Руй Кастро - Рио-де-Жанейро: карнавал в огне

Знаю, звучит невероятно, чтобы кариоки почти четыре столетия лишали себя встречи с Копакабаной. И поэтому находятся те, кто утверждает, что Рио уже был совершенен до того, как белый человек решил построить город на такой неподходящей, неровной местности. Наконец, в 1892-м, тоннели, трамваи и первые летние домики сделали Копакабану доступной и для простых смертных. Пора невинности миновала. Природа защищалась как могла, но куда ей было тягаться с человеческими настойчивостью и изобретательностью.

В 1902-м году английский цирюльник Уоллас Грин из Копакабаны, совершенно не желая того, изобрел пляжное полотенце. Побрив клиента, он решил сделать перерыв и заглянуть на пляж и, опасаясь запачкать одежду в песке, расстелил полотенце и сел на него — и таким образом решил серьезную логистическую проблему и основал новую моду. В 1906-м префект Перейре Пассуш построил вдоль пляжа Копакабаны большую дорогу — авенида Атлантика, и каждый раз, как шторма разрушали ее, случалось, даже забрасывая осьминогов в дома, следующие префекты строили ее заново. В 1919-м первое здешнее строение, маленькую церковь, безжалостно снесли, чтобы построить форт. В июле 1922-го, во время очередного бразильского политического кризиса, восемнадцать молодых офицеров (и один гражданский) вышли из этого самого форта и промаршировали по авениде Атлантика, чтобы встретить на своем пути сотни проправительственных солдат с автоматами. Несколько человек погибли на углу улицы, которую позже назвали в честь одного из них Сикуэйры Кампоша (но как раз он там не погибал), и их кровь окропила португальскую брусчатку, которой только начали мостить улицу. И та же самая мостовая после столь драматического крещения вскоре стала синонимом всевозможных удовольствий и развлечений.

В тот же день, в пяти кварталах от места баталии, бразильские и европейские рабочие завершали отделочные работы в новом шестиэтажном отеле в неоклассическом стиле, спроектированном французским архитектором Жозефом Жире, — «Паласе Копакабана». Для многих он был всего лишь одиноким белым слоном в неведомой стране. Но как только «Копа» открылся — в 1923-м, сто лет спустя после экскурсии госпожи Грэм, — вокруг него тут же начал как на дрожжах расти новый район Копакабана.

«Там был отель со своим ярким бронзовым, крохотным, как молитвенный коврик, пляжем», — это Ф. Скотт Фицджеральд говорит в «Ночь нежна» об отеле «Карлтон» в Каннах в двадцатые годы. Те же слова, и даже в большей степени, можно отнести и к «Паласу Копакабана» в те же времена, потому что с рождения этому отелю в Рио не приходилось ни с кем делить этот «коврик» и все море было в его распоряжении. Как будто на берег вытащили корабль да так и оставили, и теперь он служит украшением и главной достопримечательностью пейзажа.

Владельцы отеля, Гинле, были бразильцами французского происхождения. В 1900 году им принадлежало состояние, которое по нынешним временам составило бы два миллиарда долларов. Глава семьи Эдуардо Гинле заработал состояние на строительстве доков, гидроэлектрических систем и дорог, он основывал банки, страховые компании, вместе со своими британскими партнерами занимался сталью, телефонными системами, локомотивами, лифтами и печатными машинками. Но Эдуардо умер в 1912-м, и семеро его детей решили потратить деньги наилучшим образом — вложить их в роскошь. Кто-то из них покупал дорогие отели, частные замки, парки и сады в Рио и пригородах. Кто-то часть года проводил в Европе, разводил лошадей, играл с аристократами в поло, имел открытый счет в любом отделении Картье, пересекал Америку и Европу на арендованных поездах, соблазнял знаменитых женщин (от итальянских графинь до оперных див). За свои деньги наследники Эдуардо получили всевозможные удовольствия и никогда не сожалели о том, как потратили состояние, полагая, что деньги существуют именно для этого. Ни один бразильский богач не умел жить так, как семейство Гинле.

Но в их мотовстве была и определенная щедрость. Или как минимум некоторая красота: их собственность в Рио, Петрополисе, Терезополисе и даже остров Брокоиу в заливе Гуанабара — жемчужины архитектуры. Некоторые из них существуют и до сих пор: один из их дворцов в Ларанжейраш стал резиденцией президента республики (сегодня там живет правитель штата); другие превратились в иностранные посольства. А до этого исполняли самые разные функции. Именно один из Гинле отправил черного флейтиста Пишингинью и еще несколько бразильских музыкантов, исполнявших как классическую, так и популярную музыку, на гастроли в Европу в двадцатые годы. Еще один помог любимому клубу семьи «Флуминенсе», построив футбольный стадион и потрясающую штаб-квартиру в Ларанжейраш, на земле, которую сам же клубу и подарил. Еще один основал госпиталь, «Гаффре-Гинле», где бесплатно лечили бедняков. Даже строительство «Паласа Копакабана» было своего рода филантропией, но уже по отношению к богатым туристам: в нем разместилось 230 комнат, и на каждого гостя приходилось по три человека прислуги, так что он был убыточным изначально. И изменить это вряд ли удалось бы: даже если бы калифы и раджи приезжали туда ежедневно целыми караванами, они не смогли бы окупить такую роскошь.

Отавиу Гинле, сын того самого патриарха, построил «Копа» так, как строили в старину, с любовью, и вложил в него очень много денег. Цемент привозили из Германии, мрамор из Каррары, бронзовое литье из Венеции, люстры из Чехословакии, фарфор из Лиможа, мебель из Швеции, шеф-повар Огюст Эскоффье приехал из лондонского отеля «Савой», а все остальное: стекло, столовое серебро, униформа, акцент и звезда бала в честь открытия, Мистенгетт, — прибыло из Франции. Гости тоже приезжали со всего света, и, едва открывшись, «Копа» тут же стал частью жизни международной элиты. В 1933 году, когда в Голливуде создавали его копию для «Улетая в Рио» с Фредом и Джинджер (это первый совместный фильм знаменитой пары, они там танцуют «Кариоку»), в «Копа» уже десять лет постоянно приезжали особы, отмеченные знатностью, талантом, острым умом или хотя бы очень толстым кошельком, да и вообще самые разные влиятельные люди.

В 1929 году в одной из его комнат президента Вашингтона Луиша ранила из пистолета его любовница Ивонетт Мартен, но скандал так и не покинул стен отеля. И там же, в «Копа», в 1931-м будущий король Эдуард VIII завел роман с социалисткой-кариокой Негрой Бернандес, а вернувшись в Лондон, засыпал ее письмами, умоляя переехать к нему. Именно из окон «Копа» в 1942-м Орсон Уэллс в ярости вышвыривал в бассейн стулья, после того как ему позвонила, сказав, что бросает его, любовница, мексиканская звезда Долорес дель Рио, и в виде исключения отель ему это простил. А Марлен Дитрих, выступая в Золотом зале, где проходили самые блистательные шоу «Копы» (в 1959 году, через тридцать лет после «Голубого ангела»), требовала, чтобы за кулисами стояло ведро для шампанского с песком: чтобы она могла пописать между «Лили Марлен» и «Снова влюбляюсь», не переодеваясь (у нее было такое узкое платье, что она просто не могла закатать его до талии). Все эти и многие другие знаменитые истории составляют сагу «Паласа Копакабана». Но вот что интересно: а как же истории, о которых так никто и не услышал, где замешаны персоны настолько важные, что Рио не знал даже об их приезде, поскольку отель как всегда безупречно хранил чужие тайны? Через его холлы, рестораны и спальни прошло очень много таких людей. И так же как Отавиу Гинле, отель спокойно воспринимал славу и известность своих посетителей.