П. Бунин - Іезуиты

Среди горной лесистой области, называемой Гвинускоа, находящейся на севере Испании, среди многих других средневековых замков, были расположены два замка «Оньец» и «Лойола», принадлежавшие Бельтраму Лопец. Хотя Бельтрам и считал себя потомком бискайского графа Иньиго Лопец, чем очень гордился, но это нисколько не возвышало его в глазах соседей. Пустой карман кичливого потомка графа, постоянная нужда в деньгах говорили более красноречиво, чем похвальба своим происхождением.

Обремененный большой семьей, Бельтрам Лопец проживал большею частью в замке Лойола, находившемся между двумя маленькими городками Ауцетия и Асконтия. Семья его состояла из жены и двенадцати человек детей. При таком количестве ртов трудно приходилось Бельтраму.

Не удивительно, что он без особой радости ждал появления тринадцатого ребенка, к чему готовилась его жена. Это событие произошло в 1491 г. У Лопец родился мальчик, которого назвали Иньиго т. е. Игнатий. Отец не предвидел, конечно, что его сын будет впоследствии знаменитым основателем ордена иезуитов и постарался сбыть его с рук: мальчик был отдан на воспитание крестному отцу Иньиго, отставному королевскому казначею Хуану Веласко. Это обстоятельство впоследствии не помешало почитателям основателя ордена разукрасить его рождение легендами.

Впоследствии Иньиго Лойола, как его прозвали, любил себя называть «товарищем» Иисуса Христа. И досужие его биографы постарались и в фактах жизни Игнатия Лойолы найти черты сходства. Так они рассказывают, что мать Игнатия Лойолы, почувствовав приближение родов, отправилась в хлев и положила новорожденного в ясли: так была воспроизведена картина рождения Иисуса Христа.

Оказалось, что новорожденный младенец при рождении уже обладал необыкновенными свойствами. Когда у окружающих возник спор, как назвать младенца, то новорожденный, чтобы прекратить ненужные прения, так как он, очевидно, от Божественного Промысла уже получил название, вдруг к удивлению всех сказал: «Меня зовут Иньиго».

Окружающим осталось только согласиться.

Иньиго или, как мы его будем называть, Игнатий, прозванный Лойола, должен был переехать в городок Аревало, где на покое жил его крестный Веласко. Жизнь у старика Веласко тянулась нудно и однотонно. Да и воспитанник отставного казначея ничем не выделялся из толпы сверстников и не проявлял каких-либо дарований. Может он так бы и влачил свои дни в неизвестности, если бы старику Веласко не удалось, благодаря сохранившимся связям, поместить мальчика пажом в свиту Фердинанда III. Жизнь мальчика сразу изменилась. Вместо затхлой, скучной атмосферы маленького городка — шумная придворная жизнь среди рыцарей, красивых женщин, богатства и знатности! Молодой Игнатий весь ушел в эту новую жизнь. Бредил военными подвигами, влюблялся в красивых женщин и пел им серенады, принимал самое деятельное участие в придворных кутежах. Прочитанные в большом количестве рыцарские романы только еще более вскружили голову. Здесь впервые стала сказываться его страстная натура.

Военная карьера молодого Лопеца началась под начальством герцога Антонио Менрик-Нахара. Герцог ценил Игнатия и покровительствовал ему.

С такой же страстью, с какой он увлекался придворной жизнью, Игнатий увлекался и военной деятельностью. Он проявил безудержную храбрость и отвагу и сразу выдвинулся из толпы сотоварищей.

Скоро удалось ему получить и ответственный пост. Умер Фердинанд III, и на престол вступил его внук, шестнадцатилетний Карлос I. Скоро умер и другой дед Карлоса, император германский Максимилиан I, и Карлос был объявлен императором под именем Карла V. Охваченный военным пылом, Карл V скоро начал войну с Францией. Испанские войска двинулись во владения французского короля и покорили Наварру. В этом походе принял участие и

Игнатий Лопец. Как способному офицеру ему была поручена цитадель в Помпелуне.

Скоро однако счастье изменило испанцам: французский полководец победоносно прошел по всей Наварре и осадил Помпелуну. Город должен был сдаться, но комендант цитадели ни за что не хотел сложить оружие. Несмотря на вдесятеро большие силы врага, он решил сопротивляться до последней возможности и не изменил своего намерения, несмотря на самые почетные условия, предлагавшиеся французами.

Неизвестно, долго ли продержался бы Лопец, если бы случайно во время приступа он не был ранен. Оторвавшийся от стены камень перешиб ногу Игнатия Лопец, и он упал без чувств. Солдаты воспользовались этим и отдались врагу.

Победитель отнесся к своему противнику с полным уважением, принял меры для оказания первоначальной помощи, а потом помог добраться до родного замка Лойолы. Так, после долгого отсутствия, Игнатий Лопец, может быть, впервые возвратился в родной дом.

Счастье войны скоро перешло опять на сторону испанцев: французы были прогнаны, и Наварра очищена от врагов. Но Игнатию Лопец более уже не пришлось принять участие в войне.

Это было в 1521 году, когда Игнатию было уже тридцать лет.

Лечение ноги Игнатия Лопец медленно подвигалось вперед: нога плохо срасталась, и приглашенные хирурги не нашли ничего лучше, как вновь се сломать. Ужасную операцию Игнатий Лопец перенес спокойно и мужественно. Рыцаря более всего беспокоило возможное уродство ноги, поэтому, когда оказалось, что благодаря неудачной операции из мяса выше колена высунулась какая-то косточка, он велел ее отпилить, несмотря на страшную боль, которую он чувствовал от этой операции.

Заботы Игнатия Лопец о том, чтобы не стать уродом, однако не увенчались успехом: одна нога его стала короче другой. Остроумные хирурги предложили ему исправить этот недостаток с помощью какой-то машины, которая должна была вытянуть укороченную ногу. Лопец согласился и на эти мучения, только бы избавиться от неприятного недостатка. Но напрасно трудились хирурги — Лопец остался уродом.

Долго пришлось проболеть храброму рыцарю: нога болела и не позволяла ему встать с постели. Было скучно без дела, его натура требовала деятельности. Пока поневоле приходилось заботиться только о том, чтобы хоть как-нибудь заполнить досуг. И Игнатий усиленно принялся за чтение книг. Читал он по-прежнему, главным образом, рыцарские романы. Но чья-то заботливая рука стала ему подкладывать наряду с романами жития святых, жизнеописание Христа и другие священные книги. Сначала Лопец не особенно охотно брал в руки эти книги, так далекие ему по духу, но скоро заинтересовался и, наконец, они стали любимым его чтением. Целый новый мир открылся больному рыцарю и каким-то новым светом осветилась его прошлая жизнь. Образы страдальцев за веру Христову встали перед ним во всем величии, и таким ничтожным показалось то, чем он жил и о чем мечтал. Теперь книги духовного содержания стали любимым его чтением.