Милий Езерский - Конец республики
- Название:Конец республики
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:1993
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Милий Езерский - Конец республики краткое содержание
Завершающая часть великой тетралогии Милия Езерского «Власть и народ» об истории Древнего Рима. Борьба убийц Цезаря Брута и Кассия, сына Помпея Великого - Секста - интриги и разврат наследников Цезаря - Антония и Октавиана.
Здесь все три книги (части) романа одним файлом.
Конец республики - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Лепид привстал на ложе.
— Встань, — сурово сказал он греку. — Я прощаю тебя последний раз. Позови Халидонию.
Когда вошла гречанка, настроение Антония изменилось.
— Поглядеть на нее — хороша! — воскликнул он.
Девушка была в легкой льняной тунике, обнажавшей колени, и в светлых сандалиях. От нее пахло духами — Лепид любил, чтобы рабы и невольницы, прислуживавшие за столом, душились.
Узнав консула, Халидония опустила глаза. Антоний подозвал ее. Гречанка хотела поцеловать у него руку, но он, не стесняясь Лепида, обхватил ее стан.
— Как живешь? — спрашивал он по-гречески. — Довольна ли? Господин отпустил тебя на волю?
Узнав, что она продолжает оставаться рабыней, Антоний шутливо обратился к Лепиду:
— Ты, наверно, влюблен в кого-нибудь, если не исполняешь обещанного.
— Не влюблен, а забываю, — ответил Лепид. — А забывчивость в такое тревожное время простительна.
— Я напоминаю тебе.
— Завтра она будет отпущена на волю. Антоний задумчиво поглаживал плечи девушки.
— Я хотел бы, чтоб она покинула твой дом и переселилась в мою виллу… Габии недалеко от Рима, и она могла бы бывать в Городе…
— …и видеться с тобою? — подсказал Лепид. — Понимаю. У тебя хороший вкус, Марк Антоний!
Девушка зарделась и, мягко освободившись из объятий консула, поспешила наполнить фиалы вином. Прислуживая, она избегала взглядов Антония: впервые ее удостоил внимания высший магистрат, и впервые она, бедная гимметская пастушка, могла помечтать о лучшей жизни.
Она слушала звучный голос Антония, но слов не понимала.
А консул говорил:
— Я изменю закон божественного Цезаря о судах: к декуриям всадников и сенаторов прибавлю третью декурию, которая будет состоять из центурионов и воинов. Таким образом в число судей должны будут выбираться центурионы и воины наравне с сенаторами и всадниками. Я возобновлю обжалование гражданами судебного приговора, уничтоженное Суллой и Цезарем: отныне каждый гражданин, обвиненный в преступлении против общественного порядка, не будет зависеть от воли продажных магистратов. И, наконец, предложу закон об обожествлении Цезаря.
— Твои законопредложения делают тебе честь, — сказал Лепид, подымая фиал. — Я должен обратить твое внимание на недовольство, которое вызовут выступления против законов Цезаря: противодействие твоих врагов…
Антоний тряхнул головою.
— Муж, предком которого был Геркулес, не страшится подлых нападок помпеянцев. Разве может меня уязвить стрела презренного Октавия, место которого было под ложем Цезаря?
Лепид засмеялся.
Допив вино, Антоний простился с другом, потрепал по щеке Халидонию и направился к двери.
VIII
Около восьми месяцев вел Цицерон упорную борьбу против Антония, и эти восемь месяцев подорвали его здоровье.
Сперва он написал I филиппику против Антония, в которой порицал его политику, обвиняя в нарушении законов Цезаря и в чрезмерном честолюбии, советуя следовать теории Аристотеля — быть первым гражданином среди граждан. Боясь македонских легионов, на которые мог опереться Антоний, чтобы уничтожить амнистию, оратор подстрекал друзей к неурядицам, советуя возбуждать воинов, сеять среди них рознь и недовольство. Когда Антоний и Фульвия отправились в Брундизий навстречу македонским легионам, аристократы склонили на свою сторону Октавиана, и тот поспешил в Капую под предлогом продажи вилл, принадлежавших его матери, а на самом деле — чтобы набрать себе телохранителей среди ветеранов Цезаря.
Переехав в Путеолы, Цицерон следил за деятельностью Октавиана, который распространял среди воинов эпистолы с обвинением Антония в измене делу Цезаря. Легионарии чуть не взбунтовались, и только обычное хладнокровие и присутствие духа спасли Антония: он велел казнить подозрительных центурионов в своем доме, в присутствии разъяренной Фульвии, — стареющая матрона выказала себя кровожадной гиеной, принимая участие в пытках людей, — одежды ее были забрызганы кровью.
Цицерон знал о злодействах Антония. Он стал писать II филиппику и, закончив ее, послал Аттику.
Шагая по холодному атриуму, в который врывался ноябрьский ветер, Цицерон говорил Тирону, оторвавшись от работы над трактатом «De officiis». [3] «Об обязанностях»
— Нужно умиротворить общество, изменить нравственный уровень жизни. Богатство и власть развращают людей, это не высшие жизненные блага, а бремя, которое должно переносить. Следует жить, занимаясь земледелием и торговлей, принимать участие в политической жизни. Целью правительства должно быть общее благо, а достигнуть его возможно строгим соблюдением законов, восстановлением добродетелей, щедростью нобилей, честностью, порядочностью…
— Но если идеальная республика, — возразил Тирон, — ставит целью своего существования благо народа, воздержание от наступательных войн, подобных тем, какие вели Красс и Цезарь, уничтожение жестокостей и вероломства, стремление сдерживать данное слово, то не есть ли это возврат к древним временам?
— Ты меня правильно понял, сын мой, — оживился Цицерон, — я стою за аристократическую республику, в которой не было бы ни Гракхов, ни Мариев, ни Сулл, ни Цезарей, а единый сенат, состоящий из ораторов, правоведов, ученых, философов и писателей…
— Но ведь ты, господин мой, пытаешься привить идеи Платона к римской жизни!
Цицерон не ответил. Он прислушивался к приближавшимся голосам людей.
— Кто там? — спросил он, приоткрыв дверь и выглянув на улицу.
— Письмо от Октавиана Цезаря! — крикнул грубый голос.
Тирон распахнул дверь, и в атриум проник вооруженный гонец в мокром плаще, в забрызганных грязью калигах.
«Что мне делать? — писал Октавиан. — Антоний во главе легиона Алауда двинулся на Рим. Задержать ли его в Капуе или идти на столицу?»
Не колеблясь, Цицерон посоветовал Октавиану двинуться на Рим: он боялся отмены Антонием амнистии и возникновения новой гражданской войны.
Вскоре Цицерону стало известно, что Октавиан ошибся, думая, что Антоний шел во главе одного легиона, — их у него было два.
«Октавиан трусит, — писали друзья, — и опасается, как бы Антоний не объявил его врагом республики». Узнав о походе Октавиана на Рим во главе трех тысяч воинов, Цицерон успокоился.
События следовали одно за другим. Вступив в Рим раньше Антония, Октавиан объявил его изменником дела цезарьянцев и предложил ветеранам поддерживать сына диктатора. В то же время, боясь аристократов, он пытался ладить с ними. Популяры считали его своим вождем, а аристократы — своим защитником, хотя многие не доверяли ему, видя его растерянность и двуличность. Прибытие в Рим Антония, эдикт его, в котором он презрительно отзывался о низком происхождении Октавиана («из фамилии ростовщиков») и намекал на причину усыновления его Цезарем («любовник диктатора»), а затем второй эдикт о созыве сената с предупреждением, что не явившиеся будут считаться приверженцами Октавиана, — возымели свое действие: воины покидали Октавиана, разбегались, а Цицерон побоялся вмешаться в это дело.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: