Неля Гульчук - Терновый венец Екатерины Медичи

В феврале по прихоти беспокойного Франциска двор обосновался в замке Ла Рош-Гийон. Парк вокруг замка был завален снегом. Придворные, уютно разместившиеся у камина, ломали головы, как отвлечь короля от грустных мыслей. Молодежь жаждала веселья и, соскучившись по настоящей войне, решила выстроить форт, чтобы атаковать и защищать его с помощью снежков.

– Только потешные сражения могут развлечь всех нас, – выкрикнул Франциск Лотарингский, граф д’Омаль.

Король и фрейлины подошли к окнам: во дворе разворачивалось действие…

Генрих и Франциск де Гиз командовали нападающими, а граф д’Энген – защитниками.

Даже во время игры придворные разбились на две враждующие партии. Католики выбрали своим командиром наследника престола, которого поддерживал легендарный Меченый – Франциск де Гиз. Граф д’Энген возглавил реформистов, сторонников фаворитки короля. Именно Франциск де Гиз первым обрушил град снежков на графа д’Энгена.

«Католики сражаются с протестантами, – внезапно осенило внимательно наблюдающую за ходом сражения Екатерину. – Партия фаворитки против партии Дианы».

Франциск забыл о своей меланхолии и громко смеялся, когда кто-нибудь растягивался на снегу или спасался за сугробами.

– Какая великолепная забава, эти снежки, – восклицал король. – Как жаль, что мне уже не двадцать шесть, как им, а то я бы с удовольствием поучаствовал к этом сражении.

Внезапно в игре что-то произошло: вспыхнула ссора, начался обмен оскорблениями.

Вскоре противники стали бросать друг в друга не снежки, а камни. Пролилась кровь. Часть сражающихся проникла в замок. Из окон во двор полетели всевозможные предметы: подушки, табуретки, кубки, вазы, тарелки.

Катрин почувствовала надвигающуюся опасность, и предчувствие, как всегда, не обмануло ее: на голову графа д’Энгена, стоящего под окном, кто-то бросил тяжелый ящик. Граф, услышав предупреждающий крик герцогини д’Этамп, поднял голову, но отскочить в сторону не успел. Молодой человек упал с переломанной шеей на снег, который мгновенно обагрился его кровью.

Король в ужасе закрыл лицо руками.

– Кто совершил это убийство? – глухо простонал Франциск.

На этот вопрос ему никто не ответил. Злой рок снова обрушился на короля: сначала судьба отняла у него старшего сына, совсем недавно любимого младшего, теперь графа д’Энгена, которого Франциск полюбил, как родного.

Поиски виновного в этой смерти привели к другу Гизов итальянцу Корнелио Бентиволио. Дофин немедленно встал на защиту одного из своих сторонников.

– Он невиновен. Это была чистая случайность. Все произошло из-за обычной неловкости, – невозмутимо заявил Генрих.

«Ну почему шею сломали не ему?» – слушая объяснения престолонаследника, негодовала фаворитка. Она с ужасом все отчетливее сознавала, что именно Генриху, этому мрачному ублюдку, достанется все, ведь судьба так благоволит к нему.

Франциск не поверил услышанному, но категорически запретил продолжать какие бы то ни было преследования. Он не сомневался, что произошло убийство, в котором замешаны дофин и его ближайшие друзья.

Галантный король внезапно почувствовал, как страх сковывает его душу. Неужели к власти после него придут те, для кого преступления становятся главным средством достижения поставленной цели? Что станет с его изысканным и самым гуманным двором в Европе?

Франциск с горечью думал о том, что не находит общего языка с единственным оставшимся в живых сыном. Напряженность в их отношениях после гибели Карла и графа д’Энгена только усиливалась. Не прекращающаяся ни на минуту борьба между двумя интриганками окончательно испортила отношения короля с дофином. Противоборствующие стороны были подобны двум ослепленным ненавистью армиям, готовым с минуты на минуту перейти к решительным военным действиям.

Дофин и его ближайшее окружение не стеснялись в проявлении презрения к роскошным нарядам, интеллектуальным спорам, непристойным любовным связям. При дворе наследника престола все больше находили прибежище жестокость и грубость нравов.

Между дофином и той изысканной культурой, что сложилась вокруг гуманного и просвещенного монарха, влюбленного в Италию и высокие идеалы Возрождения, пролегла пропасть.

Более всего Франциска раздражало то, что сын открыто демонстрировал: он не боится потерять расположение отца ради того, чтобы остаться с Дианой де Пуатье. Она одна заменяла ему всех. Эта женщина руководила всеми поступками Генриха и даже воспитанием его детей. «Как я ошибся, доверив Диане де Пуатье сына. Бесспорно Анна права, называя ее колдуньей», – сокрушался теперь король, вынужденный и дальше терпеть бесстрастное лицо этой женщины в черном, которая терпеливо дожидалась его смерти, а пока взвешивала свои шансы и делала расчеты на будущее.

Перспектива вскоре обрести власть вскружила голову и Генриху, и его ближайшим друзьям. Апартаменты дофина стали центром католической партии. На эти сборища молодых, дерзких и тщеславных приближенных Генриха, где обсуждались далеко не скромные планы на будущее, Екатерину не приглашали, опасаясь ее дружбы с королем. Здесь царствовала и всем руководила Диана, забывшая об осторожности.

Однако от шута Брюске, отъявленного проходимца, которого Генрих спас от виселицы, – тот в свое время продавал некачественные снадобья, но говорил правильные слова – Екатерина узнавала обо всем, что происходило в покоях мужа, а иногда и короля. Шут не был бескорыстен, он получал от дофинессы щедрые вознаграждения и был уверен, что своими доносами жене оберегает мужа, к которому был по-своему привязан. Екатерина опасалась за судьбу Генриха, считая, что он рано начал делить шкуру неубитого медведя.

Однажды вечером Генрих и Диана ужинали в тесном кругу доверенных лиц дофина. В эти дни услуги верных друзей были особенно необходимы: им Генрих мог довериться во всем и открыть свою душу, даже планы мести против отца, который, как он считал, на виду у всех продолжает опускаться под воздействием губительных страстей, с помощью которых король пытается поддерживать в себе иллюзию молодости.

Осторожный де Вьейвиль напомнил, что здоровье Франциска за последние месяцы сильно пошатнулось.

Генрих тут же воодушевился, обрадовавшись услышанному, и начал строить планы на будущее, распределять между своими друзьями основные государственные должности.

– Как только я стану королем, тут же сделаю посмешище из недалекого маршала д’Аннебо, затем отправлю его куда-нибудь подальше и немедленно верну Анна де Монморанси.

Диана одобрительно кивнула головой и не преминула заметить, что в первую очередь надо избавиться от герцогини д’Этамп. Все единодушно приняли сторону престолонаследника и его метрессы.