Николай Сергиевский - На заре царства

Одиннадцатого июля Михаил Федорович венчался на царство, а 12-го, по случаю тезоименитства государя, объявлены были царские милости. В числе первых обласканными ими оказались князь Пожарский и Минин. Стольнику Дмитрию Михайловичу Пожарскому было сказано боярство, а Козьме Захарычу Минину-Сухоруку пожаловано высокое звание думного дворянина.

Мечта многострадального русского народа осуществилась: московский престол снова занял истинный, законный, «прирожденный», всею землею выбранный, Богом благословенный государь, давший Русской земле могучую династию, которая возвеличила нашу родину и за триста лет превратила гибнувшую, разоренную, истерзанную страну в одно из самых могучих государств в мире.

Остается рассказать о судьбе остальных действующих лиц романа.

Неожиданная гибель Прокопия Петровича Ляпунова произвела на приверженцев его удручающее впечатление. Они искренне жалели борца за русское дело, человека редкой энергии и силы воли, сумевшего за короткое время поднять государство и организовать поход ополчения в Москву. Волновались, что заместитель ему не скоро найдется. Особенно поразила смерть рязанского воеводы Аленина, который привязался к нему всей душой, оценил его редкие качества и был ему благодарен и предан за сочувствие и помощь в деле спасения Наташи. Убийство Ляпунова вызвало в Аленине сильную ненависть к полякам и к казакам, и в частности к Заруцкому, которого он считал злейшим врагом рязанского воеводы и если не прямым убийцей, то злостным попустителем совершенного не без его ведома преступления. И Аленин поклялся отомстить и полякам, и Заруцкому. В стычках с поляками он проявлял безумную храбрость, но в течение года после убийства Ляпунова стычки эти были сравнительно редки и Аленин томился вынужденным бездействием. Между тем он узнал, что в марте 1612 года Заруцкий и Марина, продолжавшая мечтать о московском престоле, признали истинным царем псковского вора Сидорку и готовы были уже соединиться с ним против Москвы. Возмущенный этой новой проделкой сумасбродной польки и боясь, как бы заговор опять не причинил беды Москве и не затянул ее освобождения, Аленин поставил себе целью разрушить во что бы то ни стало эти новые козни Марины и Заруцкого. Пользуясь бездействием под Москвой, он весной договорился со знакомым нам дворянином Матвеем Плещеевым и поехал с ним в Псков образумить псковичей, восстановить их против Марины с Заруцким и признанного ими царем «вора» Сидорки. Но уже самим псковичам разгульный, наглый, корыстный «царек» успел опротиветь. Подействовали на них и убеждения Плещеева и Аленина. Почуяв беду, «царек» в мае пытался бежать; его поймали, посадили в тюрьму, а в июле повезли на расправу под Москву. По дороге на отряд стражи, во главе которой находился Аленин, напал Лисовский и пытался отбить «царька». Страже пришлось бежать. Во время этого бегства «царек» умышленно упал с лошади. Лисовский настигал. Тогда из опасения, как бы «царек» не достался ему в руки, Аленин выхватил у соседнего казака копье и пронзил им «вора». Покончив с ним и разрушив замыслы Марины и Заруцкого, Аленин поспешил вернуться в Москву, куда, по слухам, вскоре должен был подойти князь Пожарский. Здесь Аленин встретился с сыном Матвея Парменыча, Петром, который после падения Смоленска остался в плену у поляков и бежал теперь, чтобы принять участие в освобождении Москвы. Узнав о ратных подвигах и способностях Аленина и Петра Роща-Сабурова, молодецки отличившегося при защите Смоленска, князь Пожарский, умевший выбирать и отличать достойных людей, назначил их головами над отрядами в пятьсот человек. Они приняли горячее участие в бою с Ходкевичем 24 августа и отличились. Когда к концу боя Козьма Захарыч Минин, вообще не принимавший участия в военных действиях как человек не ратный, подметил в решительную минуту смятение среди казаков, которые уже готовы были отступить перед последним натиском озверевших поляков, он попросил разрешения Пожарского вступить в бой, взял у Аленина половину его отряда, и они, перейдя реку, стремительно ударили с разных сторон на пешую и конную польские рати у Крымского брода, смяли их и обратили в бегство, а Петр подоспел в это время со своим отрядом и отбил у противника до шестидесяти тяжелогруженых возов с припасами. В этой стычке Минин потерял убитым племянника.

По восшествии на престол Михаила Федоровича в числе взысканных царским вниманием оказался и Матвей Парменыч Роща-Сабуров, стоявший во время венчания государя на чертежном месте в Успенском соборе. Наслышавшись о самоотверженности и заслугах боярина, о бедах, претерпленных им в Москве, юный царь обласкал верного старого слугу, и так как Матвей Парменыч уже пользовался высшим положением думного боярина, то государь просил, чтобы он сам сказал, какой бы он пожелал себе награды за верную службу. Низко склонившись перед ним, боярин отвечал, что высшую награду себе он видит в том, что и доля его трудов пригодилась для великого дела спасения Москвы, и в том, что Господь проявил Свою милость к Москве, привел народ московский лицезреть на престоле законного государя, отпрыска славного рода бояр Романовых, об избрании которого Матвей Парменыч мечтал с начала Смутного времени. При этом боярин высказал две просьбы: ввиду старости, немощности и желания позаботиться перед близкой уже смертью о душе он просил отпустить его на покой, и он готов явиться по первому зову, если он может оказаться еще полезным. Затем Матвей Парменыч чистосердечно и подробно поведал государю историю жизни своего приемыша Аленина, недавно нареченного женихом дочери, о его былых заблуждениях и провинностях против родины и престола, о его раскаянии и заслугах и просил судить его строго, но милостиво и, если государь найдет справедливым, придумать ему способ окончательно искупить вину. Об этом государь обещал подумать, а Матвея Парменыча отпустил с миром, сердечно поблагодарив за верную службу. Жилье боярина в Москве было разрушено, хлопотать о постройке нового на старости лет ему не хотелось, поэтому он удалился с Наташей в калужскую вотчину, где решил провести остаток дней. Усадьба от недавних набегов, к счастью, пострадала незначительно: разорено было лишь хозяйство, угнан скот, раскрадено добро, но с этой бедой постепенно справиться было не так уж трудно, и, поселившись в своем уютном, старопомещичьем доме, хранившем дорогие воспоминания молодости, Матвей Парменыч ушел с головой в любимое хозяйство и повел тихий, отрадный образ жизни. В вотчину несколько раз наведывался из Москвы Аленин и просил Матвея Парменыча не тянуть долее со свадьбой и благословить его повенчаться тотчас после Петровок, но Матвей Парменыч считал, что вопрос о свадьбе надо отложить до решения государем общего вопроса об участи Аленина. Как ни не терпелось молодым людям, пришлось смириться.