Александр Ахматов - Хроника времен Гая Мария, или Беглянка из Рима

— Но ведь это неслыханно! — с возмущением воскликнул Приск.

— Сенаторы подняли такой шум, — продолжал Сильван, — что арпинцу пришлось покинуть заседание, чтобы переодеться в обычную тогу…

— Что ж, теперь у Метелла Нумидийского и его друзей будет еще один прекрасный повод для нападок на Мария, — заметил Клодий.

— Ничего ужасного, просто Марий от радости совсем потерял голову, — улыбаясь, подал свой голос Минуций, который уже знал о происшествии на Капитолии.

— А скорее всего грубо злоупотребил своей удачей, — возразил Приск, не любивший Мария и в глубине души симпатизировавший Катулу, Метеллу и оптиматам.

— Что верно, то верно… Метелл не преминет воспользоваться этой оплошкой своего заклятого врага, — сказал Дентикул, ковыряя в зубах рыбьей костью. — На его месте я обвинил бы Мария в стремлении к тирании…

— Шутки шутками, а Марий-то ныне популярен среди плебеев не меньше, чем когда-то трижды консул Спурий Кассий Вискеллин [217], которого сбросили с Тарпейской скалы, — хрипловатым голосом проговорил Марк Тициний.

В этот момент в триклиний вошел толстый и румяный человек средних лет в неловко сидевшей на нем пиршественной одежде.

— А вот и славный наш Либон! — весело объявил хозяин дома.

— Приветствую всех! — сказал толстяк, с улыбкой поправляя на голове съехавший набок венок.

— Добро пожаловать, Секст Вибий!.. Привет, Либон!.. Да здравствует Либон! — со всех сторон раздались голоса.

— Располагайся рядом с Тицинием, — показал Волкаций гостю пустующее место на ложе, где возлежал угрюмый центурион, и дал знак рабам, чтобы они поднесли опоздавшему вина.

Секст Вибий Либон, пожалуй, один из всех присутствующих пользовался настоящей известностью в Риме. Он был председателем товарищества оптовых торговцев, скупавших товары иноземных купцов.

Надо сказать, римляне очень цепко держали в своих руках городскую торговлю, ни в коей мере не давая свободно развернуться иностранцам. Приезжавшие с товарами в Рим перегрины без позволения вышеупомянутого товарищества ничего не могли продать, пока оно не навязывало им свои цены. Порой заезжим негоциантам приходилось сбывать свой товар так дешево, что выгоднее было утопить его в Тибре. По роду своей деятельности Вибий Либон всегда находился в курсе всех событий, происходивших в Риме и далеко за его пределами. Мимо него не проходило ни одно важное известие. Поэтому все собравшиеся в триклинии с интересом ждали от Либона каких-нибудь удивительных сообщений.

— Я прошу прощения за свое опоздание, любезный Волкаций, — сказал Либон, вытягиваясь на ложе против Тициния, который молча обменялся с ним рукопожатием. — Меня задержали письмоносцы откупщиков, прибывшие из Африки… Они сообщили ужасную новость — претор провинции Луций Беллиен погиб от рук пиратов…

— Что ты говоришь! — воскликнули в один голос чуть ли не все присутствующие.

— Пираты захватили его корабль у мыса Меркурия [218], — продолжал Либон, приняв от слуги чашу с вином. — Беллиен вел себя с подобающим достоинством, угрожая разбойникам карой могущественного Рима, если с ним что-нибудь случится, но те схватили и сбросили его в море прямо в преторском облачении…

— Какой ужасный конец, — произнес Волкаций, с прискорбием покачивая головой.

— Бедняга Беллиен, — заговорил Клодий после короткого всеобщего молчания, — Я ведь хорошо знал его, когда он был квестором в Сицилии…

— Странно, — пожал плечами Приск, в задумчивости вертя в руке пустой кубок, — странно, что пираты убили такого богатого человека? За Беллиена они могли бы получить огромный выкуп, да и государство не осталось бы перед ним в долгу…

— В том-то и дело, — допив свое вино и проглотив устрицу, сказал Либон, — в том-то и дело, что никакое богатство не спасло бы его, будь он самим Крезом [219]…

— Отчего же? — с удивленным любопытством спросил Приск.

— Потому, юноша, что, к своему несчастью, он попался самому Требацию Тибуру, беглому гракхианцу…

— Опять этот проклятый Требаций! — вскричал хозяин дома. — Клянусь мечом Немизиды, на совести у этого негодяя больше злодеяний, чем у всех киликийских и критских пиратов [220]вместе взятых!

— Да, дерзость его необычайна, — сказал Клодий.

— Прошлым летом самой Остии от него досталось, — вмешался в разговор Минуций. — Его миапароны и гемиолы [221]неожиданно ворвались в Счастливую гавань, подожгли все военные корабли и потом в течение всего дня пираты безнаказанно грабили город…

— Зато Юпитер и Нептун не оставили это преступление безнаказанным, — подхватил Приск с мстительным злорадством, — На обратном пути пиратский флот попал в бурю и многие корабли их потонули. А один либурнийский корабль [222], налетев на подводную скалу, был выброшен на берег и находившиеся на нем разбойники попали в руки наших солдат…

— Но почему же все-таки Требаций не захотел взять выкупа за Беллиена и приказал его убить? — спросил Клодий, обращаясь к Либону.

— Тут и гадать нечего, — отвечал Либон. — Требаций, конечно, припомнил Беллиену отважного Летория, своего друга, которого Беллиен убил на Сублицийском мосту… Да ты ведь сам, Клодий, рассказывал мне, помнится, о гибели Гракха и его сотоварищей.

— Но я никогда не говорил, что Леторий был другом Требация, — возразил Клодий. — Напротив, оба они друг друга на дух не переносили. Леторий был из окружения Гракха, а Требаций числился в дружках у Фульвия Флакка, который и сам вел себя разнузданно, и люди его были отпетыми мерзавцами, готовыми на все. Они-то и погубили Гракха своим неистовством, особенно Требаций, подстрекавший и Фульвия, и Гракха действовать не иначе, как с оружием в руках, пока оптиматы не оправились от страха и сами не перешли в наступление. В тот самый день, когда сторонники Опимия [223]из числа народных трибунов созвали плебейскую сходку и уговаривали народ упразднить законы Гракха, Фульвий Флакк явился на Капитолий в окружении большой толпы своих приверженцев. Жертвоприношение перед началом собрания проводилось наспех. Вокруг царил невообразимый шум. Больше всех возмущался Фульвий Флакк, который обрушился с руганью на трибунов, называя их предателями плебеев и прихвостнями оптиматов. И тут ликтор Квинт Антулий, убиравший с алтаря внутренности животных, довольно злобно крикнул толпившимся вокруг фульвианцам: «А ну, дайте дорогу порядочным людям, вы, негодные граждане!» Стоявший рядом Требаций первый схватил его за горло. Ликтора оттащили от алтаря и закололи кинжалами. А Фульвий даже пальцем не пошевельнул, чтобы унять своих головорезов…

— Убийство на самом Капитолии! — воскликнул Приск. — И после этого еще ругают Опимия за то, что он навел порядок в городе силой оружия!..