Владимир Москалев - Гугеноты

— Неужто у господ офицеров не найдется нескольких монет, чтобы угостить двух подружек?

— А-а, вот и наши сирены! — воскликнул Шомберг, обнимая свою даму за талию. — А я, признаться, думал, что придется разочароваться в гостеприимстве мэтра Лено.

Лесдигьер улыбнулся и положил руку на талию своей красотки:

— Черт возьми, Шомберг, если бы я знал, что в этом болоте обитают такие нимфы, я бы провел весь свой отпуск здесь.

— Вот мы уже и знаем имя одного, Бланка, — произнесла та, что сидела напротив Лесдигьера, — остается узнать имя другого.

— Мой друг Лесдигьер не любит называть своего имени. Впрочем, — Шомберг виновато улыбнулся, — я, кажется, проболтался. — Он потянулся к бутылкам, но все оказались пусты.

— Трактирщик! — взревел Шомберг.

Подобострастное лицо мэтра Лено тут же показалось из-за перегородки, отделявшей кухню от зала.

— Что угодно господам?

— Не видишь разве, скотина, что наши бутылки пусты? У нас гости!

Трактирщик мгновенно исчез и вскоре появился и поставил на стол еще четыре бутылки вина.

А когда были выпиты три из них, Шомберг вконец перестал соображать, какую из девиц как зовут. Что касается Лесдигьера, то он вообразил себя в особняке Савуази и несколько раз назвал Бланку Камиллой.

Нет нужды пересказывать все то, о чем говорили за столом эти четверо. Уже давно стемнело, гвардейцы почти все разошлись. Ушел и таинственный посетитель, и только тогда мэтр Лено подошел к столу, за которым не умолкал бессвязный разговор и не прекращались поцелуи и жаркие объятия, и вежливо осведомился:

— Осмелюсь спросить, не желают ли господа отдохнуть? У меня есть две свободные комнаты на втором этаже.

— Что значит «не желаем»? — вскричал Шомберг. — Желаем, черт меня возьми! Для чего же мы сюда пришли, если не для этого? Не правда ли, ангел мой?

Вместо ответа Эльмира обворожительно улыбнулась и прильнула к нему.

— Но ты говоришь, две комнаты? Почему две? Мы хотим одну! Скажи, Франсуа, ведь нам не надо две комнаты? Ведь мы прекрасно разместимся все вчетвером и в одной.

Лесдигьер повернулся к трактирщику:

— Ты что, не слышал, исчадье ада? Делай то, что тебе говорят!

— Надо воспользоваться предложением трактирщика. Разве плохо нам будет с тобой одним, в целой спальне? К чему нам еще другая пара? — проворковала Эльмира.

Шомберг размышлял. Потом повернулся к Лесдигьеру:

— Франсуа, дружище, нас хотят разъединить.

— Кто нас хочет разъединить? — Лесдигьер оторопело уставился на приятеля.

— Вот она, — и Шомберг указал пальцем на Эльмиру.

— Я не оставлю своего друга, — продолжал Лесдигьер заплетающимся языком, — и будь прокляты все женщины на свете, которые хотят разлучить меня с Шомбергом!

Бланка что-то горячо шептала ему на ухо.

— Шомберг, она уговаривает меня уединиться!

— Как! — возмутился бравый воин коннетабля. — И эта тоже? Да они сговорились, Франсуа! Может быть, они шпионки? Эй, ты, каналья с гусиной рожей! Ты что, подсунул нам шпионок? Чтобы они разделались с нами поодиночке?

Мэтр Лено затрясся от страха. Он никак не ожидал, что дело примет такой неожиданный поворот.

— Или вместе, или… ничего! — вскричал Шомберг.

Трактирщик возвел очи горе и перекрестился.

— Ты слышал? — обратился Лесдигьер к мэтру Лено. — Иди и приготовь нам комнату!

— Да позаботься, чтобы туда принесли вино, — добавил Шомберг.

— А вы, мои юные красотки, — продолжал Лесдигьер, — отныне должны поступать так, как велят вам господа дворяне, не то, клянусь честью, мы задерем вам платья и нашлепаем по задницам.

— Мы согласны, — томно протянула Бланка.

Перед тем как выйти из-за стола, Шомберг спросил мэтра Лено, сколько они ему должны за ужин и за будущий утренний завтрак. Трактирщик удивился: обычно ему никогда не платили заранее. Подняв глаза к потолку, он принялся шевелить губами и загибать пальцы на руках. Шомберг разом прекратил эти математические расчеты, взяв его руку и вложив в нее несколько золотых монет.

— Этого будет достаточно для тебя, Архимед?

Трактирщик взглянул и обалдел от счастья: сумма втрое превышала ту, на которую он рассчитывал.

Шомберг улыбнулся:

— Вижу, что дал тебе лишнее, куриная твоя душа. Но я возмещаю этим ущерб, который нанес тебе тогда, когда пообещал поджечь твою крысиную нору. Ведь ты напугался, правда?

Вместо ответа трактирщик что-то залепетал, развел руками и склонился в поклоне.

— Ладно, веди нас в свои катакомбы. Лесдигьер! Вставай, дружище, нам пора идти, еще немного, и я не смогу подняться по этой чертовой лестнице и усну прямо здесь.

Они поднялись из-за стола и, пошатываясь и поддерживаемые своими подругами, побрели туда, куда повел их мэтр Лено, горланя, будто пьяные башмачники, боевой марш, сочиненный еще во времена короля Франциска.

Утром Лесдигьер поднялся с тяжелой головой, огляделся, вспомнил вчерашний вечер и с удивлением обнаружил, что лежит в постели один. На другой постели, у соседней стены мирно посапывал Шомберг. И тоже один. Услышав произнесенное несколько раз свое имя, он пошевелился и открыл глаза.

— Шомберг, а где же наши дамы? — спросил его Лесдигьер. — Кажется, они покинули нас, даже не спросив нашего разрешения.

— А оно и не требуется им, — ответил Шомберг, опуская ноги с кровати. — Мы получили свое, а они — свое, чего же еще ты от них хочешь?

— Что значит «они получили свое»?

— Они забрали честно заработанные ими деньги и ушли. Сколько было в твоем кошельке?

— Двадцать ливров.

— А теперь загляни в него.

— Он пуст! Она обокрала меня!

— Ты чудак, — ответил Шомберг, натягивая шитые фиолетовые чулки выше колена, штаны и камзол. — Не станет же она, в самом деле, будить тебя чуть свет, чтобы получить заработанное.

— И ты считаешь, она поступила справедливо?

— Никогда не стоит, идя на такое мероприятие, брать с собой много денег. Так эти красотки наказывают тех, кто не знает этого простого правила.

Лесдигьер рассмеялся, вспомнив свое вчерашнее приключение, потом прицепил шпагу.

— Да, но ведь они рискуют попасться на следующий же вечер тем же самым господам, — возразил он.

— Ну и что же? — усмехнулся Шомберг. — Они скажут, что никогда и в глаза не видели того господина, о котором идет речь. Кто докажет обратное? А потому ручаюсь: едва мы спустимся вниз, как увидим наших красоток.

Лесдигьер задумчиво почесал подбородок:

— М-да, тут, оказывается, целая наука. Постой, а как же ты? Ведь у тебя тоже были деньги в кошельке.

— Да, около пяти экю.

— И они?..

— Ушли в том же направлении. Вместе с твоими это составило почти десять экю или около тридцати пяти ливров — вполне достаточная плата нашим милашкам за проведенную ночь.