Владимир Волкович - Хмель-злодей

И добавил после паузы:

— Гетману нужна жена надёжная, чтобы спокоен он был.

Это был явный намёк на Гелену, но полковники сделали вид, что не заметили его.

— Знаем, знаем Ганну, жинка добрая, — одобрительно загудели присутствующие.

— Я согласен.

Богдан произнёс эти слова уже более твёрдо и уверенно, женщина верная, которая была бы рядом, для него много значила.

Хмельницкий, прекратив пьянство, развил невиданную активность в решении организационных и государственных дел. Он занялся ускоренным пополнением войска, наладил дипломатические отношения с московским государем и крымским ханом. Хан вновь обещал ему свою помощь. Вскоре состоялась рада на Масловом броде. Гетман явился туда в хорошем расположении духа, убедил собравшихся в том, что он лично не виноват в поражении под Берестечко, и не все еще потеряно. Богдан так сумел подействовать на собравшихся казаков своим спокойствием, весёлым настроением, что недоверие к нему исчезло, и казаки вновь стали сходиться под его начало. Здесь же Богдана познакомился с Анной.

Спустя несколько дней Богдан Хмельницкий и Анна Золотаренко обвенчались. Анна оказалась женой, о которой можно было только мечтать. Первые несколько дней в Чигирине она наслаждалась присутствием мужа. За последнее время после гибели Филиппа, уже отвыкла от мужчины. Анне недавно исполнилось 34 года, она была красива, прекрасно воспитана, сдержанна, но тверда в своём слове.

И Богдан получал удовольствие от общения с женщиной, какой никогда у него не было ранее. На третий день пребывания в Чигирине Богдан проснулся от голосов в передней, Анны в постели не было. Он прислушался и уловил её голос, второй принадлежал, по-видимому, кому-то из челяди.

— Немедленно убрать это безобразие! — услышал Богдан голос жены и поразился, этот голос совсем не походил на тот, каким она разговаривала с ним. В ответ ей что-то пробубнили.

— Если это не будет выполнено немедленно, можешь уйти и больше здесь не появляться.

«Вот это да, подумал про себя Богдан, эта женщина умеет управлять».

Анна стала настоящей хозяйкой Чигиринской резиденции. Она живо интересовалась и активно участвовала в государственных делах мужа, что было несвойственно казацким жёнам. При ней гетманский двор стал солиднее и представительнее. Гелена подавала гостям крепкие меды и горилку, после чего гости устраивали пьяные потасовки на потеху ей. Анна же поила гостей прекрасным венгерским вином в красивых серебряных бокалах. Попойки и оргии, бывшие при Гелене, забылись. Вся казацкая старшина и иностранные гости относились с большим почтением к жене Хмельницкого.

Намного более представительными стали приемы иностранных дипломатов. На них, как правило, присутствовали только высшие лица и члены их семей. Анна задавала гостям вполне уместные и важные вопросы, радуя супруга своей осведомлённостью и мудростью. Богдану было приятно, когда гости совершенно искренне подчёркивали красоту, тактичность и ум супруги.

Анна принимала участие в дипломатических приемах, поддерживала деловые разговоры уместными репликами и остроумными замечаниями. При ней в гетманской резиденции появился оркестр, возле дворца разбили сад, для развлечения гостей завели зверинец.

Естественно, что благодаря таким качествам, влияние Анны Золотаренко на мужа было большим, чем прежних жен. Гетман стал менее вспыльчивым и более обходительным. Он безгранично доверял своей воистину мудрой жене.

— Анна, мне надо срочно уехать. Если я тебя попрошу, ты сможешь составить универсал на собственность Густинского монастыря?

— Попробую.

Спустя некоторое время Хмельницкий с удивлением читал прекрасно составленный универсал, подписанный «Анна Гетманова — Богданова». Жена выбрала именно тот стиль, который наиболее всего подходил к содержанию универсала. А подпись даже растрогала его: в ней подчёркивалась преданность и уважение Анны к мужу. Никогда между ними не заходил разговор о любви, но она незримо присутствовала и в опочивальне, и на официальных приёмах. Это Анна подала Богдану идею построить в Суботове фамильный храм. И Хмельницкий воплотил это желание супруги в жизнь. Прекрасное строение, жемчужина архитектуры — Ильинская церковь пережила века.

Всего шесть лет отпустила им судьба. Несмотря на бурные политические события, это было самое счастливое время в жизни Богдана. И умер он у неё на руках, благословленный прощальным поцелуем перед смертью. О влиятельности этой необыкновенной, просвещенной женщины свидетельствует то, что даже польская королева Мария-Людвига пользовалась ее посредничеством. Случилось это уже после смерти Хмельницкого.

Мария Луиза Гонзага де Наварра родилась в 1611 году в семье правителя Мантуи князя Карла I. Рано оставшись без отца, принцесса уже в молодости продемонстрировала немалое честолюбие и способность к холодному и, мягко говоря, далеко не весьма моральному расчету. Чтобы получить в свое распоряжение все родительское наследство, Мария Луиза отдала двух своих несовершеннолетних сестер на воспитание в монастырь, питая надежду оставить их там навсегда. Сама же тем временем перебралась в Париж, в родовой дворец, расположенный в непосредственной близости от Лувра, чтобы иметь возможность играть при дворе французского короля Людовика XIII заметную роль. У молодой принцессы был врожденный талант к придворным интригам, в которых она удачно манипулировала влиятельными вельможами из окружения короля.

Бурные романы с герцогом Гастоном Орлеанским, маркизом де Гешвером, графом Лангероном следовали один за другим, заставляя двор постоянно упоминать Марию Луизу в светских новостях. Однако наибольший резонанс получил ее любовный роман с фаворитом короля, молодым красавчиком Анри де Сен-Маром, сыном маршала Эффиа. Сен-Map выполнял самые конфиденциальные поручения Людовика XIII, пользовался почти полным доверием кардинала Ришелье, и поэтому представлялся Марии Луизе наиболее выгодной партией для брака. Но Сен-Мар, на свою беду, принял участие в восстании против кардинала Ришелье и окончил свои дни на эшафоте.

Следующим громким приключением родовитой дамы стала бурная связь с молодым герцогом Энгиенским, принцем Людовиком Конде, признанным после победы над испанцами при Рокруа в Арденнах 1643 г. одним из лучших европейских полководцев. Сен-Map не шел ни в какое сравнение с принцем Конде. Принц был первым после Орлеанской линии князем королевского дома. Учитывая малолетство Людовика XIV, любое усиление влияния Конде чрезвычайно болезненно воспринималось руководством Франции. А потому преемник кардинала Ришелье, первый министр, а, по сути, полноправный правитель Франции кардинал Мазарини с большим облегчением воспринял известие о сватовстве к Марии Луизе польского короля Владислава IV Вазы, надеясь таким образом отделаться хотя бы от интриг принцессы из Наварры.