Алексей Павлов - Казак Дикун

— Здравствуйте, черноморцы! — звонко, по — юношес- ки поприветствовал Зубов посланцев Кубани и Тамани, приблизившись к центру построения первого полка Ивана Великого.

— Здравия желаем, ваше высокопревосходительство! — дружно гаркнули хлопцы, наскоро затвердившие самый короткий вариант приветствия генерала без перечисления всех его других многочисленных титулов. Трижды раздались ружейные салюты, далеко прокатываясь в просторах моря. Зубов остался весьма доволен своими бравыми казаками, пожелал сам вступить в их товарищество, а своего малолетнего сына определить к черноморцам в должности полкового есаула.

— Наша берет, ребята! — восклицал молодой генерал, находясь под гипнозом начальных побед экспедиционного корпуса. — Мы уже вышли в Муганскую степь, теперь ваше участие поможет закрепить берег Каспия в устье Куры и в Гиляни, а там пойдем дальше, вплоть до Тегерана, пока не уничтожим банды Ага — Мохаммед — хана.

Как и все черноморские воины, рядовой казак Федор Дикун воспринимал цели похода с чувством высокого долга, не жалел сил для вызволения христианских народов Грузии и Армении, жителей прикаспийских ханств из‑под власти кровавой деспотии Каджара. Стоя сейчас в строю, молодой казак мысленно желал скорейшего завершения кампании, благополучного возвращения в Черноморию. «Семью надо создавать, а не воевать, — не покидала его думка. — Иначе ведь и Надию Кодаш я провороню».

Он так углубился в свои мрии (мечты), что не сразу заметил, как церемония встречи с В. Зубовым закончилась и старшины уже стали подавать команды на роспуск строя. И лишь то, что его новый есаул Авксентьев обладал не голосом, а иерихонской трубой, зычный бас командира быстро возвратил Федора к действительности. Он плотнее сжал пальцами рушницу, вскинул ее на плечо и вместе со всеми зашагал к каменным строениям старого города, где Сангул — хан выделил черноморцам несколько помещений для временного расквартирования.

Через несколько дней казачья флотилия снялась с бакинского рейда и вышла в открытое море, постоянно прижимаясь к западному побережью.

— Высадиться на острове Сары и превратить его в форпост для дальнейшего продвижения в глубь Талышин- ского и Гилянского ханств, — таков последовал приказ черноморцам.

Когда же они выгрузились на Сары и приступили к укреплению своего лагеря, им тут же последовало уточняющее распоряжение — часть сил направить в Сальяны для устройства полевой батареи и несения гарнизонной службы, основной костяк полков постепенно перебазировать на полуостров Камышеван и там совместно с Влади

мирским и Суздальским пехотными батальонами изготовиться к выступлению на Гилянь. Казаки вошли в непосредственное соприкосновение с противником.

Федора Дикуна «выдернули» из сотни Авксентьева (его и самого вскоре перевели в другое подразделение) и включили в конвой лейтенанта Орловского.

— С лейтенантом отправится двенадцать человек, — г объяснил напоследок Авксентьев задачу васюринскому казаку. — По существу вы будете разведывательной группой. В Сальянах вашему конвою надлежит изучить местность, возможные действия неприятеля, избрать господствующую возвышенность для оборудования батареи, обеспечить охрану будущей огневой позиции до подхода свежих подкреплений черноморцев.

В Сальяны — так в Сальяны. Федор сразу же собрал свой походный сидор, втиснув в него индивидуальную палатку, голову прикрыл солнцезащитной панамой, что досталась ему, как и другим воинам, в качестве презента от бакинского хана. Разумеется, интендантство оплатило его альтруизм. Но и на том спасибо. Ибо палящее солнце пекло нещадно и со многими случались тепловые удары. Палатки да панамы хоть как‑то предохраняли от перегрева.

Лейтенант Орловский, высокий блондин лет двадцати семи, посадил приданный конвой на весельную лодку и, сверяясь с картой, направил суденышко вдоль оконечности полуострова Камышевана, затем дал команду повернуть к устью речки Кизилагачки. Высадившись на берег, пешком зашагали по скудной равнине. На второй день добрались до Сальян. У Дикуна не оказалось в команде ни одного прежнего близкого земляка. Но он сильно не расстраивался: все равно — свои хлопцы, только из других куреней.

— Что умеешь делать? — спросил его новый командир.

— Любую солдатскую работу.

— Вот это как раз то, что нужно.

В составе конвоя Федор обошел окрестности Сальян, ознакомился с самим селением, где обитало совсем немного жителей. Располагался здесь уже и небольшой русский воинский гарнизон, в подкрепление которому и мыслилось придать две — три сотни черноморских казаков. Местность тут ровная, никаких выдающихся высот не обнаружилось. Орловский глазомерно выбрал точку закладки батареи, произвел разметку ее контуров и приказал:

— Начинайте копать орудийные дворики. Подойдут еще казаки — они займутся рвами и установкой рогаток.

Спустя несколько дней в Сальяны прибыл контингент черноморцев. В целом теперь их тут собралось около 250 человек. Под присмотром офицеров — артиллеристов пятиорудийная батарея строилась по всем правилам табельной фортификации. Уже с утра начиналась изнуряющая жара, но редко кто из казаков жаловался на непосильный труд. Начальство обещало достойно его вознаградить в натуральном и денежном довольствии.

— Оборудуйте быстрее позицию, — неоднократно заверял воинов наезжавший сюда вертлявый, горбоносый майор Панчулидзев, ведавший продовольственными и вещевыми магазинами гарнизона, — и экспедиционная казна воздаст вам по заслугам.

Но вот уже пушки привезли и установили, канониры заняли при них штатные должности, а с первостроителями батареи никто и не собирался рассчитываться. Тут уж и Федор Дикун не выдержал:

— Брехуны несчастные, — выругался он. — Слово дают, а выполнять его не хотят.

Накладки и сложности наблюдались не только в Саль- янах. Посетивший лагерь черноморцев на острове Сары в десяти верстах от Ленкорани контр — адмирал Федоров вынес отсюда удручающее впечатление. В тот день, 6 августа, он издал приказ о немедленной смене места его расположения.

Остров Сары вытянулся к берегу полуострова Камы- шеван в форме большого головастика, примерно на десять верст. Хвост его был обращен в открытое море, а голова — к Камышевану и узкому заливу, до конца не защищенному от проникновения персидских налетчиков. Верхняя его часть, где сосредоточились казаки, сплошь представляла собой болото, в испарениях которого гнездились мириады болезнетворных миазмов. Люди слабели, участились случаи смерти. А лекарское дело находилось в крайне неудовлетворительном состоянии.

В начале августа командование десантной группы войск на острове Сары снарядило в глубокий поиск и боевую разведку к неприятельским материковым Зензелинским берегам полубот «Орел», боты «Сокол» и «Летучий» с командой казаков в числе пятидесяти человек во главе с сыном бригадира Головатого, капитаном Александром Го-