Карен Харпер - Королева

— И сколько в этом правды? Я видел, как он действует и как его обожают дамы.

— Нет! — Я повернулась к Джону лицом, сознавая, что плачу. Мне стало холодно, я вся дрожала. — Это была бы очередная грязная ложь, — продолжала я. — Я боялась, что если ты узнаешь обо всем, то станешь его преследовать, прогонишь меня… ах, не знаю, о чем я еще думала, только не о том, что он погубит меня и Елизавету!

Джон повернулся ко мне, взял мои руки и прижал их к моим коленям. Я была ему признательна; мне нужна была поддержка, потому что я готова была броситься ему на грудь или прямо на землю и разрыдаться.

— А любовниками вы тоже были? Кэт, я верил тебе, когда мы поженились, я считал, что хорошо тебя знаю. Я так долго ждал, прежде чем овладеть тобой, и когда это произошло, не придал значения тому, что ты не девственница. Те, кто обучает верховой езде, хорошо знают; если женщина много ездит верхом, даже в дамском седле, она вполне может нарушить девственную преграду.

— Ах, мне так жаль, так жаль, любовь моя.

— Мне тоже. Мне жаль, что ты ничего мне не сказала, не выказала доверия ко мне.

— Он… это было один только раз. Я понимаю, что это звучит неубедительно. Это произошло в тот вечер, когда праздновали коронацию Анны в Вестминстере и…

— Избавь меня хотя бы от подробностей. Знаешь, мне бы так хотелось проучить этого хвастуна, этого самодовольного негодяя, пусть даже и кулаками, однако я не сомневаюсь, что он погубит себя, как погубил многих других.

— И меня в том числе? Потому что я для тебя погибла?

— Этого я не сказал. Мне нужно время. Ты не доверилась мне, ничего не сказала, и это причиняет мне сильную боль, так что…

Мы оба вздрогнули: Томас Пэрри, управляющий финансами принцессы, отчаянно звал нас.

— Джон! Кэт! Из Лондона примчался гонец. Идите сюда не мешкая!

Мы поспешили в дом — не говоря больше ни слова, не прикасаясь друг к другу. Я торопливо вытирала слезы, Джон был мрачнее тучи. У подножия лестницы нас встретила Елизавета.

— Вижу, вы уже знаете об этом, — сказала она, окинув нас взглядом, и тут же бросилась в мои объятия. — Моя дорогая мачеха Екатерина скончалась от родильной горячки, как и королева Джейн! Говорят, что лорд-адмирал вне себя от горя: он помчался в Лондон, оставив младенца на попечение кормилицы.

И она потянула меня на второй этаж. Целый час мы просидели в комнате, обе рыдали, обе чувствовали бремя невысказанной вины. Когда же я наконец уговорила принцессу лечь спать, а сама пошла разыскивать Джона — должна же я была досказать ему всю эту отвратительную историю о Томе, — Пэрри сообщил мне, что Джон ускакал в Лондон вместе со вторым гонцом, хотя до рассвета было еще очень далеко.

Так началась та ужасная осень и последовавшая за ней зима, самая страшная в нашей жизни. Я написала Джону, что ее высочество дала мне позволение съездить к нему в Лондон, чтобы поговорить. Ответа я не получила и все пыталась убедить себя, что такие записки, передаваемые из рук в руки, нередко теряются по дороге. Мне не терпелось объяснить ему главное — что в ту ночь Том меня просто изнасиловал.

Меня мучило то, что Джон во мне, по-видимому, не нуждался. Зато нуждалась Елизавета. Не раз и не два она просыпалась ночью от мучивших ее кошмаров, в которых покойная мачеха обвиняла ее в вероломстве. Я понимала, что ее страхи вызваны страшной вестью о смерти Екатерины. Нам рассказывали: в бреду та обвиняла мужа в том, что он хотел ее смерти, даже в том, что он отравил ее, чтобы жениться на Елизавете. Томас ложился рядом с женой на мокрые от горячечного пота простыни, обнимал ее, но она все равно твердила, что боится его. Наверное, то был просто бред, но мою девочку эти слова очень мучили. Они давали богатую пищу лондонским сплетникам и, как мы узнали позднее, побудили Тайный совет начать расследование и собрать улики, доказывающие преступные замыслы Тома.

— Любушка, — сказала я Елизавете, когда уже не могла выносить того, что Джон так и не знает до конца всей правды обо мне и о Томе. — Я понимаю, как нужна вам сейчас, и все же вынуждена просить предоставить мне возможность на день-другой съездить в Лондон, повидать Джона и поговорить с ним. Понимаете, у нас вышла размолвка в тот вечер, прежде чем он уехал.

— Ах, Кэт! Я этого не знала. Может быть, мне написать ему, замолвить за тебя словечко?

— Да нет. Только разрешите мне съездить ненадолго в Лондон. Там я смогу остановиться у леди Беркли на Флит-стрит, а потом отправлюсь во дворец и найду Джона.

— Да, да, хорошо, хотя я буду скучать по тебе. Мы же не расстаемся уже столько лет!

— Я ведь поклялась, что не покину вас, разве только если меня не станут спрашивать. Пожалуйста, ваше высочество, мне так нужно поговорить с мужем.

И я отправилась в Лондон, выехав из Хэтфилда на заре за три недели до Рождества; меня сопровождал гонец, который возвращался ко двору. Разыгравшаяся не на шутку метель заставила нас укрыться во встреченном на пути домике. И только на следующий день, далеко за полдень, когда садилось холодное зимнее солнце, мы простились с моим спутником близ узкого трехэтажного дома леди Беркли, которая когда-то была фрейлиной королевы Анны, а теперь оказалась не у дел. Я растерялась, узнав, что хозяйка уехала в Суссекс, в гости к дочери, однако ее слуги гостеприимно приняли меня.

Я пробыла там всего четверть часа, а затем снова села на свою притомившуюся кобылку и отправилась в Черинг-Кросс, ибо там размещались королевские конюшни. По вполне понятным причинам сотни лошадей не могли постоянно находиться рядом с дворцом. Уайтхолл со всеми хозяйственными постройками раскинулся вдоль Темзы на территории в двадцать четыре акра [59] Около 10 гектаров. , а конюшни примыкали к нему с северо-востока, близ Черинг-Кросса.

Центральный двор окружало множество построек, куда поступала по акведуку вода, вытекавшая затем из огромных медных кранов, сделанных в форме голов леопардов. Когда-то Джон рассказывал мне, что в этом лабиринте строений имеются и голубятни (чтобы было чем кормить королевских ловчих соколов), и псарни, на которых выращивают охотничьих собак. Если Джона сейчас нет в этом оживленном муравейнике, сказала я себе, то хотя бы кто-то из его товарищей подскажет, где его можно найти.

Когда я подъезжала к огромным конюшням со скаковыми дорожками, мое сердце забилось так отчаянно, что даже моя лошадка, казалось, задрожала. И мне, ездившей верхом почти во все дворцы и замки Тюдоров, в большинство их загородных усадеб и поместий, было боязно въезжать на территорию королевских конюшен.

— Госпожа, — окликнул меня какой-то всадник, — вы не заблудитесь? Может, вам помочь?

Я молилась о том, чтобы не потерять своего любимого Джона, но ответила просто: