Гамаль Аль-Гитани - Аз-Зейни Баракят

Теперь во дворе мечети не говорят все, что придет в голову. Саид стал осторожен, следит за каждым своим словом. Кровать Омру и мешок с его продуктами недалеко от койки Саида. Если Омру выйдет совершить омовение на заре, Саид непременно увидит его. Может быть, учитель ошибается? Упаси господи от навета на человека! Саид медленно оборачивается — запах старых циновок. Площадь вокруг мечети полна народу. Глашатай не устает повторять новость: жестокий тиран, притеснитель Али бен Аби-ль-Джуд схвачен. Под стражей все, что у него есть: деньги, доходы, гарем, наложницы. Его держат в яме в Крепости, пока идет дознание.

Женщина бросает монету глашатаю — вознаграждение за добрую весть. Радость, как вода, медленно просачивающаяся в расщелину, наполняет душу Саида. Он вспоминает Самах. Если бы она теперь была с ним, вместе с ним смотрела на людей! Он слышит звук ее шагов. Он не знал, чьи это шаги, но был уверен, что это она, именно она! Радость людей согревает Саида. Если бы у него был лишний дерхем, он отдал бы его глашатаю. Исчезла горечь, которую он испытывал до этого. Со стороны квартала аль-Батыния шли подмастерья из красильни Хадара — шейха красильщиков — с лицами, вымазанными красной и зеленой краской. Они приплясывали и пели:

ВЫСОЧАЙШИЙ УКАЗ

Во имя аллаха, милостивого и милосердного!

Да пребудете вы мусульманами, добрыми и благочестивыми, отвергающими греховное и не дающими совершиться дурному.

Помогайте друг другу на пути терпения и благочестия, но не на пути греха и злобы!

Теперь начнем

Слава аллаху, который наставил нас, дабы раскрыть злодеев и обратиться к добродетельным во имя спокойствия подданных и установления безопасности и порядка в стране. После того как по нашему указу злоумышленник Али бен Аби-ль-Джуд был отдан в руки правосудия, мы увидели, сколько должностей и постов он занимал. Чтобы в наибольшей мере соблюсти справедливость — а каждый из нас ее постоянный радетель, — решили мы разделить эти должности среди людей сведущих и ученых, дабы не ложились они тяжким бременем на выи несущих их.

Начали мы с должности хранителя мер и весов, ибо она касается состояния и достатка людей, а посему не может пустовать.

Узнав о положении людей и о том, как можно его облегчить и устранить трудности, прочитав летописи и набравшись мудрости из уроков прошлого, постигнув тайную суть причины и следствия, после долгих размышлений и приготовлений, мы повелеваем, дабы принял на себя Баракят бен Муса должность хранителя мер и весов Каира ввиду его достоинств и добродетелей, верности и усердия, справедливости и строгости, влиятельности и степенности, благочестия и беспристрастного отношения к богатым и бедным. Для него нет ничтожного и презренного, когда дело идет о правде, поэтому мы жалуем его именем Аз-Зейни [15] Аз-Зейни в переводе означает «хороший», «великолепный». , дабы он носил его всю оставшуюся жизнь.

Мы распорядились, чтобы он следил за соблюдением мер и весов, предупреждал обман при отпуске пищи и напитков, знал цены, был осведомлен обо всех новостях, о том, что говорят люди на каждой улице и в каждом квартале, в каждом доме и на рынке, без того, чтобы это было им ведомо.

Мы распорядились, чтобы он назначил себе помощников, дабы смотрели они за мусульманами, оставаясь при том преданными, правоверными и заслуживающими доверия слугами; чтобы не дозволял он никому из торговцев духами и помадой продавать неизвестные снадобья, воспрепятствовал пройдохам любыми правдами и неправдами обирать людей, был на страже благопристойности, противостоял греху, не допускал блуда, следил за бедными чиновниками и певицами, выбирал себе помощников только среди людей, известных своей верностью, добродетельностью и бескорыстием, далеких от алчности и всего дурного; чтобы словом и делом служил он аллаху и угождал ему. Пусть его не беспокоят людская хула или хвала, а лишь неизменное выполнение велений пророка во всем, что касается подрезания усов, выщипывания подмышек, бритья лобка, ухода за ногтями, чистоты одежды и умащения мускусом.

Так мы рассудили и повелели.

Мир достойнейшему из народов аллаха.

Мухаммед бен Абдалла, да снизойдет на него благословение аллаха.

Составлено в Крепости 8-го шавваля.

Закария бен Рады

Разве когда-нибудь ему бывало непонятно, что происходит? От его всевидящего ока не укрывалось ни большое, ни малое. Сейчас же он бродит впотьмах, недоумевая по поводу происходящего.

После наступления темноты Закария спустился в небольшую, скрытую под домом темницу. Впереди него шел факельщик Мабрук. Закария редко сюда спускался. Всего несколько раз он заглядывал в этот темный узкий коридор, в конце которого в осклизлых стенах были выдолблены ниши, не достигавшие человеческого роста. Заключенный здесь вынужден нагибаться, чтобы не задеть головой неровный потолок. Он не может ни повернуться, ни удобно сесть, ни заснуть. Скользкий мокрый пол никогда не просыхает, потому что Мабрук несколько раз в день брызгает его водой.

Закария допрашивает заключенных не здесь, а в другом конце дома. Приходит Мабрук, снимает с вызванного арестанта кандалы, завязывает ему глаза платком и ведет, подталкивая коротким кинжалом между лопаток. И вот он уже стоит перед Закарией… Кругом тишина, не нарушаемая ни единым звуком, от которой заключенному делается еще страшней. Он не знает, откуда ждать удара. Немного помедлив — и это время может показаться узнику вечностью или мгновением, — Закария неожиданно протягивает руку и трогает его за плечо. Обычно его движение мягко, медленно и осторожно. Многие не выдерживают этого неожиданного, странного, мягкого, как кожа на животе змеи, прикосновения и теряют сознание…

Придя в себя, арестант видит человека, на губах которого играет слабая, как затухающий огонь, улыбка… Проходит время… Раздаются стоны, крики, скрипят колеса сакии, поднимающей воду из глубокого колодца. Иногда, чаще всего по ночам, Закария приказывает бить в барабан. В глубокой тишине его дробь разносится далеко. Только немногие, самые доверенные, из людей Закарии знают, что означает бой барабана, доносящийся от подножия аль-Мукаттама.

Этой ночью Закария сам проходит по темной тюрьме. На исходе дня он приказал Мабруку очистить все камеры от заключенных. Никто не знает об их существовании…

Закарии неизвестно, что произойдет с ними в ближайшие часы. Каким бы прочным ни казалось его положение, он не чувствует себя в безопасности. Когда все считают, что спокойствие установилось надолго, Закария безошибочно угадывает малейшие колебания и признаки неустойчивости. Кто знает, может быть, кто-нибудь из эмиров уже послал к султану доложить об этих узниках? Может быть, прибыли мамлюки Аль-Гури, мамлюки — торговцы или корсары и уже карабкаются по стенам, рыскают по галереям в поисках Шаабана, именно Шаабана. Он исчез несколько месяцев тому назад. Ни одна живая душа не знает, где Шаабан, мальчик-слуга, любимец султана, его собеседник в часы вечернего отдыха. Шаабан всегда сидел по правую руку султана, где обычно сидят самые большие военачальники и сановники.