Мишель Ловрик - Книга из человеческой кожи

Женщины посредством строгого поста вырывались из-под власти своих семейств, своих сестер-наставниц в монастырях и мужчин-врачей, утверждая, что общаются непосредственно с Богом. Заявляя, что пользуются особым Его расположением, они чувствовали в себе силы брать верх над любым смертным посредником.

Женщины-святые, упоминаемые сестрой Лоретой, и их болезненные покаяния, связанные с отказом от приема пищи, действительно описываются в различных житиях. В самом начале современной эпохи одним из способов, с помощью которых женщины могли «доказать» свою возвышенную духовность, была демонстрация сверхъестественного контроля над своим собственным телом, что выражалось в голодании, повышенной активности и истязании плоти. Жестокое обращение, которому эти женщины подвергали себя с раннего детства или юности, более-менее гарантировало им недолгую жизнь в постоянных страданиях: головную боль, боли в желудке, появление фурункулов и затрудненное дыхание. Нередко у них наблюдались умственные расстройства и галлюцинации.

Некоторые женщины-святые смешивали свою еду с пеплом или желчью, дабы избежать чувственного наслаждения. Другие, как, например, Анжела из Фолиньо или Каталина из Сьены, ели экскременты и гной, которые, по их уверениям, были им сладостны. Анжела пыталась есть гниющую плоть больного проказой, которая отвалилась в воде, когда она обмывала его (но поперхнулась и выплюнула ее). Катерина из Генуи похвалялась тем, что ела вшей, крупных, как жемчуг. Некоторые, подобно Терезе Авильской, намеренно вызывали у себя рвоту. Но, пожалуй, до крайности в вопросе ревностного голодания дошла лишь Вероника Джулиани. Если в трапезной перед ней вдруг неведомым образом появлялась тарелка с едой, сбрызнутая кошачьей рвотой, или смешанная с кусками тел крыс, или даже содержащая целую пиявку, тогда Вероника принималась с жадностью поглощать пищу. По приказу своего жестокого и склонного к излишествам духовника она слизывала паутину и пауков со стен своей кельи.

В своей диссертации на соискание степени доктора наук «Божий праздник и благочестивый пост: религиозная значимость пищи для женщины Средневековья» (1987) Катрин Байнум объясняет центральную роль пищи в жизни и религиозных обрядах. Тем не менее только и исключительно женщины уделяли значительную часть своего времени приготовлению пищи и всему, что с ней связано. Даже богатые женщины по крайней мере надзирали за процессом приготовления еды в собственном доме. А если им случалось забеременеть, то они в буквальном смысле превращались в пищу для детей, растущих и развивающихся внутри них После родов они кормили детей грудью.

Если пища была уделом женщин, то при этом она оставалась единственной частью их жизни, над которой они имели полную власть. Как справедливо замечает Байнум, «…человек может отказаться или лишить себя только того, над чем он властен… И сбежать из-под опеки семьи, разрушить планы отца найти суженого или отказать мужу в сексуальных отношениях было для женщины намного труднее, чем перестать есть».

Строгое соблюдение религиозного поста обычно начиналось в период полового созревания (хотя некоторые женщины, такие, как Вероника Джулиани, отказывались от материнской груди в постные дни даже во младенчестве). В Средние века семьи начинали подыскивать женихов своим дочерям, едва тем исполнялось двенадцать-тринадцать лет. Некоторые из юных будущих святых прибегали к голоданию и другим калечащим методам как к средству превратить себя в неподходящий объект замужества. (Потому что те, кто изнурял себя голодом, не просто худели: у них, подобно сестре Лорете, появлялись неприятный запах изо рта и обрюзглость, волосы теряли блеск и упругость, кожа становилась сухой и покрывалась трещинами. Кроме того, у них прекращались месячные, и они более не могли зачать ребенка.) Другие настойчиво и старательно избегали любых контактов с мужчинами, иногда запираясь в ограниченном пространстве маленькой комнаты.

Тем не менее отказ от пробуждающейся сексуальности был не единственным побудительным мотивом для постниц. Равно как и голодание в зрелом возрасте невозможно ретроспективно объяснить фрейдистскими или постфрейдистскими теориями об анорексии: они были блестяще резюмированы Рудольфом М. Беллом в его выдающейся работе «Благочестивая анорексия» (1985) как «отказ от орального оплодотворения через посредство собирательного образа отцовского фаллоса».

На самом деле многие из этих девушек отказывались от семейной жизни как таковой, стремясь к полной самостоятельности и независимости, или же искали прибежища в монастырях, где родители или мужья уже не могли взвалить на них домашнюю работу. Жизнеописания некоторых женщин-святых свидетельствуют об их непримиримом конфликте с родителями и особенно с матерями. В случаях крайнего порядка соперничество матери и дочери окончательно прекращалось только после смерти последней и обретения ею святости.

У монахинь, обвенчавшихся с Господом, взаимоотношения с едой отличались от тех, что существовали у их сестер, вышедших замуж за обычных мужчин. Во-первых, соблюдение поста и потребление особой пищи являлись составной частью ритуалов и веры монахини. Центральная, символически подчеркнутая роль пищи, без сомнения, привлекала молодых девушек, для которых еда – либо отказ от нее – превратилось в нечто вроде навязчивой идеи. Некоторые религиозные женщины посвящали себя заботам о бедняках, взваливая на себя материнские обязанности по их кормлению. Кое-кому из женщин-святых даже приписывали повторение либо подражание совершенных Христом чудес по кормлению голодающих. При совершении подобных пасторских деяний они якобы демонстрировали неиссякаемую энергию. (Сестра Лорета, родившаяся в Куско, расположенном на большой высоте, самой природой была одарена сильным сердцем и большими легкими.) Тем не менее многие святые, занимавшиеся спасением своих ближних от голодной смерти, как это ни парадоксально, предпочитали морить себя голодом и лишать сна, зачастую жестокими и извращенными методами. Бенвенута Боджани, например, промывала глаза уксусом, чтобы заставить себя бодрствовать.

Учитывая, что исполненное внутренней драмы стремление изуродовать себя с помощью отказа от пищи практически иссякло к середине шестнадцатого века, рискну предположить, что во время, описываемое в романе, предрасположенность молоденьких девушек к созерцанию экстатических видений и навязчивому отправлению религиозных обрядов могло быть следствием эмоциональной незрелости, что фатальным образом сочеталось с духом соперничества, обусловленным выработкой феромонов. [184]И монастырь служил теплицей, где эти и им подобные чувства расцвета-пи невозбранно.