Наоми Френкель - Дети

Тут же новое жилье Шпаца.

Его коричневый барак расположен в самой середине этой фермы животных. Это единственный барак, который окружен полосами зеленых трав и старыми соснами, дающими ему тень. На входе – большими буквами начертано – «Офис».

В нем три комнаты. Сама большая из них, естественно, сам офис. Одна малая – для Шпаца, другая – для Ханелоры Анелоры Клотильды Гоберман, которая, представляясь, говорила: – У меня много имен, но сердце одно.

Все ее друзья и знакомые называют ее коротко: Биби. Никто не знают, кто ей дал эту кличку. С детских лет она слабо росла, так и осталась малорослой, несмотря на то, что перевалила за сорок. Единственно велик у нее рот между красными губами на узком малом лице. Рост у сорокалетней Биби не более метра. И все в ней, кроме рта, мало, свежо и молодо, – каштанового цвета волосы, голубые глаза, красные щеки, тонкая талия, легкие ноги и одно сердце, которое в одно и то же время умеет смеяться и плакать, быть печальным и счастливым, угнетенным и несчастным.

На рассвете, когда свет едва показывается из-за холмов, и внезапно широко разливается над фермой, Биби уже идет проведать своих питомцев. В этот час Шпац стоит в окне перед зеркалом, повешенным им на раме, и бреется. Глазами он сопровождает Биби, суетящуюся между клетками, следящую за голубями, издающую кудахтанье вместе с курами, гоготанье весте с гусями, издает ржание с лошадьми, и окликает придуманными ею странными ласкательными именами собак и кошек. И Шпац обычно обращается к зеркалу, как Белоснежка:

– Свет мой, зеркальце, скажи, где находится жилище красавца из мужчин?

И зеркало отвечает Шпацу из Нюрнберга, лицо которого в мыльной пене для бритья: «За семью горами, среди семи гномов!»

Тотчас же он упирается взглядом в холмы, поглощающие утренний свет, на скалистую стену, закрывающую ему дали, на Биби, снующую по двору и размахивающую ручками, словно вытягивающую из болота черную рыбачью сеть, в которую пойман он, Шпац. И по рассеянности всегда ранит бритвой лицо. И несколько капель крови выступают среди мыльной пены, как написано в сказке: черный, как ворон, красный как кровь, белый, как снег.

К счастью, не всегда стоит Шпац у окна и не так часто бреется. Щетина на лице вырастала, и он ходил в комбинезоне из грубой синей ткани, и подолгу не обдавал окружающих запахом воды и мыла. Пуговицы отлетали, и он пользовался вместо них простыми скрепками. Грубые черные ботинки он шнуровал светлыми тонкими веревками, на голове носил кепку с разорванным козырьком. Большую поддержку своему облику и подобию Шпац получал от старого хитрого попугая, который очень к нему привязался и прижился в комнате. Этот старый греховодник встречал и провожал его одной и той же фразой, которой с большим трудом много дней Шпац старался его научить:

– Каким ты стал красивым, Вольдемар! Каким ты стал красивым, Вольдемар!

Их всего трое, постоянных жильцов этой заброшенной фермы. Первая и главная – Биби, управляющая офисом и выполняющая все тонкие работы, для которых нужны нежные женские руки, как, например, перевязывание ран и дача лекарств. Потому она всегда носит форму сестры милосердия – синее платье в белую полоску, белый выглаженный фартук, пояс, охватывающий ее узкие бедра, и белую шапочку на волосах, делающую ее ростом выше. Придирчивым глазом следит она за нежными птицами в клетках, и вообще – за всем птичьим хозяйством. Шпац – второй человек по важности, который занимается более грубыми делами – следит за едой кошек, собак и лошадей, и, конечно же, за их чистотой. Он также хоронит умерших животных. Помогает ему Клаус, третий на ферме, сын крестьян из села, расположенного в низменности. Во время Мировой войны он оглох на оба уха. Он испытывает глубокий стыд от этой своей инвалидности. Девушки и дети в его селе смеялись над ним и преследовали его. Он и нашел себе убежище среди несчастных животных и милосердных женщин. Без помощи Клауса Шпац был бы не в силах рыть даже неглубокие могилы в скалистой почве. У глухого Клауса сильные мускулы и доброе сердце. Когда он опускает мертвое животное в могилу, слезы текут у него из глаз. И Биби прижимает к глазам платок, маленькое худое тело сотрясается от рыданий над свежей могилой каждого пса, каждого кота, каждого коня. Только у Шпаца глаза и сердце сухи. После похорон он заходит в комнату к Биби, успокаивает ее словами и чашкой кофе. Но при этом он очень осторожен, чтобы снова не совершить однажды сделанную серьезную ошибку. В один из дней издох старый уродливый пес, боксер. Он не отставал ни на шаг от Биби, сделавшись ее телохранителем, скалил зубы на любое животное или человека, которые к ней приближались, и лежал у ее ног, глядя на нее преданными глазами. Скорбя по псу, Биби не хотела слышать успокоительных слов Шпаца, ни брать чашку кофе. В отчаянии он положил ладонь на ее опущенную голову, в надежде, что это, в конце концов, ее успокоит, и даст ему возможность вывести ее из комнаты. Но в мгновение ока она прекратила рыдания, ощетинилась, шипя, как кошка, вскочила со стула, выпрямилась во весь свой маленький рост и указала пальцем на дверь:

– Вон! Сейчас же вон!

И надо знать: тяжело и долго колебалась Биби в своих сомнениях, следует ли ей жить с мужчиной под одной крышей. В конце концов, доброта ее сердца преодолела колебания, и она отдала Шпацу комнату в почтенном офисе. После того, как она выгнала его из своей комнаты, за то, что он коснулся е головы рукой, все же по доброте сердца она смягчилась, не выгнала его из барака, и отношения их восстановились. И все же, помня тот день смерти собаки-боксера, она по вечерам закрывала двери своей комнаты, боясь Шпаца.

Каждое утро грузовик из городской скотобойни привозил на ферму остатки мяса для двухсот собак и кошек. Эту поддержку привозила и другая машина, которая ездила от имени ассоциации защиты животных по улицам города и собирала остатки продуктов из домов добровольцев ассоциации. Во второй половине дня роскошная машина привозила госпожу Гильдегард Визехофер, огромные телеса этой женщины явно не подходили к легкому ее имени. Всевышний дал ей самые огромные формы – рост, нос, лицо, ноги. Биби с длинным своим именем и маленьким ростом была рядом с ней, как муравей рядом со слоном, просто исчезала из глаз. Этой слоновьей женщине все было дано сверх всяческих размеров, во материи и в духе. Материально она наследовала целый ряд обувных магазинов, и была весьма способной в деле. В духовном же отношении следует сказать, что в молодости она сочиняла стихи и написала несколько романов. Стены ее виллы были увешаны написанными ее рукой картинами маслом. Она также играла на фортепьяно и пела в хоре басом. Несмотря на богатства, носила она простое платье из грубой ткани и никогда никаких драгоценностей. И так же, как она просто одевалась, так и ела мало, – овощи и фрукты. Огромные комнаты ее дома были почти лишены мебели, окна были всегда открыты, занавеси развевались на ветру, словно дом вещал голосом: на свободу, к свету, к чистому воздуху! Эта, огромных размеров, женщина лелеет в душе мечту о столь же огромном мире, в котором господствуют взвешенность и доброта, где все города – сады, у всех женщин золотые сердца, все мужчины – сыны богов, злодеев судят, а чистосердечных ждет награда. Все дети – маленькие ангелы. Наблюдаемый мир должен быть распростертым равниной. Сама Гильдегард чистосердечна и прямодушна, всегда считает долгом говорить каждому человеку и при любой возможности правду о мире прямо в лицо! Также она относится к самой себе: «Не у каждого человека, размеры которого не обычны, – говорит она, – есть подходящий ему партнер». Каждый раз, встречаясь с Биби, она наклоняет свои два метра к одному метру той, она про себя повторяет эту фразу.