Алиса Плис - Гений Одного Дня

- И это говорит мне та, что сама не побоялась взяться за ружьё и разом решить все свои горести? Что, тебе легче с тех пор стало? Ты теперь вынуждена скрываться ото всех, жить инкогнито. Это, по-твоему, счастье?!

- Я делала это не так сознательно, как ты, не жалея сотни людей. Что, разве я не знаю, как ты добился такого могущества и богатства в свои молодые года? Ошибаешься! Не надо меня учить на моих ошибках. Что было, то прошло. Но до тех пор, пока ты не обретёшь хоть что-то человеческое, вряд ли ты сдвинешься из своего тупика. Ты будешь погрязать всё дальше и дальше. Опомнись, Генри! Разве этого ты всегда хотел? Ты сознательно рушишь себе жизнь. Ты сам себе враг, Генри!

Вновь воцарилась пауза. Читтера всего трясло изнутри, он хотел что-то крикнуть в ответ, но лишь потом осознал, что уже не имеет слов. Мудрая Илайхью в чём-то была права. Он, превратившийся в мелочного и жадного скупердяя вряд ли заслуживает её сожаление, и тем не менее, он его получает сполна. Он взглянул на своё отражение в окне, и ему стало страшно, когда он увидел этого бледного бесчувственного человека с потухшими глазами.

- И это… я? – шёпотом спросил он, не ожидая ответа.

Альберт Нерст… Альберт! Почему снова он лезет в его воспоминания?! Читтер содрогнулся при мысли о том человеке, который приносил ему только болезненные воспоминания. Какое коварное прошлое! Разве можно забыть то время, когда за камень из металла проливали реки крови, когда человеческая жизнь казалась лишь насмешкой?

Боже, как давно это было! И, тем не менее, Читтер вспоминал об этом времени с некоторым вожделением. Он прекрасно понимал, что именно там, на Аляске, он стал человеком, именно то место и время дали ему тот жизненный опыт, которым он пользуется и сейчас. Для него в какой-то степени это было золотым временем, несмотря на все невзгоды. Да, жизнь там требовала адреналина, когда ложишься спать, не знаешь, проснёшься или нет, и тем не менее, не так уж и плохо было то время…

Читтер обернулся назад, и, столкнувшись с непроницаемым взглядом Илайхью, посмотрел куда-то в сторону. Беседе предстояло потечь немного в другое русло. Самое неприятное для него! Генри размял пальцы в кулаке и с выжиданием взглянул на Илайхью, ожидая каверзных слов. Но они так и не последовали.

- Ты только подумай, этот самый Нерст, который раньше работал на нас, и которого мы подобрали на одной из станций с Бергом, теперь всемирная знаменитость! Теперь в учебниках напишут, что если бы не он, не видел бы мир новую лампу накаливания. Парадокс! – Читтер громко хлопнул в ладоши.

- Ты сам изгнал от себя этого человека. Что я, не вижу что ли, какую ненависть ты испытываешь к этому человеку? Или это нечто другое? Разве ты забыл…

- Да помню я! Ведь он спас мне жизнь, - Генри невольно всплеснул руками. – Я часто вижу это воспоминание, словно бы всё происходит наяву со мною. Этот кошмар меня мучает очень давно. Я чувствую себя отпетым преступником.

- А разве это не так? – лёгкая усмешка мелькнула на губах Илайхью.

- Разве я так похож на кровопийцу, которому безразличны жизни людей? Который не ведает ни одного человеческого чувства и живёт по первобытным принципам? – Читтер хотел было дальше пойти в своей беседе, но неожиданно сам себя оборвал, досадливо взмахнув рукой. Он понял, что на этот раз так же проиграл. – Хорошо. Сейчас я ужасен. Но не может же мой образ жизни разрушить всё то, что во мне было когда-то?

Илайхью ничего не ответила, задумчиво сверкая своими карими глазами. Просидев некоторое время без каких-либо действий и разговоров, она словно бы очнулась, посмотрела на страшную фигуру Читтера, способную сейчас напугать любого человека, и поспешила спросить:

- Ты сам в себе всё разрушаешь, Генри. Допустим, одна часть жизни прожита тобой не столько сознательно, сколько по велению чей-то могучей руки, но вторую-то часть, которую ты сейчас проживаешь, ты сам творишь для себя. Я права? Ты сам доводишь себя до такого монстра. Да, Читтер, только ты сам – и никто больше! И наконец, сможешь ли ты сейчас ответить мне на один каверзный вопрос, раз уж ты тут из себя всё строишь невиновного?

- Какой вопрос? – удивился Генри, поглаживая котёнка.

- А такой, - глаза Илайхью вспыхнули недобрым огоньком. – Что ты сделал с Нерстом, из-за чего он поспешил за несколько дней убраться восвояси? Ты же сам его всегда возле себя держал, ведь он был нужен тебе дл чего-то. Или ты думаешь, что человеческая жизнь это как игрушка, которой можно наиграться и выкинуть?!

- Хватит! – крикнул отчаянно Читтер, уже на пределе всех своих эмоций. Ещё немного, и его могло бы понести, а это означало бы весьма печальные последствия. Кое-как успокоившись, Генри начал свой ответ весьма тихим голосом. – Все люди – лишь пешки. И Нерст, и я, были пешками в какой-то игре. Кто-то выигрывает, кто-то проигрывает. Нейтральных позиций здесь не должно существовать. Альберт проиграл – а побеждённых с собой не держат. Виноват не я – виновата жизнь.

- Перестань искать оправданий, - резко прервала его Илайхью. – Ты пытаешься выгородить себя и свою дьявольскую душу. Ты совершил глубокую ошибку, но когда ты её осознаешь, будет уже поздно.

Глаза Читтер а пылали. В этот момент он напоминал собаку, готовую сорваться с цепи. Ему хотелось во чтобы то ни стало добраться до этой мерзкой женщины, абсолютно спокойной.

- А что ты хочешь от меня услышать? Мне ведь ничего не стоит испортить тебе жизнь окончательно! В любой момент я могу порвать тебя в клочья. Не забывайся, с кем имеешь дело.

- Угрожаем! – презрительная насмешка появилась на её суровом лице. – Но ты для меня никто, и сейчас я сижу в твоём кабинете лишь по твоей прихоти и горю желанием тебе помочь. Для меня ты – человек, а не тот, как пишут в газетах – «монстр с Уолл-Стрита». Но газеты правы.

- Во-он! – вскричал Читтер, вскакивая со стула.

Илайхью поспешила выполнить его требование, быстро надев на себя шляпу с длинными полями, но оказавшись у дверного проёма, она успела язвительно подметить собеседнику:

- Ты можешь выгнать меня, или любого другого человека. Но ты никогда не выставишь за дверь правду. Подумай-ка об этом. Времени у тебя будет достаточно.

«Что если лёд в душе растаёт навсегда?» - так звучала одна из печальных песен, сотворенных Гаем Гезенфордом. Наверное, к состоянию Читтера она имела прямое сейчас отношение.