Валерий Волошин - Ленинград — срочно...

— Что стряслось? — вышел из нее Соловьев.

— Товарищ полковник, вот отличная позиция для «Редута», — показал Купрявичюс на косогор. — В тот сарайчик у церкви загоним установку, антенну — наружу, замаскируем — никто не догадается. И для землянок удобно, прямо в откосе их выроем — получится что-то вроде пещер.

— А где линия электропередачи? — спросил Форштер.

— Если напрямую, то километра два-три будет.

— Не пойдет, — развел руками директор завода. — Место хорошее, а не пойдет. Так вот-с, друг мой. Не сможете вы подсоединиться к электросети, придется новую линию тянуть. А для этого не дни, месяцы потребуются.

— Надо будет, и в дни уложимся, — не сдавался Купрявичюс.

Подошедший Ульчев поддержал инженера:

— Конечно, построим, чего там…

— Действуйте, — махнул рукой Соловьев. — Ты, лейтенант, затаскивай на гребень станцию и приступай к оборудованию позиции. А ты, коль проявил инициативу, — он смерил пристальным взглядом Купрявичюса, — иди в контору торфоразработок. Договоришься там о прокладке линии.

Но когда Купрявичюс приехал в Рахья, где находилось управление, и встретился там с техническим руководителем торфоразработок, то упал духом. Нет, подключиться к линии было можно, только напряжение ее — три тысячи вольт. А это значило, что следует потом еще монтировать понижающую подстанцию.

— Коль такое дело — пособим. Дам я тебе двух спецов. Они хоть и бабы, но электрики высокой квалификации, — попытался успокоить техрук Купрявичюса.

— Да разве нас всего два монтера выручат, тем более женщины?!

— Не скажи, не скажи. Они вкалывают похлеще иного мужика, без нытья…

На прокладку линии электропередачи вышел весь расчет, не считая дежурной смены и часовых. Бойцы валили лес, рыли ямы, ставили столбы, монтеры тут же взбирались на них, вешали крючья, протягивали кабель… Это был чудовищный, адский по тяжести труд войны.

Они протянули «высоковольтку» и установили понижающий трансформатор за двое суток! Зато теперь «Редут-6» «видел» великолепно.

Наконец-то Николая Калашникова снова включили в боевой расчет. Только не на «четверку», а старшим оператором «Редута-7».

В Манушкино прибыли под вечер. Всеми работами по оборудованию «дозора» руководил инженер батальона Осинин, и Калашников старался быть к нему поближе.

Засветилась на экране полоска электронной развертки. Калашников смотрел на нее, комментируя малейшее изменение зубцов-импульсов отраженного сигнала.

— Товарищ воентехник, смотрите, какая четкая картинка «местников», уж я ее, дорогушу, запомню! Наверное, лучше всего зарисовать, как вы считаете? Тогда ночью разбуди — и тут же воспроизведешь! А вот цель!

— Ну-ка, ну-ка…

— Да вот же, товарищ воентехник, смотрите, — ткнул Калашников в едва заметную, с волосок, полоску. — Видите теперь? Одиночка, от нас отдаляется. Интересно, что за самолет?

Осинин взял отвертку, подкрутил потенциометр настройки, и полоска проступила на экране четко, обозначилась ее вершина.

— Нет, это не бомбардировщик.

— Почему ты так решил?

— Понимаете, товарищ воентехник, у «юнкерса», например, вершина должна быть более пологая… Вот я чудак-человек, кому объясняю? — хохотнул неожиданно Калашников. — Вы ведь сами нам об этом на занятиях рассказывали! А эту отметочку, — он снова показал на экран, — я тоже запомню…

Они работали до полуночи. Утром, чуть свет, Осинина снова удивил Калашников, сидевший на пеньке невдалеке от шалаша-землянки и что-то записывающий в тетрадь.

— Не спится, сержант? — подошел к нему Осинин. — Письмо решил зазнобе написать?

— Никак нет! — вскочил Калашников. Смущенно добавил: — Решил я, товарищ инженер, книгу написать.

— Кни-и-игу?.. — протянул Осинин. — И о чем? Калашников смешно почесал затылок карандашом.

— Понимаете, я спрашиваю себя: много ли есть учебников, наставлений там всяких о «Редутах»?.. Нет ничего. Мы первые их осваиваем, хотя бы вот этот, — кивнул он в сторону установки. — До конца ли мы знаем ее возможности? Наверное, тоже нет. А в книгу я буду записывать все до мелочей. Посмотрите, если есть желание, — он протянул инженеру тетрадь.

Осинин открыл ее. Калашников описывал ту воздушную обстановку, которую наблюдали они при настройке станции. И не только зафиксировал поведение радиопеленгатора в тот или иной момент, но и попытался зарисовать картинку, высвечивающуюся на экране. А Калашников продолжал:

— Когда будет заступать очередная смена, я им покажу, смотрите, мол, братцы, что вы можете увидеть. Не теряйтесь в случае чего. Это тому-то и тому-то соответствует. Правда, с рисунками у меня дело туго идет. Но как только я с Гариком встречусь… — Поправился: — С красноармейцем Микитченко. Он все оформит в лучшем виде.

— Думаю, ты прав. Одобряю твое начинание, — сказал Осинин, возвращая тетрадь. — Золотая получится книга с точки зрения обобщения нашего опыта. Это, брат, ой как нужно!..

Осинин рассказал о Калашникове командиру и комиссару батальона:

— Представляете, какую идею подсказал старший оператор? Нужно на каждом «дозоре» завести такую книгу или, вернее сказать, «Журнал характерных импульсов». В него зарисовывать изображения разверток, описывать обстоятельства того или иного воздушного наблюдения, все реакции «Редутов». Это же будет настольная книга операторов!

— А что, командир, задумка хорошая, — поддержал

Осинина Ермолин.

— Согласен. Но только как же быть с сохранением военной тайны? — спросил Бондаренко. — Ведь есть распоряжение: никаких записей, никаких дневников… Вдруг такой журнал попадет в руки врага?

— А если «Редут» попадет в руки врага?!

— Что за чушь говоришь, Сергей! Такого не будет никогда, — сказал Бондаренко.

— Засекретим журналы, как и другие наши документы, прошнуруем страницы, включим в опись «Редутов», ответственными назначим инженеров установок…

— Убеждать умеешь, — согласился Бондаренко. — Но смотри, Осинин, под твою ответственность, чтобы с точки зрения сохранения тайны все было как надо. Теперь вот еще что. — Бондаренко улыбнулся и торжественно объявил: — Получено разрешение штаба корпуса об организации при «Редуте-5» экспериментальной группы для создания комплексной телевизионной установки, которая будет передавать данные РУС-2 на командный пункт. Техническим руководителем назначается автор проекта — сержант Горелов.

Осинин вскочил.

— Смотри, а он сейчас в пляс пустится, — засмеялся Ермолин.

— Ты особо не радуйся, Сергей, садись, — урезонил инженера комбат. — Определены сроки: три-четыре месяца на эти работы. Если не выполним, спросят в первую очередь с тебя. Ясно?

— Но ведь такие сроки нереальны, — опешил Осинин.