Алиса Плис - Гений Одного Дня

Теперь он всё понял! А завтра начнётся новый рабочий день…

Величайший учёный столетия стоит на стуле, как на постаменте и вещает свою пламенную речь, подобно революционеру. В его руках зажата вместо знамени эта колба. Он держит её, как какую-то реликвию, словно бы боится, что она вот-вот рассыплется. Но его глаза горят одержимостью. Вот этого феномена, например, можно в людях встретить редко. Нет, этот Вингефрельдт точно не обычный человек! И не может быть им по определению.

- Вот оно! – глаза Алекса сияют.

Альберт Нерст, весь страшно сонный, стоит и непонимающе смотрит на своего босса, словно бы он пришелец с другой планеты. Бариджальд и Авас стоят примерно такие же, но они прекрасно понимают, что сейчас их заразят той животрепещущей энергией, которой у Вингерфельдта хватит как раз на то, чтобы осветить весь этот мир.

- Что оно, дядя Алекс? – сонно спрашивает Нерст, понимая, что соображать на ходу он пока не в состоянии.

- Альберт! Бари! Авас! – Вингерфельдт соскочил со стула, словно бы он был так страшно молод. Идеи его уже ослепили. Будет в этот день им всем работёнка!

Все трое непонимающе уставились на Вингерфельдта, ожидая заветных слов, ради которых тот устроил такую страшную интригу.

- Углерод! Вот что нам нужно!

- О нет! – закрыл лицо рукой Альберт.

- Он будет у нас, как диэлектрик! – Вингерфельдт разве что ещё не плясал, как ребёнок.

А дальше должна была начаться работа. Не должна, а обязана. Вингерфельдт ещё некоторое время покрутил это стекло в руках, затем взглянул на Аваса со взглядом хищника. Значит, сейчас будут приказы. Не всё так уж печально и плохо, как казалось сначала.

- Авас! Бери эту стекляшку, очисти её и готовь углеродный суп! Альберт! Собери все металлические предметы, что сможешь найти! Положи всё это в углеродный суп, что готовит Авас. Всё, что можно найти и положить к нему! Бари!

Бариджальд, который уже окончательно вошёл в свою давнюю роль профессора математики, в этот момент перебирал какие-то книги. Выражение его лица говорило мало приятного. Он словно бы разочаровался во всех этих утопических проектах своего босса. Ремонтируя его машину, вероятно, он считал нечто иное. И представлял Вингерфельдта действительно, как культ личности, как великого изобретателя, а он… оказался простым человеком! Вот уж действительно коварство!

- Алекс, я не думаю…

- Что? – Вингерфельдт что-то не расслышал. – Я думаю, оно выдержит тепло, ведь оно послужит прекрасным реостатом. Всё, что мы должны сейчас сделать, это выбрать правильную нить!

- Мы этим занимается уже третий год! – подметил Альберт.

- Но мы ведь уже близки к окончанию этого нашего старого и древнего занятия, а?

- Но тут сказано, что углерод… - начал опять бывший голландский рабочий, кивая в книгу. Алексу не понравилась такая идея с применением книги. Ему тоже казалось, что в своём старом обличие всё было гораздо лучше.

- Ты слишком много читаешь! – отрезал Вингерфельдт, убирая у того из рук всю книгу, на которую так намекал Бари. – Хватит! Мы практики, а не теоретики! К тому же, в книге может быть ошибка. Как с платиной, например.

- Ну, знаешь ли…

- Знаю! Хватит стонать! За работу! Можешь подать объявление в газету, нам потребуется хороший стеклодув! Или кого-то попросить, например. Например, Надькевича! Пока ещё тот совсем не извёлся от скуки в моих подземельях, не видя света.

Альберт показался со своего места. Его взгляд выражал очень многое, особенно, когда он услышал имя Морица Надькевича, на которое у него невольно слух навострялся. Нерст, как будто ничего не происходит, пробил пальцами марш по лабораторному столу, перерывая свои многочисленные записи, сделанные за весь этот период, что они занимаются лампой. Именно эта привычка держать всё в порядке позволила Нерсту заслужить огромное, почти безграничное доверие со стороны дяди Алекса. Мало того! Эти записи позволяли многое узнать и многое отсеять. Затем Альберт не выдержал и спросил, как бы невзначай:

- Что-то Надькевича в последнее время у нас не видно! Куда он пропадает?

- А, а тебе скучно без него, не правда ли? – усмехнулся Бари.

- Приставать некому? – подал голос Авас, хитро ухмыляясь.

- Он, - как ни в чём не бывало, продолжил Вингерфельдт. – Сейчас газеты вовсю продаёт, и к нам забегает не так часто. Дел у него полно. Он-то, в отличие от нас (лёгкая улыбка на напряжённом лице) работает! Так-то!

- А-а, - понятливо протянул Альберт Нерст. – А то ведь совсем не видно парнишки-то. А может, это мне лучше сходить к Надькевичу? Я его быстро найду. Тем более, если он продаёт газеты, то идти с таким поручением нужно именно к нему, не правда ли? Может, нам с Бари поменяться местами? Я быстро!

- С каких это пор тебя тянет к Надькевичу? – поддел Бариджальд его.

- Иди, - усмехнулся Алекс. – Одна нога здесь, другая там! Как знаешь. Работа ведь нас ждёт.

Проворчав что-то вроде: «семеро одного не ждут», Авас взглянул на Нерста и вновь вернулся к своей трудной работе. Отыгрываться пришлось другим. Альберт весь этот день мгновенно менял своё настроение, словно перчатки, но он был полностью собой доволен. На бегу он ещё успел крикнуть что-то типа: «Работа - не волк, в лес не убежит», после чего кинулся прочь из подземелья дяди Алекса, веря в этот новый день.

- Нам нужна тысяча новых лампочек! – продолжил разговор Алекс с Бари.

- Но это же не по-научному! – пытался возразить собеседник.

- Да какое мне дело до науки, чёрт побери! – громко воскликнул Вингерфельдт, поднимая книгу голландца высоко вверх. Сегодня явно должно что-то произойти. Должно. – Мне нужен результат! Всё равно, каким способом я смогу его добиться! Всё равно!

Что-то было в голосе и взгляде Вингерфельдта, что заставило поверить Бариджальда в это. Да и куда было ему деваться, кроме как не верить своему боссу, самому хитрейшему лису всей Европы, который в своём доме сделал то, что сделало его главной персоной всех боёв промышленников и магнатов! Это удивительного ума и таланта человек, - решил про себя Бари. Только такой человек, как Вингерфельдт, может ничего не зная, делать себе такую дорогу к знаниям, чтобы служить на благо всего человечества…

Альберт выбежал из этого дома, ставшего мгновенно знаменитым, хотя за исключением того, что в нём проживал Алекс, он ничем знаменит не был. Не дом делает человека, а человек дом! – пронеслось в голове у Нерста, когда он бежал бегом куда-то в город. Расстояние было солидным. Но надо надеяться, вдруг Надькевич попадётся ему по пути, и где-нибудь рядом с пригородом. Хоть раз можно уж было явиться этому Морицу! А то – как что, так тут мы первые, как до дела дойдёт – так нас тут же нет.