Сергей Смирнов - Султан Юсуф и его крестоносцы

Вскоре во дворец пришел аль-Адиль и сказал, что епископы провели церковную службу в часовне, у гробницы пророка Исы, и что никаких неприятностей на улицах не случилось.

— Неверные совершили в Аль-Кудсе бесчисленные злодеяния, — не сдерживая злобы, проговорил старший сын султана аль-Афдаль. — А теперь как ни в чем не бывало снова разгуливают здесь под твоей защитой, отец. На твоем месте я бы распял их всех там же, где был распят их пророк.

Тогда султан Юсуф с грустью посмотрел на своего старшего сына и наследника и сказал:

— Теперь, когда наступил мир, позволь пророку Исе самому воздать за эти злодеяния…

Потом он отвернулся от сына и, немного помолчав, добавил:

— Может, и прав был прекрасный Юсуф, когда отказался стать царем Египта… хотя и мог им стать. Кто бы тогда вспомнил его добром?

И вдруг сзади, словно из глубокой пещеры, донесся глас:

— Юсуф, ты опасаешься, что только кафиры и вспомнят тебя добром?

В великом изумлении султан Юсуф повернулся назад и замер, весь похолодев.

Перед ним в одеждах аль-Афдаля стоял не кто иной как сам Ангел Смерти Асраил.

— Не плачь о завтрашнем дне, который еще не родился, — сказал Асраил, глядя султану прямо в глаза. — Что тебе теперь до того, кто помянет тебя добром, мусульманин или кафир, если оба они сотворены Богом, Всемогущим и Всемилостивым? Не плачь о несвершенном, Юсуф, ибо несвершенное ведомо только Ему, Всемилостивому и Милосердному.

— Это правда, — прошептал султан.

Ангел Асраил повернулся и стал удаляться в бескрайний простор, разверзшийся на месте каменных стен дворца.

И великий султан Египта и Сирии Салах ад-Дин Юсуф ибн Айюб двинулся следом за ним.

В те мгновения я уже не мог сдержать слез. Тугой комок подступил к моему горлу. Он душил меня, не давал вздохнуть. Судорога сотрясла мое тело. Я очнулся и открыл глаза — и увидел над собой суровое лицо английского рыцаря Джона Фитц-Рауфа. Взгляд его напоминал взгляд Ангела Смерти.

Оказалось, не тугой комок рыданий застрял в моем горло, а это острие его меча уперлось мне в кадык.

— У тебя хорошее чутье, — мрачно проговорил рыцарь Джон, — раз ты начал оплакивать свою смерть уже во сне. Не бойся, поверни голову и ответь, что ты видишь.

Там, куда указывал англичанин, стоял оруженосец короля Ричард и держал в руках части моего арбалета. Каждая была хорошо видна, и это означало, что утро наступило давно.

Я начинал смутно понимать, что произошло здесь , в заброшенной овчарне, а не далеко за морями и горами, в Дамаске или Иерусалиме, в покоях великого султана.

Я опять умудрился заснуть от собственного рассказа и впервые в жизни не уловил не только шороха травы за сотню шагов до места ночлега, но даже — оглушительного треска сена и громыхания предметов у самого уха. Подозрительному Блонделю удалось залезть в мой мешок и раскрыть мою тайну раньше срока. Но теперь это уже не имело никакого значения. Мне стало безразлично, что случится со мной в следующий миг.

— Я вижу то же, что — и вы оба, — был мой ответ.

— Зачем это тебе? — грозно, как на Страшном Суде, вопросил рыцарь Джон.

— Это оружие было мне необходимо, чтобы убить короля Ричарда, — без колебаний признался я.

— Живо повернись! — потребовал рыцарь Джон.

Я стал переворачиваться, и мне стало казаться, что сама кожа у меня на затылке и шее вздыбливается, как шерсть. Но истинного страха не было. Я даже был рад уйти поскорее вслед за великим султаном и догнать его посреди бескрайнего простора. Но вместо боли, пронзающей тело подобно молнии, меня поразил удар грома, и я провалился во тьму.

В следующий миг тьма обожгла мне лицо, и ослепительная вспышка вернула меня к жизни. Я очнулся и осознал, что неведомая сила поднимает меня из воды.

Не кто иной как рыцарь Джон мокнул меня в озерцо и усадил спиной к дереву. Руки мои были крепко связаны сзади, а лодыжки — не менее основательно стянуты полосой ткани, оторванной от моего плаща и свернутой жгутом.

— Кто ты? — спросил меня рыцарь Джон.

Блондель стоял поблизости и поглядывал на меня с настороженным любопытством. У его ног лежали два моих кинжала.

Наступил час истины, и я ответил как есть:

— Я был воспитан среди ассасинов, у Старца Горы. Но я никого не убивал по приказу Синана, ибо таков был договор между ним и султаном. Я исполнял поручения султана Юсуфа… Но не было ни одного, связанного с убийством.

Рыцарь Джон покривился.

— Ты хочешь сказать, что не султан приказал тебе убить короля? — спросил он.

— Нет, — ответил я. — Если бы он хотел этого, то не послал бы вас. Вы все только мешали бы делу. Султану достаточно было бы послать одного меня. И зачем султану смерть короля, если по всему было видно, что он желал его возвращения в Палестину?

Тень растерянности промелькнула на лице рыцаря Джона. Он переглянулся с Блонделем, но тот ничего не мог сказать.

— Тогда кому нужна смерть короля Ричарда? — спросил Джон Фитц-Рауф.

И я ответил, глядя ему прямо в глаза:

— Смерть короля Ричарда нужна была мне, ибо я хотел спасти от смерти великого султана.

— Вот как… — пробормотал англичанин и уставился на меня уже не с грозным, а глупым видом.

— Если бы нам не удалось освободить короля, — продолжил я свое признание, — а надежд на это было немного, то великий султан предложил бы за него императору куда больший выкуп, чем способна дать королевская семья Плантагенетов… А может статься, что и семье Ричарда теперь выгодно его пленение. Разве вы можете это отрицать, мессир ?

На мой вопрос рыцарь Джон только тяжело вздохнул, и я стал просвещать его дальше:

— А если бы великий султан задумал помогать королю Ричарду теперь, когда казна опустошена войной и многим очень не нравится заключенный договор, то и в Сирии, и в Египте стали бы вылезать из-под камней такие ядовитые змеи, с которыми уже не удалось бы справиться… Мне это известно даже лучше, чем султану… Но султан Юсуф все равно бы стоял на своем… Я хотел спасти великого султана, ибо служил ему верой и правдой… и любил его, как родного отца.

— Вот как… — снова недоуменно откликнулся рыцарь Джон.

А меня охватил озноб, и к горлу снова подкатили рыдания. Я с трудом сдержал их. Ибо с рыданиями надо было еще повременить.

— Но теперь все мои слова и замыслы не имеют значения… как и ваша присяга, мессир, — с твердостью, на какую хватило сил, сказал я англичанину.

— Почему? — нахмурился Джон Фитц-Рауф.

Большой выдержки стоило мне дать англичанину ответ:

— Потому что великий султан Египта и Сирии Салах ад-Дин Юсуф ибн Айюб, да будет с ним вечно благословение Аллаха, скончался сегодня ночью… Сегодня, в двадцать седьмой день месяца сафара пятьсот восемьдесят девятого года хиджры [129] Дата кончины султана Салах ад-Дина Юсуфа ибн Айюба приходится на 4 марта 1193 года. .