабе ракетных войск под Москвой в поселке Власиха впервые в русской истории Патриарх Алексий II освятил храм во имя благоверного и святого Ильи Муромца, умершего в 1187 году. Самым близким по духу и миссии Илье Муромцу является Ермак. Он погиб на Иртыше. Он должен быть признан для начала как местночтимый святой воин. Сибиряки призваны добиться канонизации Ермака. А лучший в мире танк из Сибири должен носить имя национального героя — Ермака.

Второй центр отечественного танкостроения — "Уралвагонзавод" в Нижнем Тагиле. Видите, мы вновь никуда не уйдем от железных дорог, везде ставших колыбелью танковой промышленности.

Самый крупный в мире танковый завод возник в войну на Урале на базе Нижнетагильского вагоностроительного завода. Это так глубоко травмировало психику немцев, что даже спустя полстолетия после войны они тревожно грезили Уралом. Гитлер не смог бомбить Урал из-за отсутствия у Германии стратегической авиации. После войны, когда ФРГ создала вместе с Англией и Италией истребитель-бомбардировщик "Торнадо", патетически назвав его "самым грандиозным техническим проектом со времен Христа", то наименовали его "уральским бомбардировщиком". Так же упорно они называли "Уральским танком" танк "Леопард-П", просчитав, что он может за 14 дней достигнуть Уральских гор.

"Уралвагонзавод" был построен в годы первых пятилеток (1931–1936 гг.) как составная часть проекта Урало-Кузбасс. Первого октября 1936 года с конвейера сошли первые большегрузные вагоны. "Уралвагонзавод" по темпам и объему продукции не знал тогда равных в мире. Такова была индустриальная поступь тех лет. Страна готовилась к войне. Казалось, постулат Шпенглера, что государство существует для войны, приобретает зримые черты. Если вспомнить борьбу за рынки и торговые войны, то невольно задумаешься, прежде чем отмахнуться от Шпенглера.

В конце 1941 года "Уралвагонзавод" в Тагиле запустил первый в мире танковый конвейер. С 1942 года с него каждые 30 минут сходит танк Т-34. Каждый второй танк в войне сошел с конвейера в Тагиле. Ни один танковый завод, ни в СССР, ни где-либо в мире, ни до ни после не достигал такой степени производительности. Конструкторы, во главе с генералом А. Морозовым и его дружиной, продолжали дело Михаила Кошкина.

После войны Тагил выпускал танк Т-72, ставший эпохой в мировом танкостроении и самым распространенным танком в мире. Сейчас завод давно завершил работу над танком Т-90 и разработал новый танк Т-9 °C, названный уральцами "Владимир".

Заводы были основой и почвой великой танковой нации. Ведь отсюда уходили не только танки, но и танковые колонны с экипажами.

Самыми тяжелыми были условия работы в металлургическом, литейном и кузнечном цехах, каждый из которых сам был могучим заводом. Рабочие военной поры оставили воспоминания об условиях труда в этих цехах, напоминавших преисподнюю. Из-за нехватки стекла окна цехов на зиму затыкали тряпками, забивали фанерой и железом. Голые лампочки были почти неразличимы в горячем мареве. От мазутных печей разливалась всюду густая, жирная, черная копоть. Она покрывала вокруг все: оборудование, станки, стены, металл, лица. В мутном мареве еле различимы электрические лампочки. Люди задыхались и кашляли от едкой копоти. Раскаленные валы клали в громадные металлические короба и засыпали песком. Трое суток валы остывали. Затем кран подхватывал короба и вываливал остывшие детали на земляной пол цеха. Заготовки коленвалов с грохотом падали, и тогда тучи прокаленной пыли заполняли весь цех до крыши, и наступала кромешная тьма от смеси копоти и каленой пыли.