Сергей Смирнов - Султан Юсуф и его крестоносцы

Султан вновь опередил его и, достигнув, Аскалона, приказал окончательно разрушить все его укрепления. После этого он повелел всем возвращаться в Иерусалим.

Вскоре пришла весть, что английский король остановился в богатой и изобильной Яффе, чтобы дать войску отдых. Этот привал затянулся на несколько месяцев.

Я удивлялся, почему Ричард никак не двинется на Иерусалим, ведь новых подкреплений ему ждать неоткуда, в то время как аль-Фадиль готовил для султана новое египетское войско. Однако сведения наших лазутчиков и несколько моих собственных вылазок в Яффу убедили меня, что неустрашимый в бою король сам очень мнителен и подвержен опасениям, когда речь идет о внутренних смутах. Несмотря на одержанные победы, его положение предводителя крестового похода было довольно шатким. Его поддерживали самые доблестные… Зато самые умные и рассудительные все больше принимали сторону Конрада Монферратского. Местные бароны и предводители рыцарских орденов понимали, что Ричард рано или поздно отправится обратно, в свою далекую Англию, и Ги де Лузиньяну не устоять перед маркизом. Чем только ни пугали они Ричарда в те дни, пока он стоял в благословенной Яффе. И тем, что из Египта вот-вот двинется на помощь султану огромное войско. И тем, что даже если ему удастся взят Иерусалим, то в голодную зиму он не сможет удержать город больше месяца. Ведь султан наверняка прикажет уничтожить все запасы, а тогда неизбежен уход, равносильный признанию себя побежденным. Королю осторожно, но навязчиво расхваливали маркиза Монферратского, и он наконец стал всерьез опасаться его. Особенно, когда узнал, что тот ведет свои, отдельные переговоры с султаном.

В те месяцы король сам почти непрерывно вел переговоры с султаном, через его брата, аль-Адиля. Умный, спокойный и очень вежливый аль-Адиль так понравился королю, что тот порой подолгу удерживал его у себя, находя удовольствие в разговорах о поэзии, военном искусстве, лошадях и многом другом. Однажды он прямо признался аль-Адилю, что все здешние бароны — «глупцы и неотесанные мужланы» и что только встречи с аль-Адилем разгоняют его смертельную тоску. Он предложил аль-Адилю привезти в следующий раз своих сыновей, чтобы те посмотрели на настоящих рыцарей. Брат султана учтиво принял это предложение, и Ричард сам повязал его старшему сыну рыцарский пояс.

Однако сами переговоры были вовсе не столь приятными и легкими, как досужие беседы короля с братом султана. Ричард, хоть и постепенно поумерил свои желания, но продолжал требовать Иерусалим и все палестинские земли на западном берегу реки Иордан. Кроме того, он хотел, чтобы христианам был немедленно возвращен Крест Господень.

Однажды аль-Адиль вернулся из Яффы с очень загадочным видом и, не в силах сдержать лукавой улыбки, сказал брату:

— Надо пустить слух, что наши переговоры с Конрадом куда более успешны… Малика Ричарда и так уже доняли его эмиры. Он ищет повод напугать их до смерти, и ему стоит в этом помочь.

Через неделю посол Ричарда привез из Яффы свиток, скрепленный королевской печатью. Когда катиб аль-Исфахани читал его вслух, то сам напоминал напуганную, выпучившую глаза сову.

Английский король сумел ошеломить и напугать не только местных баронов, но и весь христианский мир. Он предложил отдать в жены аль-Адилю свою сестру, Джоанну Сицилийскую. Ричард считал, что аль-Адиль должен получить от брата в качестве свадебного подарка всю Палестину вместе с Ирусалимом, а он, со своей стороны, отдаст сестре в приданое все завоеванные им города побережья, в том числе и еще «не сорванный с ветки» Аскалон. Рыцарским орденам также придется пожертвовать супругам всю имевшуюся у них в Палестине собственность. Самим супругам полагалось жить в Иерусалиме, а Святому Городу — находиться под охраной христианской стражи. При помолвке все пленники с обеих сторон должны были быть освобождены, а Животворящий Крест — возвращен Ричарду.

Слушая послание английского короля, аль-Адиль продолжал хитро улыбаться, а султан Юсуф сидел с бесстрастным лицом, будто ему эти невероятные предложения малика Ричарда были давно известны.

— Малик англичан видит тебя на моем месте, брат, — так же бесстрастно заметил он.

Улыбка исчезла с губ аль-Адиля, и он растерянно заморгал.

— Я согласен, — внезапно сказал султан Юсуф и хлопнул рукой по тюфяку. — Мы увидим, насколько силен малик Ричард. И если он настолько силен… то пусть удар хватит халифа.

Даже многомудрый аль-Адиль раскрыл рот от удивления.

— Ты видел сестру малика Ричарда? — спросил брата султан.

— Нет. Еще не довелось, — ответил аль-Адиль, с трудом переводя дух.

Теперь лукавая улыбка появилась уже на губах султана, и он предупредил брата:

— Будь осторожен, аль-Адиль. Если она красива, как царица Савская, то мы можем все потерять. Неплохо бы и одну из наших сестер выдать замуж за брата малика Ричарда… Я слышал, что у него есть братья. Тогда мы отправим кое-кого из наших эмиров в Англию и потребуем, чтобы ее столицу охраняли мамлюки, а на главной площади выстроили мечеть.

Никто не мог уразуметь, шутит ли великий султан или всерьез полагает вместе с королем Ричардом перевернуть весь мир.

Как и предполагал султан, все бароны дружно воспротивились возможности такого брака и призвали на помощь своих епископов. Они убедили Джоанну, что выйти замуж за нехристя — величайший грех и что сам Папа отлучит ее от Церкви. Чувствуя, что ему не одолеть противодействия, король Ричард предложил аль-Адилю принять христианскую веру, чего тот, конечно же, сделать не мог, даже если бы Ричард пообещал ему отдать свой престол. В эти дни аль-Адиль устраивал в Лидде большое праздненство, куда он и пригласил короля Ричарда как самого почетного гостя. Ричард принял приглашение и в разгар торжества признался хозяину через своего толмача, что не может справиться с сестрой, напуганной священниками, да и Папа, конечно же, пригрозит отлучением не только ей, но и ему самому.

— На все воля Всевышнего, — отвечал аль-Адиль.

— Но у меня еще есть племянница Алиенор. Чудесный цветочек! — сказал Ричард и подмигнул аль-Адилю. — На ее брак не требуется разрешения Папы, и она куда покладистей моей норовистой сестренки. Вот если бы только султан отдал тебе Палестину…

— На все воля Всевышнего, — вновь вздохнул аль-Адиль и добавил: — Брат опасается, что если он отдаст Палестину, то вскоре я замыслю отнять у него и Египет. Жизнь научила его не слишком доверять родственникам.

— О, я тоже прошел этот урок! — воскликнул Ричард. — И все же я постараюсь убедить великого султана… даже если мне потребуется для этого взять Иерусалим силой.

Эта встреча произошла в первых числа ноября, а спустя несколько дней пошли сильные дожди и похолодало.