Наталья Павлищева - Лукреция Борджиа. Лолита Возрождения

Сначала кардиналы взвились, словно им наступили на любимые мозоли, немного успокоились, когда выяснилось, что вмешиваться в церковные дела Лукреция не собирается. И все равно их оскорбляло само понимание, что Папа оставил регентом не кого-то из многоопытных кардиналов, а молодую женщину, о которой ходило столько совсем нелестных слухов.

– Завтра Ватикан превратится в бордель! – Мнение было если не единодушным, то очень распространенным.

Советником при Лукреции Папа оставил восьмидесятичетырехлетнего кардинала Джорджио Косту. Престарелый служитель Церкви принял такое поручение со вздохом: как он станет советовать строптивой красотке? В первый же день после отъезда хозяина Ватикана кардинал, вздыхая и охая, поплелся в кабинет Папы, чтобы представить его дочери вопросы, которые предстояло обсудить на ближайшем заседании. Он решил для себя, что посоветует донне помалкивать и только важно кивать, все остальное скажу за нее.

Лукреция пока волновалась не слишком. Кардинала Косту она встретила с полнейшим почтением, поцеловала руку и пригласила к большому столу, где обычно сидел Александр, обсуждая какие-то вопросы со своими советниками. Было заметно, что дочь понтифика чувствует себя в этом кабинете хозяйкой, она уверенно села на стул рядом со стулом Папы. Косту понравилось то, что Лукреция не заняла место понтифика, а еще, что она весьма скромно одета, никаких глубоких декольте или вызывающих украшений, все спокойных тонов без обилия золота.

Но куда больше был поражен кардинал, когда понял, что и голова у дочери Александра работает отлично. Кардинал не был особенно близок к семейству Борджиа и способностей Лукреции не знал, но и не был настроен к ней предвзято, наверняка хитрый Александр нарочно выбрал такого наставника дочери. Лукреция спокойно взяла протянутый Косту список тем для завтрашнего Совета, пробежала его глазами и кивнула. Кардинала немало подивило это спокойствие, ведь список был на латыни.

Косту все-таки решил посоветовать женщине молчаливо кивать. Неожиданно Лукреция согласилась:

– Я и сама об этом думала, негоже мне говорить в присутствии князей Церкви. Но сейчас мы можем обсудить эти вопросы, чтобы я понимала, о чем пойдет речь? Если у вас нет времени, чтобы познакомить меня с проблемами, может, это сделает кто-то из секретарей?

– Я сам с удовольствием объясню.

Выходя после долгой беседы с Лукрецией из кабинета понтифика, кардинал Косту удивленно качал головой, если бы кто-то прислушался, то услышал, как он бормочет под нос: «А говорят, что она безмозглая распутница…»

Примерно это же подумали и остальные кардиналы, пришедшие на следующий день на обычный Совет. Их было немного, большинство лишь презрительно поморщились, мол, идти советоваться с легкомысленной женщиной – лишь зря тратить время. Зато те, кто все же пришел, не пожалели.

Они дивились и дивились скромности и толковости молодой женщины, все больше недоумевая, откуда взялись слухи о ее распутстве. Лукреция прекрасно справлялась с возложенными на нее обязанностями. Нет, она не молчала на заседаниях, как советовал в первый день кардинал Косту, напротив, задавала вопросы, советовалась, обсуждала, временами приводя в настоящее замешательство кардиналов.

Когда понтифик вернулся, большая часть Совета, то есть те, кто не игнорировал молодую женщину в качестве регента, были ею совершенно очарованы. Она толковая правительница, а что до распутства… то на то она и женщина. Доказывать князьям Церкви свою добродетельность Лукреция, конечно, не стала, с нее хватило репутации разумной.

Как могла относиться к Лукреции Борджиа Изабелла д’Эсте, дочь Эрколе д’Эсте, герцога Феррары, внучка короля Ферранте, к незаконнорожденной дочери страшного Борджиа? У Изабеллы в роду только правители, и какие! Сестра Беатриче была замужем за Лодовико Моро, сама Изабелла жена Франческо Гонзага… А Лукреция? Дочь какой-то Ваноцци Катанеи, уже дважды побывавшая замужем, причем первый муж Джованни Сфорца сбежал и довольно долго жил при дворе самой Изабеллы, рассказывая о семействе Борджиа такие страсти, что слышавшие эти рассказы хватались за сердце. Второго мужа вообще убили, и ни для кого не секрет, что сделали это по приказу Чезаре Борджиа.

Теперь по настоянию Папы Альфонсо д’Эсте должен стать третьим супругом страшной красотки.

У Изабеллы смешалось столько чувств в душе, что ей и самой сложно разобраться. Но все эти чувства были не в пользу Лукреции.

Оскорбленное достоинство (в их семью войдет незаконнорожденная!), страх перед жестокостью Борджиа, опасения за брата, презрение к женщине, совершившей инцест, к той, от которой сбегали мужья, нежелание родниться ни с кем из Рима… Но было еще одно чувство, в котором Изабелла ни за что бы не призналась не только кому-то, но и самой себе. Она привыкла царить, привыкла во всем быть первой – самой красивой, самой разумной, самой богато одетой… единственной, достойной внимания. Изабелла всегда стояла на ступеньку выше остальных.

Как-то незаметно вровень с ней, а то и выше встала младшая сестра Беатриче, бывшая замужем за Лодовико Сфорца по прозвищу Моро. Тощий подросток, не представлявший собой ничего, постепенно превратился в настоящего лебедя, с ней считался разумный муж, она верховодила не просто при дворе, а в Милане вообще, ее волей Лодовико отодвинул своего племянника Галеаццо и сам стал править, у Беатриче был блестящий двор, при котором прекрасно себя чувствовали художники, поэты, даже сам великий Леонардо. И Беатриче он написал, а вот Изабеллу изобразил всего лишь на рисунке. Старшая сестра не смогла убедить Великого Мастера создать свой портрет.

Изабелла страшно завидовала сестре за то, что она была замужем за Лодовико Моро, за то, что Милан не Мантуя, что у Беатриче куда больше возможностей. Но чтобы показать всем, какая она сама образцовая женщина, Изабелла исправно рожала для Франческо детей, страстно желая, чтобы каждый следующий оказался мальчиком. О ней ходили слухи, что, родив первую девочку, мать безжалостно выбросила малютку из приготовленной для ожидаемого ею сына колыбельки. Без материнской любви девочка долго не прожила, но в вину себе Изабелла это не ставила…

Она лучшая, она первая женщина Феррары, несмотря на то, что ее собственный муж вообще-то в Мантуе. Изабелла легко бросала супруга, тем более, тот тоже без конца был в отлучках, поскольку много воевал, и подолгу жила в Ферраре, в Венеции или даже Милане. Милан она стала посещать после смерти сестры, а в Венецию старалась не приезжать одновременно с Беатриче, слишком бросалась в глаза разница между их благосостоянием. Зато в Ферраре, где отец и брат очень ценили свою разумную Изабеллу, та бывала часто, временами слишком часто. Франческо смотрел на такие вояжи супруги сквозь пальцы, с удовольствием развлекаясь сам.