Фридрих Клингер - Фауст, его жизнь, деяния и низвержение в ад

Совершенно понятно, что смелый мыслитель и вольнодумный писатель не мог пользоваться симпатией со стороны реакционного, (николаевского литератора Булгарина. Что же касается версии о нелюбви Клингера к России, пущенной в ход Булгариным и повторенной в дальнейшем многими историками литературы, то она ни на чем не основана. Больше того, в «Наблюдениях и размышлениях», как и в письмах, Клингер высказывает чрезвычайно высокое мнение о достоинствах русского народа и говорит о нем с настоящим уважением. Будучи куратором Дерптского университета, Клингер приложил много усилий к тому, чтобы воспитанники университета хорошо знали русский язык; он знал его и сам, хотя до конца жизни говорил как по-русски, так и по-французски с сильным немецким акцентом. Интерес Клингера к прошлому России подтверждают его драмы, посвященные русской истории: «Фаворит» («Der Günstling») и «Ориантес» («Oriantes»).

Но для Клингера Россия не была однородна: с уважением относился писатель к народу страны, в которой жил и работал, и с презрением — к придворной среде, в которой ему приходилось вращаться. Вот это последнее обстоятельство, в сочетании с широко известным вольнодумством Клингера, с независимостью его суждений, и явилось причиной отрицательного отзыва Булгарина.

Самыми близкими друзьями Клингера в эти годы были книги. Он собирал свою библиотеку много лет и, умирая, завещал ее Дерптскому (ныне Тартускому) университету. Она и сейчас хранится там, в университетской библиотеке, в качестве специального клингеровского фонда. В библиотеке есть книги о России. Пометки писателя на полях этих книг — свидетельство его живого интереса к России, к ее прошлому, к ее природе и ее языку.

В 1831 году в возрасте 79 лет Клингер умер. С полным правом писатель мог сказать о себе в своей «Авторской исповеди»: «Тем, что я стал таким, каков я есть, и всем, чего я достиг, я обязан только самому себе. По мере сил и способностей, я развивал свой характер и ум, и, так как я делал это столь же серьезно, сколь и честно, то все, что в жизни зовут счастьем и успехом, пришло само. Никто не наблюдал за мной пристальнее и не относился ко мне беспощаднее, чем я сам».

На рубеже средневековья жил в Германии ученый шарлатан, алхимик и астролог Георг Фауст. Около 1540 года он умер, но память о нем сохранилась в народе. Вокруг имени доктора Фауста выросла народная легенда, в которой повествовалось о том, как Фауст, маг и чернокнижник, потерпев неудачу в своих попытках проникнуть в сущность вещей и овладеть тайнами волшебства, продал свою душу дьяволу. Легенда эта сперва жила в устных преданиях, а в 1587 году франкфуртский типограф Шпис впервые издал народную книгу о докторе Фаусте. Она быстро разошлась. В течение пяти лет Шпис выпустил четырнадцать изданий. Вслед за шписовской обработкой появилось еще три других, из которых более известны обработки Видмана (1598) и Пфицера (1674).

В угоду господствовавшим религиозным взглядам того времени, легенде о Фаусте придавался в этих обработках некий душеспасительный смысл: смельчак, дерзнувший преступить охраняемые церковью пределы познания, был осужден на вечные муки в преисподней. Эту особенность первых обработок легенды отметил Энгельс. В статье «Немецкие народные книги», указывая на глубину и неисчерпаемость фаустовской темы, Энгельс говорит, что в народных книгах она представлена отнюдь не как произведение свободной фантазии, а как творение рабского суеверия: «сказание о Фаусте низведено до уровня банальной истории о ведьмах, прикрашенной обычными анекдотами о волшебстве» [2] К. Маркс и Ф. Энгельс. Из ранних произведений, М., 1956, стр. 348. .

О неисчерпаемости фаустовской темы свидетельствуют произведения огромного числа писателей, поэтов и драматургов, которых вдохновляла народная легенда.

В XVIII веке легенда о Фаусте стала одной из излюбленных тем новой немецкой литературы. Сюжет легенды, в которой идет речь о границах человеческого познания, о дерзких порывах человеческого духа, открывал перед писателем громадные возможности. Фауст стал любимым героем штюрмеров; он был близок им как мятежник, который восстал против божественной власти, чтобы разорвать оковы разума, как литературное воплощение тех проблем, религиозное решение которых уже не удовлетворяло, а научное — еще не созрело.

Конечно, народная легенда давала писателям лишь сюжетную канву, которую каждый из них заполнял по-своему, соответственно своему мировоззрению, своим убеждениям, своему жизненному опыту. Первым, кто указал на возможности, открываемые легендой о Фаусте, был Лессинг, который уже в 1759 году пропагандировал ее в «Письмах о новейшей литературе». Сам Лессинг много лет работал над трагедией о Фаусте, которая, однако, до нас не дошла. Сила замысла Лессинга в том, что он решился на спасение Фауста, на оправдание его дерзновенных попыток погнать неведомое.

В середине штюрмерского десятилетия начал свое гениальное творение Гете. Первый фрагмент гетевского «Фауста» был опубликован лишь в 1790 году. Всю последующую жизнь Гете продолжает свой великий труд (он был завершен в 1831 году), в котором фаустовская тема нашла свое величайшее воплощение.

В длинном списке различных произведений о Фаусте роман Клингера занимает особое место. Клингер, в отличие от многих других авторов, которые обращались к народной драме, использовал сюжетную канву народной книги. К образу клингеровского Фауста примешались некоторые черты, заимствованные из биографии немецкого первопечатника, компаньона Гутенберга, Иоганнеса Фуста.

Эта версия отвечала плану задуманного Клингером произведения. Книгопечатание означало для Клингера демократизацию царства науки, отважный шаг в стремлении человека к познанию. Алхимик и астролог Фауст был только шарлатаном и мошенником; Фауст-первопечатник — это ученый, воплощающий в себе самые лучшие и прогрессивные стороны человеческой деятельности. В том, что ему приходится вести тяжелую борьбу за свое изобретение, в том, что у сильных мира сего он встречает непонимание и равнодушие, заключено первое обвинение, которое Клингер бросает обществу.

Фауст жаждал знаний, но убедился, что ни один ученый не разбирается в хаосе мироздания и не понимает законов, управляющих миром. Он жаждал радости и свободы, но жизнь его горестна: он нищ, ему не на что кормить семью. Фауст, истинный герой новой немецкой литературы, сильный и смелый человек, не может смириться, отступить и обречь себя на жалкое прозябание, не хочет отказаться от гордых надежд и честолюбивых мечтаний, от жажды знания и свободы. Не находя ни в ком поддержки на земле, не получая помощи свыше, он обращается к силам ада.