Нагиб Махфуз - Война в Фивах

Царь громко и звонко рассмеялся и спросил командира:

— Ты выбрал своим противником крестьянина?

— Мой повелитель, я вижу, что он хорошо сложен и у него крепкие мускулы. Если он не трус, я закрою глаза на его низкое происхождение, чтобы доставить приятное царю и внести свою лепту в этот радостный праздник.

Однако губернатор Ханзар не хотел допустить этого поединка и с упреком взглянул на своего брата, судью Самнута, догадавшись, что тот сообщил командиру о присутствии Исфиниса. Он думал о том, какой потерей обернется для него победа Руха. Он подошел к командиру Руху и властным голосом сказал:

— Командир, непостижимо, как можно осквернить награды, которые ты носишь, в поединке с торговцем.

Но Рух не дал ему договорить:

— Раз позорно сражаться с торговцем, тогда не менее позорно допустить, чтобы раб бросил мне вызов и не получил за это заслуженного наказания. Но когда я увидел, что фараон даровал торговцу свою благосклонность, я решил обойтись с ним по справедливости и дать возможность защитить себя.

Те, кто расслышал слова командира, подумали, что он говорит здраво и справедливо. Они очень надеялись, что торговец согласится на поединок, чтобы можно было поглазеть на противоборство и довести праздничный день до кульминации. Исфинис совсем растерялся и не мог придумать, как выйти из этого положения. Он чувствовал, с каким напряжением люди ждут его ответа, и видел вызывающий и презрительный взгляд, который устремил на него командир. У Исфиниса кровь закипела в жилах. Но тут он вспомнил совет Тетишери и Лату. Если этот грубый командир убьет его, то все пойдет прахом и столь благоприятная возможность восстановить справедливость больше не представится его семье. Кровь Исфиниса остыла, а решимость угасла. Великий Бог! Как ему поступить, чтобы избежать всеобщего презрения? Тут он услышал голос командира:

— Крестьянин, ты бросил мне вызов. Ты готов сразиться со мной?

Исфинис молчал, он был подавлен и ничего не чувствовал. Тут он услышал другой голос: «Оставь этого мальчика в покое! Он ничего не понимает в оружии». Другой голос вторил первому: «Оставь его в покое! Воин сражается душой, а не телом». В этот миг Исфиниса охватил гнев. Он почувствовал, что на его плечо легла рука, и чей-то голос произнес:

— Ты не воин и не будет ничего постыдного, если ты откажешься от поединка.

Исфинис увидел перед собой Ханзара и почувствовал, как дрожь пробежала по его телу от прикосновения руки, которая убила его дедушку. В этот страшный миг он взглянул на трон и заметил, что принцесса Аменридис с интересом разглядывает его. Гнев взял верх и, не отдавая отчета своим действиям, он ясно произнес:

— Я благодарю командира за то, что он снизошел до поединка со мной, и принимаю руку, которую он мне протянул.

Людей охватила неописуемая радость, царь рассмеялся и выпил еще одну чашу вина. Все устремили взгляды на соперников. Командир успокоился и мстительно улыбнулся. Он спросил Исфиниса:

— Ты умеешь обращаться с мечом?

Исфинис поклонился в знак согласия, и противник протянул ему меч. Исфинис снял накидку, и все увидели его верхнюю одежду и шаровары. Его высокое, сильное и стройное тело, прямая осанка и красивое лицо привлекли взгляды. Ему дали щит. Он взял меч правой рукой, щит надел на левую и встал на расстоянии протянутой руки от командира, словно одна из статуй, перед которыми закрылись двери храма.

Царь дал команду начать поединок, и противники обнажили мечи. Разгневанный командир первым ринулся вперед и нанес противнику страшный удар, который считал роковым, однако юноша с удивительной ловкостью уклонился от него, и меч соперника пронзил пустой воздух, командир не дал Исфинису передышки и быстро, точно молния, нанес ему удар, целясь в голову. Однако Исфинис быстрым движением отразил его своим щитом. Со всех сторон раздались восторженные крики, и Рух догадался, что сражается с человеком, который хорошо умеет парировать и наносить удары. Он насторожился, и поединок разгорелся с новой силой. Командир прибег к другой тактике. Противники наносили удары, сходились и расходились, делали ложные выпады и снова сходились. Рух был взбешен, юноша поразительно хладнокровен. Исфинис ловко и уверенно отбивал удары противника. Каждый раз, когда Исфинис с поразительным умением отбивал удар противника, тот еще больше приходил в ярость. Всем стало ясно, что Исфинис умеет хорошо защищаться. Он атаковал лишь для того, чтобы отразить удар и не дать противнику развернуться. Ловкость юноши так поразила зрителей, что они громко восторгались поединком и забыли, что в этой борьбе сошлись представители разных народов. Рух обезумел, атаковал напористо и не жалел сил. Не уставая и не замедляя темпа, он наносил удар за ударом. Одни удары Исфинис отражал щитом, от других ловко уклонялся, оставаясь невредимым, невозмутимым и безгранично уверенным в себе, он не терял бдительности и напоминал неприступную крепость. Рух в отчаянии поднял меч, собрался с силами, чтобы нанести смертельный удар, уверенный, что его противник только о том и думает, как защитить себя. Однако, к удивлению Руха, Исфинис нанес блестящий удар в рукоятку его меча и ранил врага в ладонь. Рука командира ослабла, и юноша нанес еще один удар по его мечу. Меч вылетел из руки Руха и приземлился рядом с троном фараона. Рух остался беззащитным. Кровь текла из его руки. Он не мог сдержать гнева. Зрители громко выражали свой восторг, восхищались смелостью торговца и тем, что он великодушно не воспользовался своим преимуществом.

— Почему бы тебе не прикончить меня и тем завершить поединок? — заорал командир.

— У меня для этого нет причин, — спокойно ответил Исфинис.

Командир стиснул зубы, поклонился царю в приветствии, обернулся и покинул зал. Царь смеялся до упаду, затем дал знак Исфинису. Тот передал меч и щит гофмейстеру и, приблизившись к трону, поклонился царю.

— Твоя манера вести поединок столь же странна, что и твои пигмеи, — заметил царь. — Где ты научился сражаться?

— Божественный царь, в Нубии торговец не может ручаться за сохранность своего каравана, если не умеет защищать себя и своих спутников.

Царь сказал:

— Вот это страна! Мы, мужчины и женщины, тоже умели сражаться, когда совершали переходы по северной части пустыни, но когда мы стали жить во дворцах, пользоваться богатствами и достатком, начали пить вино вместо воды, мир показался нам приятным, и теперь я вынужден смотреть, как командир моей армии терпит поражение в поединке с крестьянином-торговцем.

Пока царь говорил, его лицо сияло, уста улыбались. Губернатор Ханзар приблизился к трону и, поклонившись в приветствии, сказал:

— Мой повелитель, этот юноша храбр и достоин охранной грамоты.