Евгений Салиас - Петербургское действо

Посламъ иностранныхъ державъ, каждому по очереди, государь полушутя, полусерьезно сказалъ, что онъ приглашаетъ ихъ къ парадному обѣду не въ зачетъ, такъ какъ они своимъ поведеніемъ этого не заслужили.

Французскій посолъ Бретейль послѣ такого объясненія уѣхалъ домой и рѣшился не быть на обѣдѣ. Въ тотъ же вечеръ онъ написалъ своему правительству, что положеніе его становится окончательно невозможнымъ и что Франція должна его отозвать, а выслать на его мѣсто простого повѣреннаго въ дѣлахъ.

На этомъ же пріемѣ многіе поневолѣ замѣтили новую придворную даму въ великолѣпномъ костюмѣ, покрытомъ брилліантами. По этимъ брилліантамъ многіе узнали «Ночь» маскарада Гольца.

Хотя у графини Скабронской было много знакомыхъ въ столицѣ, но все-таки первые чины двора, первые вельможи не были съ ней лично знакомы. Красота Маргариты, изящество ея костюма и брилліанты теперь поневолѣ поразили многихъ. Кромѣ того всѣ обратили на нее особенное вниманіе вслѣдствіе изысканной любезности, съ которою государь долго говорилъ съ ней и много смѣялся, часто повторяя слово «Ночь». Затѣмъ онъ пригласилъ ее на парадный обѣдъ, прося сѣсть не очень далеко отъ него.

Наконецъ, государь, очевидно говоря о костюмѣ Маргариты, сказалъ фразу, отъ которой нѣкоторыя старыя дамы смутились, а двѣ изъ нихъ даже рѣшились отойти, не зная, чѣмъ кончится любезность государя и кокетничанье новой придворной дамы.

Государь, осмотрѣвъ всѣ звѣзды Маргариты, спросилъ вдругъ:

— Et votre croissant? Est-il déjà pleine lune? Ah! Si! c'était une lune de miel et que vous me raccordiez!..

Маргарита вспыхнула, однако дерзко выговорила по нѣмецки и настолько тихо, что кромѣ Петра Ѳедоровича никто не могъ разслышать:

— Подавать надежды съ тѣмъ, чтобы потомъ забыть, что обѣщаешь, есть злое кокетство, не присущее мужчинамъ. Я знаю, что Людвигъ XV и ваше величество — два современника, любящіе съ безсердечной ловкостью дѣлать несчастныхъ.

— Людвигъ XV можетъ быть, но не я, болѣе искренно и менѣе шутливо произнесъ государь, невольно любуясь Маргаритой, и прибавилъ многозначительно:- Все въ вашихъ рукахъ! Графиня снова вспыхнула уже отъ радости и отошла.

Послѣ пріема государь отправился къ себѣ въ кабинетъ, пригласивъ съ собой только дядю, Гольца и полицеймейстера Корфа. Вслѣдъ за ними явился и Гудовичъ.

Бесѣда зашла о недавней исторіи съ брилліантовымъ букетомъ, о которой узналъ государь еще въ маскарадѣ, и Петръ. Ѳедоровичъ, вдругъ разсердясь, отпустилъ Корфа со словами:

— Дѣлай, что хочешь, а букетъ этотъ мнѣ найди. Если не найдешь, то изъ своихъ денегъ выплати барону, или, если онъ не хочетъ, то мнѣ или «Романовнѣ».

Затѣмъ государь отправился въ большую залу, выходившую окнами на Неву и оглядѣлъ самъ приготовленія къ парадному обѣду. Потомъ онъ послалъ Перфильева и Гудовича осмотрѣть приготовленія къ фейерверку и доложить ему, все-ли въ исправности. Въ четыре часа снова начался съѣздъ, и дворецъ скоро наполнился блестящей толпой. Садясь за столъ, многіе замѣтили, что государь, бывшій веселымъ съ утра, немного угрюмъ и не въ духѣ. На вопросъ Жоржа, нѣтъ ли чего новаго, государь отвѣчалъ довольно громко:

— Скверное, но не новое… Жена чудить! При тетушкѣ чудила, ни ея, ни меня не боялась! Ну а теперь я не позволю.

Когда стали садиться на заране назначенныя мѣста, государыня заняла свое обыкновенное мѣсто среди стола. Государь долженъ былъ сѣсть противъ нея, но вдругъ, взявъ Гольца подъ руку, увелъ его на самый конецъ, гдѣ сидѣли меньшіе чины двора и, между прочимъ, Фленсбургъ.

— Пойдемте туда, разсмѣялся государь — не хочу я сидѣть визави съ этой дамой.

— Съ какой дамой? изумился Гольцъ.

— Ну, съ Алексѣевной моей…

Гольцъ двинулся съ государемъ, но вдругъ ловкимъ маневромъ покинулъ его, сказавъ что-то тихо и смѣясь почти ему на ухо.

— Отлично! отвѣчалъ государь.

И черезъ мгновеніе Гольцъ появился, ведя даму въ крайне эффектномъ платьѣ, черномъ бархатномъ съ красной отдѣлкой огненнаго цвѣта. Покроемъ оно напоминало костюмы времени Екатерины Медичи.

Маргарита была необыкновенно хороша въ этомъ платьѣ. Эти огненные языки на черномъ бархатѣ и какое-то злорадство на лицѣ придавали что-то демонское всей ея фигурѣ. И всѣ взоры снова обратились на нее, и ради костюма, и ради попранія всякаго придворнаго этикета.

Такимъ образомъ, на концѣ стола между молодыми офицерами очутились вмѣстѣ четыре человѣка — государь, Гольцъ, Маргарита и Фленсбургъ. Принцъ Жоржъ всячески съ своего мѣста, и руками, и глазами, и головой показывалъ Фленсбургу уйти. Онъ даже самъ собирался перейти туда же, умышленно захвативъ съ собой канцлера, чтобы этотъ край стола сдѣлать болѣе приличнымъ. Но всѣ уже разсѣлись по мѣстамъ, переглядываясь молча и удивленно.

Государыня очутилась противъ пустого куверта, такъ какъ мѣсто государя никто не посмѣлъ занять. Но она была весела, и любезно, ласково начала говорить съ своими сосѣдями.

За ея кресломъ стоялъ, чтобы прислуживать ей, камергеръ графъ Строгановъ, родственникъ княгини Дашковой и любимецъ ихъ обѣихъ. Государыня шопотомъ начала шутить съ нимъ по поводу поступка государя и, смѣясь, показывала глазами на пустое кресло. Строгановъ, одинъ изъ первыхъ остряковъ двора, вѣроятно, тоже острилъ, потому что государыня едва сдерживалась отъ смѣха. Но эти шутки не ускользнули отъ косого взгляда, который бросилъ внезапно государь на средину стола.

— Чему она тамъ радуется? обернуся вдругъ государь къ Гудовичу, который стоялъ за его кресломъ. — Поди скажи Строганову, что онъ здѣсь не въ трактирѣ, и чтобы велъ себя приличнѣе, а то я его выгоню вонъ!

Гудовичъ обошелъ столъ, шепнулъ что-то на ухо Строганову, и тотъ, нѣсколько смутившись, пересталъ разговаривать съ государыней.

Съ этой минуты государь не обращалъ вниманія ни на что, усердно кушалъ, запивая мадерой, своимъ любимымъ виномъ, и угощая двухъ своихъ сосѣдей, Гольца и сіявшую самодовольствомъ, счастливую, но гордую и высокомѣрную графиню Скабронскую.

Обѣдъ шелъ медленно и молчаливо, только раздавался шумъ посуды и приборовъ; этотъ шумъ покрывался веселымъ и визгливымъ голосомъ государя. Взоры всѣхъ присутствующихъ почти не покидали конца стола; но по мѣрѣ того, какъ государь дѣлался разговорчивѣе, Гольцъ становился пасмурнѣе и все чаще взглядывалъ черезъ столъ на принца Жоржа. Маргарита тоже чувствовала себя неловко, и въ душѣ она не рада была, что сѣла на это мѣсто.

Наконецъ, не дождавшись послѣднихъ блюдъ, государь поднялъ бокалъ съ венгерскимъ и громко провозгласилъ тостъ — за здоровье императорской фамиліи!

Всѣ поднялись на ноги, гремя стульями и при громкихъ кликахъ; одна государыня осталась на мѣстѣ.

Петръ Ѳедоровичъ вдругъ вскочилъ съ мѣста, сильно покраснѣлъ и, обернувшись къ стоящему за его стуломъ Гудовичу, выговорилъ: