Том Холланд - Том Холланд

Однако упорства, выказанного в поддержку Цицерона, хватило ненадолго. По прошествии двух дней в двери судей начал стучаться некий таинственный раб. Он предлагал крупные денежные суммы, а при желании — милости женщин или мальчиков из высших слоев общества. Столь вопиющий подход тем не менее оказался весьма действенным. Клодий был оправдан тридцатью одним голосом против двадцати пяти. Враги его были в ярости. Встретив одного из судей, Катул язвительным тоном спросил: «Так для чего же тебе понадобилась охрана? Чтобы никто не отобрал полученную взятку?». [166] Ibid., 1.16.

Для всех грандов — а в особенности Лукулла — оправдание Клодия явилось тяжелым ударом. А для Цицерона оно превратилось в катастрофу. Не имея ресурсов Катула или Гортензия, он оказался перед лицом врага, искушать которого опасался даже сам Цезарь. Он отнюдь не помог себе тем, что в последовавшие за судом несколько недель неоднократно нападал на Клодия в Сенате с непродуманными остротами. И то, что первоначально представляло собой обыкновенную для многих римских знакомств простую неприязнь, стало быстро превращаться в настоящую кровную вражду. Конечно, Клодий не мог сравниться с Цицероном умом и колкостью языка, однако в постановке своих вендетт — как выяснилось достаточно скоро, — равных ему найти было нельзя.

Для самого Цицерона личная катастрофа, как всегда, являлась кризисом всего Рима, хотя в других случаях ему приходилось признавать, что свирепость политической жизни является показателем ее свободы. Удача приходила и уходила; союзы скреплялись и распадались. Таковы были ритмы свободной Республики. И тот факт, что позолота быстро сходила с его консульства, расстраивал Цицерона, вселяя при этом тихое удовлетворение в души его коллег. Достижения в Риме приветствовали, однако избытка величия опасались. Совместно властвовать могли многие — одному человеку высшая власть не была разрешена. Один только Сулла покусился на нее — и то ненадолго.

И разве существовали причины предполагать, что такое положение может перемениться?

Тот факт, что женщины должны были собираться для совершения таинственных религиозных обрядов, римляне воспринимали с беспредельным любопытством. На представленной здесь фреске из Виллы Мистерий (Помпеи) ощущение священнодействия явным образом сочетается с эротикой — намекая тем самым на то, что вдохновило Клодия в 62 г. до Р.Х. на осквернение таинств Благой Богини

Исполненная более чем в человеческий рост скульптура символизирует галльскую угрозу, которая, начиная с IV столетия до Р.Х., постоянно бросала тень на Республику. В последовавший за консульством год Цезарь не имел лучшего выбора, чем нанесение превентивного удара по северным варварам