Лайош Мештерхази - Загадка Прометея
- Название:Загадка Прометея
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Прогресс
- Год:1977
- Город:М.
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Лайош Мештерхази - Загадка Прометея краткое содержание
Кто такой Прометей, знает каждый школьник. Герой из греческой мифологии, укравший для людей огонь с неба и в наказание по велению Зевса прикованный Гефестом к скале на Кавказе, куда ежедневно прилетал орел, дабы вновь и вновь раздирать не успевавшие затянуться раны героя и клевать ему печень. Так продолжалось очень долго, пока оказавшийся в тех краях Геракл не сразил орла, разбил оковы и освободил Прометея.
До сих пор все ясно. А вот дальше — загадка! Что произошло с Прометеем потом? Ведь что-то с ним происходило, это очевидно. Но как, почему мог потонуть в тумане, исчезнуть из памяти его образ и все, что случилось с ним в дальнейшем?! Мы знаем: Прометей был величайшим благодетелем человечества. Так почему же в античном мире не назвали по нему ни единой звезды (орел, что клевал ему печень, заслужил эту честь!), почему нет ни храма, ни хотя бы жертвенника или источника, рощи, посвященных его памяти?..
Давайте же попробуем исследовать историю Прометея! Буквально, слово за слово, без каких-либо аллегорий и сомнительных параллелей.
Загадка Прометея - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
В XXIV песне «Илиады» Елена, оплакивая Гектора, говорит, что уже двадцать лет живет в Трое. Следовательно, Гомер перенимает идущий от сказок счет героических песен: десять лет — предварительная подготовка и скитания по водам, десять лет — осада Трои, десять лет — злоключения Одиссея на обратном пути. В действительности обратный путь — после окончательного поражения на Синайском полуострове — затянулся, вероятно, не на десять лет, а намного больше. Для тех же народов, чью прежнюю родину в Малой Азии захватили тем временем фригийцы и фракийцы, принудив их искать себе новое пристанище, этот путь мог занять и целое столетие. Самый поход — здесь можно и согласиться — продолжался приблизительно десятилетие. Но подготовка тянуться десять лет не могла. За десять лет войско не то чтобы не собралось — оно совершенно разложилось бы, — не могли первые дожидаться последних целых десять лет! Что же до скитаний по водам и проблемы проводника, то ведь эллины занимались мореплаванием уже многие столетия, от острова до острова к Трое корабль провел бы каждый юнга.
Следовательно, легенда намекает лишь на то, что действительно имело место: отправление на войну не обошлось без проволочек и проблем. Поначалу главным вербовщиком был Нестор, ему хотелось как можно скорее вновь свидеться с вложенными в предприятие деньгами, и не только по скупости, но и потому, что в его городах сложилась особенно тяжелая ситуация. Позднее к нему присоединился Одиссей: «Если уж меня втянули, так и другие не отвертятся!» Они стали агитировать на пару. Сборы в Арголидском заливе длились, вероятно, полгода, самое большее — десять месяцев. Столько еще могли выдержать, не взбунтовавшись, те, кто томился в ожидании. (Да и бунтовали под конец. Не удовольствия же ради согласился Агамемнон принести в жертву свою дочь!) Во всяком случае, эти полгода или десять месяцев были полугодием или десятью месяцами лихорадочной дипломатической и организационной работы.
Но к чему я пересказал вкратце такое множество общеизвестных фактов? Просто все это имеет непосредственное отношение к раскрытию загадки Прометея. Которая теперь, по ознакомлении с историческим фоном и общей атмосферой, вероятно, и не столь уж сложна.
Когда Прометея выселили из дворца, ему, как я уже говорил, назначили определенную годовую ренту. В результате инфляции реальная ценность этой ренты постепенно весьма уменьшилась. А государственная казна обычно такого рода ренты не увеличивает. Особенно если о том не просят, точнее: не торопят, и достаточно веско. Не думаю, чтобы Прометей ходатайствовал о пересмотре. Да он и не слишком разбирался в денежных делах, наверное, даже не сам их улаживал, для этого — и вообще для ведения хозяйства — был у него среди слуг главный прислужник, ключник, эконом, что-нибудь в этом роде.
К власти пришел Фиест. С Прометеем он знаком не был и познакомиться не спешил — за краткое время правления забот у него хватало, да и дел было невпроворот с теми, кого именуют «представляющими интерес», «важными» придворными лицами. А что Прометей практически не мог считаться представляющей интерес и важной особой, было уже очевидно. К тому же Фиест, взяв курс на дефляцию, не разбирал платежи по пунктам, а запретил какие бы то ни было выплаты из казны одним махом. Позднее, правда, как это обычно бывает, кое-какие запреты пришлось ему снять. Дело Прометея, очевидно, не подходило под рубрику тех, пересмотр каковых был в интересах государства. То есть Прометей не получал ничего в течение нескольких месяцев.
Пришел Агамемнон, вновь открыл шлюзы военной конъюнктуры. Иначе говоря, платежи опять потекли из казны рекой. Естественно, однако, что в таких случаях представляется новый список. Вокруг дворца толкался легион претендентов на ренту, тех, кто имел заслуги при Атрее, кто был противником Фиеста, поскольку Фиест не платил. Мы не сомневаемся: Прометея среди них не было. Не было и главного его слуги, или как он там именовался; каким бы большим господином ни чувствовал себя этот слуга в доме и в саду Прометея, в миру-то он оставался всего-навсего рабом, как же было ему показаться во дворце! Вспоминал ли Агамемнон о Прометее? Когда было время. Но было ли у него время? В те-то годы?! Конечно, иной раз Прометей действительно приходил на память молодому царю — он не мог не знать, что бог изготовляет у Кузнеца самые люксовые , как говорится, военные доспехи. (Быть может, и сам кое-что у него заказывал.) Но приходило ли, могло ли вообще прийти ему в голову, что Прометей без малого нищий и что, не приглашай его Кузнец к обеду, он просто голодал бы?
Совесть у Агамемнона была чиста; перед историей она и правда могла быть чиста, по крайней мере в этом вопросе. Он знал: Прометей получил дом, сад, слуг и ренту — все, что положено самым почетным ветеранам. Да, он отлично помнил это постановление. Разве мог бы он вообразить, что главный слуга Прометея — увидев, как по-детски беспомощен его хозяин в материальных делах, — уже продает, относит в залог обстановку усадьбы, чтобы оделить домочадцев хотя бы тарелкой каши. (Остатки домочадцев — ибо тех, без кого можно было обойтись, он давно уже объявил «беглыми», сдал в рабочие отряды.) Вскоре в доме оставались одни лишь голые стены. Итак, Прометей — хотя вряд ли отдавал себе в этом отчет — бедствовал.
И старился. Да, старился. Если бы он не старился, это бросилось бы людям в глаза, показалось бы чудом. И следовательно, мы бы знали об этом . Миф непременно поведал бы, пусть наделив его другим именем, о старике, который совсем не старился, хотя и был очень стар.
Итак, Прометей старился. Начал сутулиться, медленней стала походка, затрудненней дыхание. Лицо высохло. Белки глаз и кожа на лице пожелтели, приобрели зеленоватый оттенок.
Был, однако, во дворце человек — мне удалось все-таки в ходе моих изысканий до какой-то степени изучить микенцев, — был некто, чей острый, недобрый глаз разглядел положение и состояние Прометея. Как догадывается Читатель, я имею в виду Терсита.
Да, в ту пору Терситу довелось несколько раз видеться с Прометеем. В ходе общих сборов на войну и ему следовало позаботиться о своих доспехах; воспользоваться доспехами серийного производства при горбатой спине и разновеликих ногах он, разумеется, не мог. Оставалось делать их на заказ, а так как деньги у него водились, он мог позволить себе любую роскошь. И, значит, Кузнец мог передать его заказ Прометею. Таким образом, они должны были встретиться, когда Прометей снимал мерку, затем еще хотя бы однажды — для примерки и, наконец, когда доспехи были готовы. Как ни придирчив был Терсит, но работа Прометея, без сомнения, ему понравилась. Он не нашел в ней решительно никаких изъянов. Когда Терсит обрядился в обновку, никто, и даже он сам, не сказал бы, что он горбат. Его благодарность не знала пределов. Быть может, на радостях он даже подвез в тот день Прометея домой. Возможно, зашел и в дом на стаканчик вина (если у Прометея, правда, еще водилось вино), возможно, они простились в воротах, и Терсит сказал ему тут примерно следующее:
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: