Нагиб Махфуз - Война в Фивах

— Разве мы сейчас не идем на Иераконполис? — спросил царь Гура.

— Мы идем именно туда, мой повелитель, — ответил гофмейстер. — Это передняя линия обороны Фив и там, в долине, состоится первая жестокая битва между двумя равными армиями.

К полудню от разведчиков поступили сведения, что египетский флот вступил в бой с кораблями пастухов. Судя по количеству кораблей и подразделений, пришли к заключению, что против египтян выступил весь флот врага. Сообщалось также, что развернулась ожесточенная битва. Царь посмотрел на запад с выражением надежды и мольбы на лице. Гур заметил:

— Мой повелитель, пастухи новички по части ведения войны на воде.

Царь ничего не ответил. Солнце близилось к зениту, пока батальоны армии и отряды снабжения продвигались вперед. Яхмос погрузился в размышления. Он представил, как семья встретит новость о гибели Камоса, как мать Сеткимус начнет безутешно горевать, как запечалится бабушка Ахотеп, как застонет терпеливая святая мать Тетишери и как его жена Нефертари, уже ставшая царицей Египта, разразится слезами. Великий Боже! Камос пал жертвой коварства, армия лишилась храброго и опытного воина, а Яхмосу досталось наследство, которое легло на него тяжелым бременем ответственности. Затем он мысленно перенесся в Фивы, где правил Апофис и жители выносили муки и унижения. Он вспомнил Ханзара, смелого, грозного губернатора. Душа Яхмоса никогда не успокоится, пока он не отомстит за отца, которому Ханзар нанес роковой удар. Затем его мысли остановились на принцессе Аменридис. Он вспомнил каюту, где страсть священным огнем пленила его, и спросил себя: «Неужели она все еще вспоминает о приятном торговце Исфинисе и надеется, что тот сдержит свое обещание?»

Тут Гур кашлянул, и это напомнило Яхмосу, что ему не следует тосковать по Аменридис, находясь во главе армии, которая идет освобождать Египет от врага. Яхмос гнал прочь мысли о принцессе. Он взглянул на огромную армию, последние отряды которой скрывались за горизонтом, и мыслями перенесся к сражению, разгоревшемуся на Ниле. В полдень разведчики принесли весть, что два флота сошлись в ожесточенной битве и обе стороны несут огромные потери. Оба флота столь равны, что невозможно предсказать исход. Лицо царя нахмурилось, он не мог скрыть тревоги.

— Мой повелитель, для тревоги нет причин, — сказал Гур. — Флот пастухов крепок и его так просто не одолеть. Наш флот вступил в решающую битву на Ниле.

— Если мы в ней потерпим поражение, то проиграем половину войны, — ответил Яхмос.

Гур уверенно возразил:

— А если победим, мой повелитель, на что я очень рассчитываю, то выиграем всю войну.

К вечеру армия находилась в нескольких часах марша от Иераконполиса. Настала пора сделать привал и отдохнуть перед битвой. Едва армия остановилась, как пришла весть о том, что передовые отряды ведут бои с разрозненными силами армии врага. Яхмос сказал:

— Пастухи уже отдохнули. Нет сомнений, они готовы сразиться с нами прямо сейчас.

Царь приказал отправить на помощь разведчикам колесницы, если на них нападут превосходящие силы. Он также собрал командиров и приказал быть готовыми вступить в бой по первому приказанию.

Яхмос чувствовал бремя огромной ответственности, впервые в жизни возглавя армию. Он еще не сознавал, что является покровителем этой огромной армии и несет ответственность за вечную судьбу Египта. Он сказал Гуру:

— Нам следует выдвинуть войско, чтобы уничтожить колесницы пастухов.

Гофмейстер ответил:

— Так же думает командир вражеской армии. Если удастся уничтожить колесницы пастухов и взять над ними верх в бою, тогда их армия станет мишенью наших лучников.

В этот миг, когда Яхмос решил пойти на риск и бросить свое войско в бой, с Нила прибыли гонцы и сообщили царю, что египетский флот понес серьезные потери и Яхмос Эбана считает, что лучше отступить с главными силами, чтобы перестроиться, но битва не ослабевает. Тревога охватила юного царя, у него возникло предчувствие, что можно потерять огромный флот. Но тут его мысли прервало сообщение, что войско врага перешло в наступление. Царь распрощался с Гуром и придворными, двинулся вперед вместе со своей гвардией и приказал батальону колесниц перейти в наступление. Армия ринулась в бой тремя потоками в сомкнутом строю с такой скоростью и грохотом, что земля содрогнулась, словно началось землетрясение. Едва египтяне заметили наступавшую армию пастухов, устремившуюся на них сплоченными отрядами колесниц, точно ураган, как поняли, что враг бросил в бой необузданные силы, от которых они долго терпели унижения. Злость египтян росла. Клич «Живи как Аменхотеп, умри как Секененра!» сотряс воздух.

Египтяне бросились в атаку, их сердца жаждали битвы и мщения. Обе стороны бились яростно и с исключительной жестокостью, и земля стала красной от крови. Крики солдат смешались с ржанием коней и звоном тетив. Жестокая и беспощадная битва продолжалась до тех пор, пока солнце не стало клониться к горизонту и погружаться в озера крови. Щупальца ночи поползли по небу, обе армии отступили и вернулись в свои лагеря. Яхмос находился в окружении гвардейцев, которые защищали царя во время его вылазок. Встретив своих приближенных во главе с Гуром, Яхмос сказал:

— Это была жестокая битва, мы потеряли храбрых людей.

— Затем он спросил:

— Есть новости о битве на Ниле?

Гофмейстер ответил:

— Оба флота еще сражаются.

— От нашего флота есть новости?

Гур сказал:

— Отступая, флот сражался весь день. Затем мы взяли множество кораблей врага на абордаж. Наступила ночь, но корабли не разошлись. Битва продолжается, и мы ждем дальнейших вестей.

На лице царя появилось выражение усталости, и он сказал своим приближенным:

— Будем молить Бога, чтобы он помог нашим братьям, которые сражаются на Ниле.

Армия поднялась с рассветом и начала готовиться к бою. Разведчики принесли важные сведения: в лагере врага всю ночь наблюдалось движение. Некоторые разведчики рискнули приблизиться к полю боя и сообщили, что новые потоки воинов и колесниц всю ночь двигались в сторону Иераконполиса. Движение прекратилось с наступлением рассвета. Подумав, Гур сказал:

— Мой повелитель, враг собирает большую часть своих сил, чтобы обрушиться на нас всей армией. Это неудивительно, ибо, если мы войдем в Иераконполис, то ничто не сможет остановить наше продвижение, кроме стен славных Фив.

С Нила пришли хорошие вести. Царю сообщили, что его флот отчаянно сражался и враг не смог добиться своих целей. Наоборот, многих солдат врага сбросили с кораблей, на которые те сумели взобраться. Флот пастухов был вынужден отойти, потеряв треть своих сил. После этого оба флота на некоторое время прекратили битву. Они снова сошлись после рассвета, причем наступал флот Яхмоса Эбаны. Эти новости обрадовали царя, и он с бодрым настроением стал готовиться к сражению.