Манфред Кюнне - Охотники за каучуком

Возвратившись из дворца, Александр де Тьеж по телеграфу известил членов наблюдательного совета о собрании. Поздно вечером 6 августа совещание пришлось прервать. Утром 7 августа дебаты продолжались.

На этом заседании один из служащих фирмы передал президенту компании экземпляр специального выпуска льежской «Газет». В номере была опубликована еще одна заметка «Из нашей почты». Некий лейтенант Вулар, по его собственным словам находившийся в непосредственном подчинении у комиссара округа Мангала, писал со станции Мобека об истреблении целого племени туземцев, пожелавших уйти из своих деревень во Французское Конго, спасаясь от солдат-капитасов. Он сообщал также, что три другие деревни, жители которых сдали слишком мало каучука, сравняли с землей, многих женщин подвергли надругательствам, а одну четырехлетнюю девочку изнасиловали.

Дабы спасти свою репутацию, компании пришлось выступить с требованием провести судебное следствие.

Первый крупный процесс, связанный с Конго, начинается арестом двадцати семи представителей и агентов компании «Анверсуаз». Верховный суд государства Конго собрался в полном составе. Председатель суда барон Ниско, взявший на себя ведение процесса, приветствует трех членов правления «Анверсуаз» и представителей министерства по делам Конго, прибывших в Бому. Он здоровается также со своими коллегами по наблюдательному совету компании и с генерал-губернатором, присутствующим на процессе.

Барон Ниско, сам лишь за несколько дней до процесса вернувшийся из бельгийской столицы, опирается в своей вступительной речи на материалы, собранные его заместителем в течение нескольких месяцев, но точно следует наставлениям, полученным от Александра де Тьеж во время конфиденциальных переговоров в Брюсселе.

Сначала в зал суда вызывают авторов разоблачительных статей. Лейтенант Вулар, уже шесть недель содержащийся в предварительном заключении, повторяет под присягой те показания, которые содержатся в опубликованной им статье. Его примеру следуют и два агента из округа Руби-Уэле, также присягающие в правдивости своих сообщений от 4 и 5 августа.

После этого суд удаляется на совещание, которое длится два часа. На вечернем заседании зачитывается только протокол, на нем ставят свои подписи как подвергшиеся допросу, так и судебный следователь.

Спустя три дня суд оглашает множество документов, присланных в его адрес конторой компании и канцелярией генерал-губернатора: здесь и письма, и счета, и месячные отчеты агентов из округов Мангала и Руби-Уэле, авторы которых с большим уважением отзываются о чутком отношении компании к своим служащим, об образцовом управлении во вверенных им районах, о гуманном обращении с туземцами, об отношениях дружбы, взаимопонимания и взаимопомощи, которые установились у представителей компании с населением «процветающих» с помощью европейской цивилизации деревень.

Публичное обсуждение и установление достоверности этих «доказательств» занимает одиннадцать дней. Ежевечерне после заседания члены суда и генерал-губернатор проводят секретные совещания, на которые приглашаются представители министерства по делам Конго, а также члены правления и наблюдательного совета компании, чтобы совместными усилиями выработать линию поведения суда на следующий день. Зато во время самого заседания эти господа держатся крайне замкнуто, стараясь не попадаться на глаза многочисленным отечественным и иностранным корреспондентам и не вызывать излишней шумихи.

В пресс-бюро министерства по делам Конго в Брюсселе расширенный штат сотрудников в эти дни сбился с ног; его расходы возросли в девять раз, и специальный цензор проверяет теперь все сообщения, идущие отсюда за границу.

12 декабря после очередного перерыва суд собирается в четвертый раз. Барон Ниско допрашивает несколько человек, арестованных в самое последнее время. Лейтенант Сарро из района Каоло хмуро заявляет, что он понятия не имеет ни о каких зверствах. Вдруг какой-то сержант, один из подчиненных Сарро, командовавший в последние месяцы чернокожими солдатами форта Базоко, просит слова.

— Вы желаете что-либо заявить суду? — обращается к нему судья.

Сержант кивает.

— Ваше имя?

— Бруаль!

Взгляды всех присутствующих в зале прикованы к этому человеку, арестованному совсем недавно на основании свидетельских показаний одного офицера из Руби-Уэле.

На вопрос, случались ли в его районе происшествия, аналогичные тем, о которых сообщают из некоторых районов, он твердо отвечает:

— Да, конечно!

— Что это были за происшествия?

— Ну, все то же, в общем! Отрубали руки, сжигали, и все такое!

— И где же это все, по-вашему, было?

— В Каоло!

— Так, значит, в Каоло отрубали руки? Неграм?

— Да, я делал это!

— Вы хотите, вероятно, сказать — ваши солдаты?

— Нет, именно я сам! А капитасы, само собой, тоже не терялись! Иногда такое начиналось — это когда им удавалось дорваться до баб! Но и я от них не отставал!

Некоторое замешательство за судейским столом. Наконец председатель спрашивает:

— Вы что же, давали своим солдатам такие приказы?

— Какие получал, такие и давал!

— Кто давал вам эти приказы?

Бруаль указывает на Сарро. Тот в бешенстве вскакивает. Но судья призывает его к порядку и продолжает допрос:

— Вы точно знаете, что эти приказы исходили только от него?

— Да уж ясное дело, от кого же еще?

— Желаете ли еще что-либо сообщить суду?

— По правде говоря, — Бруаль уже освоился с обстановкой и говорит громко, — сначала был другой начальник, но приказы были все те же! Вот тот лейтенант знает! Он тоже был у него в подчинении!

— Ваш первый начальник был бельгиец?

— Да, он был капитан!

— Как его имя?

— Капитан Лотэр.

Представители компании переглядываются.

— Минуточку, прошу…

Барон Ниско спасает положение. Он лишает Бруаля слова и объявляет, что полученных в ходе судебного разбирательства сведений вполне достаточно для дальнейшего ведения дела. Верховный суд государства Конго, учтя предложение господина генерал-губернатора, пошлет нескольких чиновников в соответствующие районы, чтобы на месте проверить правдивость свидетельских показаний.

После этого очередное заседание уже в четвертый раз откладывается на неопределенный срок.

В первых числах января происходит нечто совсем уж неожиданное: лейтенант Лакруа, бывший комендант форта Мобека, которого конголезские власти тщетно разыскивали все это время, вдруг объявился в столице Бельгии и отдался в руки закона. И до отправки под стражей обратно в Бому он успевает обвинить своего бывшего начальника Лотэра, и двух комиссаров округа в столь тяжких злодеяниях, что барон Ниско, узнав об этом, предпочитает отравить его в пути испорченными мясными консервами; вскоре после прибытия в Бому, за четыре дня до возобновления процесса, он умирает в тюремной камере.