Алиса Плис - Гений Одного Дня

Они пришли на банкет с заметным опозданием. Идя по улице прогулочным шагом, они так живо увлеклись беседой о технике, что Николас вполне смог простить даже тот недавний инцидент со своей идеей по поводу нового индукционного мотора. Разговаривали о разном, ибо оба были людьми на редкость начитанными. Как ни странно, в этих беседах и Алекс так же потерял свою привычную неприязнь, которую имел в той или иной степени ко всем своим товарищам по работе. Так прошёл весь путь, а перед тем, как войти, Николас взглянул на часы и усмехнулся.

Тем не менее, их выгонять за опоздание не стали, даже место приберегли. Неважно, что какой-то другой финансист лишился его из-за прихода этих двух важных особ. Да и не заслуживает он этого почётного места. Людей здесь было много, даже слишком много для такого помещения и такого стола.

Локоть Николаса беспрепятственно мог задеть локоть соседа, но, как говорится, в тесноте, да не в обиде. Ничего, как-нибудь усядутся. Так и уселись все на своих местах. Пошли долгие беседы ни о чём. Но ведь, наверное, так и надо – любое празднество просто случай всем встретиться и обсудить последние новости. Здесь вышло тоже самое. У Николаса медленно стали увядать уши от всего шума, производимого тут. Разговоры, звон вилок, тарелок. Меньше всего наверное, здесь нравилось Алексу.

Ещё бы! Пропадают драгоценные часы в его лаборатории! А он тут, засиживается… И всё из-за того злобного коррупционера и мецената со здоровенным носом, работающего напротив Читтера! Но надо терпеть. Хочешь пятьдесят тысяч долларов – сиди и не рыпайся. Своё недовольство Вингерфельдт выплёскивал в свою крохотную порцию салата.

У Николаса была психология устроена несколько иначе. Раз уж привели в гости, чтобы время зря не пропадало, можно потихоньку есть. Неважно, с какой скоростью, главное – какое количество. Он съел один салат, положил себе второй и с некоторой усмешкой стал наблюдать за своим единственным знакомым коллегой, который, как решил серб, решил повторить азбуку Морзе, выстукивая вилкой то короткие, то длинные сообщения. Но тем не менее беседа, которую поспешили развязать хозяева банкета. Помешала дальнейшим планам Николаса положить себе немного курицы на тарелку.

- Не случайно мы все здесь сегодня собрались. Главные гости нашего празднества – вот они: величайший учёный столетия и изобретатель-промышленник Александр Вингерфельдт и его подмастерье Николас Фарейда!

Ни один мускул не дрогнул на щеке Алекса при этом обращении, и он по-прежнему продолжил своё нелёгкое дело тыкать салат. Наконец, до кого-то дошло, что если изобретателя не вывести из транса, он и не подумает возвращаться, и Николасу выпала честь толкнуть его в бок.

- А? Что? – словно пробудился от долгого сна Вингерфельдт. – Наверное, я должен что-то сказать?

Николаса это обращение застало как раз в тот миг, когда он потянулся через весь стол за курицей, и теперь все могли воочию посмотреть на длинного тощего серба, растянувшегося на скатерти. Однако, сделав задуманное, он поспешил возвратиться в первоначальное состояние, с интересом наблюдая за Вингерфельдтом, которого пытался разговорить сидящий напротив него сосед.

- Господин Вингерфельдт, ведь это вы изобрели говорящую коробку, не правда ли? (вопрос был задан намеренно на английском языке, дабы польстить изобретателю)

Алекс, по-прежнему не теряя достоинства, и так же продолжая исполосовывать салат вилкой, выстукивая кому-то (уж не себе ли?) длинные послания, ответил на вопрос, так и не подняв головы от своей тарелки, словно бы это занятие представилось ему крайне интересным, гораздо лучшем, чем смотреть на какого-то собеседника.

- Я? Вы же знаете, говорящую коробку(chatterbox) изобрёл Бог из ребра Адама…

После этого он умолк, видя что вся его речь попадает к кому-то на блокнот. Так ведь и договориться легко – чуть что, сразу в газеты попадёт. Хм, а куда же делся этот самый умник, агент Моргана? Что-то не видно главного виновника всего затеянного торжества! Впрочем, он нисколько не важен. Какая разница. Главное, чтобы были деньги. Нелёгкое это дело – изобретать. С такими грустными думами Алекс смотрел в свой пустой стакан, нисколько не тревожась о его заполнении.

Николас, всё это время наблюдая за ним и его стаканом, сам попал в повышенное поле наблюдения, когда стал накладывать себе очередной салат.

- Что, вас совсем не кормят ни на работе, ни в университете?

- Кто вам сказал такую ересь? – удивился Николас, и невольно засмущался, когда увидел несколько прикованных к нему взглядов.

- Просто вы пришли, как голодающий из лондонских трущоб, - глаза человека смеялись. – Вы над чем-то работаете тоже?

- Над собой, - откликнулся Николас, посмотрев куда-то в сторону, и резко прервав все попытки затеять с ним разговор.

Все попытки выведать что-то у изобретателей успехом не увенчались. Затем Вингерфельдт дождался, пока большая часть еды уйдёт в известном направлении, и принялся слушать разговоры вокруг. Они были полны чувства такта, изысканности, как и положено высшим слоям общества. Это мало того, что приводило в сон великого изобретателя, так ещё и раздражало. Он искренне ненавидел себя за то, что глух на одно ухо, а не на два. Когда ему предложили поучаствовать в одной из великосветских бесед, он сослался на свою вновь обострившуюся глухоту.

Его тарелка так и осталась нетронутой. Затем Алекс обернулся к Николасу и поспешил узнать, сколько времени. Узнав, он пришёл в ещё большие страдания, и просто стал выжидать. Разговоры приняли самую интересную форму, и наконец, представился чудесный случай улизнуть отсюда. Впрочем, изначально сюда ни Николасу, ни Алексу, тащиться не хотелось. Обстоятельства! Они всегда такие коварные и зловредные!

Осторожно встав со стульев, оба поспешили выйти, медленно, осторожно пробираясь к выходу из частной квартиры. Где и проходил этот прекрасный ужин. Главное, чтобы никто не заметил. Но как не заметить худущую высоченную фигуру серба и тучного Алекса с щегольскими усами? Наверное, так посчитал хозяин, который как раз застал их совсем недалеко от выхода. Оба мгновенно притворились, что что-то ищут, стали копошиться в своих карманах. Осталось только ждать наилучшего случая для того, выйти из этого ада, и не упускать его.

Хозяин, однако, отнюдь не стремился их выпускать.

- Мистер Вингерфельдт, скажите, пожалуйста, а над чем вы работаете сейчас?

- Над проблемой выхода, - неожиданно сам для себя сказал изобретатель.

Сославшись на острую выдуманную боль, Алекс всё же решил свою «проблему выхода» и они, наконец вырвались из цепких объятий света, который держал их, словно в Бастилии. Оказавшись на улице, Вингерфельдт облегчённо вздохнул. На улице было уже темно, но это не могло сравниться с радостью их освобождения.