Владимир Москалев - Екатерина Медичи

— О да, мадам, — не без удивления ответила Николь.

— Поторопись, девочка. Потом придешь ко мне.

Фрейлина ушла, а Екатерина спокойно уселась на диван, в полном удовлетворении откинулась на спинку и с блуждающей улыбкой на губах принялась размышлять.

В полдень 25 октября к воротам Сен-Дени подъехала груженая доверху телега. Поклажа была прикрыто широким куском грубой пестрой материи.

— Куда тебя несет, убирайся отсюда! — закричала стража на женщину в крестьянской одежде, правившую мулом.

— Да разве вам не нужны продукты, олухи вы этакие? — отозвалась крестьянка. — Или вы сыты святым духом? Неужто я не накормлю своих братьев, радеющих о защите истинной веры христовой?

— А, это другое дело, — добродушно протянул один из солдат. — А ну, покажи, что везешь!

И он сдернул материю.

На телеге было полно всякого добра: морковь, лук, репа, зелень, сыр, мясо, птица, груши и сливы. Все это было разложено по корзинам.

— Вот это да, вот чего нам не хватает, — загалдели стражники.

— И ты что же, собираешься это все здесь продавать? Вряд ли кто купит, у кого нынче есть деньги?

— Мне не нужны деньги от моих братьев по вере, — заявила женщина. — Я привезла все это, чтобы вы не умерли с голоду и у вас достало сил разбить головы этим папистам.

— Уж с этим мы справимся, будь спокойна. Давай-ка мы набьем свои карманы тем, что у тебя есть, раз за это не надо платить.

И стражники всей гурьбой бросились к телеге.

— Наверное, у тебя большой сад и огород? — спрашивал кто-то. — И ты собиралась все это везти в Париж?

— Собиралась, но как только узнала, что наш принц объявил войну папистам и укрылся здесь, сразу же поехала сюда. Сама-то я одинока, живу с дочерью, а муж мой, упокой господь его душу, погиб в битве под Руаном, когда город осаждали католики.

Солдаты тем временем брали с повозки кто, сколько мог и, слушая болтовню торговки, понимающе кивали головами.

— А теперь проезжай, добрая женщина, и накорми других, — расступились они в стороны. — Да не забудь остановиться у дома старшины, где сидят наши вожди, и оставить самое лучшее для них.

— Уж об этом я позабочусь, — заулыбалась женщина. — А как проехать к дому старшины?

Ей объяснили дорогу, и через несколько минут ее повозка остановилась на площади, прямо против дверей нужного дома. Хозяйка живо скинула покрывало с телеги и закричала на всю площадь: — А ну, подходите, храбрые мои солдаты! Все, что здесь есть — все ваше! Ешьте на здоровье и знайте, что народ Франции помнит о вас, доблестных защитниках истинной веры.

Ее тут же обступили солдаты, которых было полно на площади; расхваливая бесплатное угощение, они начали хватать все подряд и тут же съедать. Чувствовалась нехватка продуктов питания в лагере.

Телега быстро опустела уже на добрых две трети, когда один из солдат спросил:

— А это что у тебя там, на самом дне? Какая-то корзина, накрытая тряпкой.

— Яблочки. Что, хороши? Но не для тебя, куда руки тянешь? Это для господина адмирала и для нашего принца. Таких яблок не едал, думаю, даже сам король. Хочешь еще раз взглянуть?

И она снова, как в первый раз, убрала кусок ткани, прикрывавший корзину. Солдаты, обступившие телегу, восхищенно заахали, качая головами и глотая слюну. Яблоки действительно были как на подбор: огромные, спелые, сочные — они так и просились в рот.

— Дай же нам хоть несколько штук, — попросил солдат.

— Еще чего! — вскричала хозяйка. — Для вас я, что ли, их выбирала? Ты лучше, солдат, сходи-ка вон туда, — она указала рукой на дом старшины, — и позови кого-нибудь из слуг. Пусть отнесут на стол адмиралу, ведь это я для них приготовила. Солдат, ворча, постучал в двери; из дома вышел человек, они перемолвились, после чего взглянул на телегу, кивнул и скрылся. Через минуту из дверей вышла служанка и прямиком направилась к повозке. Поглядела, заулыбалась и протянула руку к корзине:

— Действительно, такие не стыдно будет нашему принцу на стол поставить. Спасибо тебе, добрая женщина. Сколько я тебе должна?

— За это денег не беру, я ведь протестантка. Пусть кушают на здоровье, завтра я привезу еще.

Внезапно она заторопилась:

— Поеду. Телега-то моя уже пуста, всё разобрали. Обратный путь длинный.

— Езжай с Богом.

— Да, чуть не забыла, — крикнула крестьянка вслед девушке: — Ты уж сама-то не трогай, не бери грех на душу, их всего-то там дюжина штук. Неси сразу господам!

Служанка кивнула, подошла к дверям и вдруг остановилась. Что-то не понравилось ей в поведении крестьянки: вороватый взгляд, излишняя торопливость или, может, что-то еще? Да и не похожа она как будто на простолюдинку. Но чем? Походкой? Движениями?.. Чем же?

Она обернулась. Телега быстро удалялась по направлению к воротам. Стражники распахнули их — мгновение — и повозка скрылась из вида.

Девушка вздохнула, видно, неладное ей лишь почудилось. И вошла в дом с корзиной.

Адмирал, сидя за столом, был занят перепиской: перо скрипело в его руке, и листки один за другим ложились рядом. Конде за другим столом рассматривал план местности, начертанный на большом листе бумаги неизвестным художником. Д'Андело не было, он вместе с Ла Ну осматривал укрепления и проверял посты.

В дверь постучали. Вошел караульный солдат.

— Для ваших милостей, — с гордостью произнес он, ставя корзину на пол, возле стола, где стоял принц.

По комнате сразу же распространился аромат яблоневого сада.

Колиньи поднял голову. Конде повернулся:

— Что это? Яблоки?

— Да, ваше высочество, — широко заулыбался солдат. — Только для вас.

— Откуда?

— Какая-то крестьянка привезла на телеге. Всех накормила, а эти вот, — он указал глазами на корзину, — специально оставила для вас.

— Всех, говоришь? — повторил Конде и взял яблоко, самое большое. — Значит, не отравленные, и с хрустом надкусил сочный плод, да так, что сок брызнул в стороны. Солдат с умилением наблюдал, с каким наслаждением принц Конде ест яблоко.

— Великолепно! — воскликнул Конде и снова вонзил зубы в яблоко. — Просто замечательно! Эти плоды из садов Помоны! Ступай, солдат, ты сделал доброе дело, давно не едал я такой вкусноты. Возьми себе пару яблок: тебе и твоему товарищу.

Караульный смутился, не решаясь запустить руку в корзину.

Конде угадал его состояние, улыбнулся, достал два яблока и протянул их солдату. Тот, сияя от счастья, прижал их к груди, с бесконечной любовью поглядел на принца и вышел. Теперь он, не задумываясь, с восторгом отдаст за него жизнь…

— А вы, адмирал? — спросил Конде, возвращаясь к прерванному занятию. — Неужели не любите фрукты? Честно говоря, я успел проголодаться: завтрак нынче был ранним и не особо плотным.