Владимир Прасолов - Вангол

— Что там случилось, Вангол? — спросил снова Пучинский.

— Ничего не случилось, просто это Долина смерти, мне рассказывали о ней, теперь я сам всё вижу.

— Что ты видишь? Я ничего страшного не заметил, — полушутя-полусерьёзно произнёс Пучинский, с опаской озираясь по сторонам.

— Там горы костей, человеческих костей, Семён Моисеевич, — сказал Вангол.

— Как костей? Ничего не пойму. Откуда здесь человеческие кости? — Пучинский увидел, как студенты, вскочив на коней, во весь опор поскакали к ним. — Ты хочешь сказать, что эти белые пятна, которые я едва вижу, горы человеческих костей? — По лицу Пучинского было видно, что он очень хотел получить отрицательный ответ, но, уже зная Вангола, не надеялся на это.

— Скоро вы всё увидите собственными глазами, до места не более километра.

Тинга и Нина, ехавшие чуть сзади, заметив перемену в разговоре мужчин, подъехали к ним. Игорь и Владимир приближались.

— Куда они так гонят лошадей, соревнование устроили, совсем мальчишки, — сокрушалась Нина Фёдоровна, видя, что всадники действительно несутся во весь опор.

— Чёрт бы их побрал, шеи ведь свернут! — Пучинский вскинул карабин и выстрелил вверх.

Услышав выстрел, всадники осадили лошадей и уже спокойно поехали навстречу. Вскоре две группы соединились и вместе двинулись к постройкам.

— Там такое, ужас, Семён Моисеевич! Там сотни, может, тысячи трупов людей, что это такое? — наперебой говорили студенты. По их лицам было видно, что они не на шутку испуганы и взволнованы.

Ещё издали Вангол почувствовал забытый им запах лагерных бараков. Они подъезжали к уже ясно различимым, веерами разложенным останкам людей. Их было очень много. Выбеленные дождями и ветрами скелеты лежали группами, а в некоторых местах просто кучами. Спешившись, осторожно ведя лошадей между костями, они молча пробирались к деревянным баракам. Только Вангол и Тинга спокойно ехали на оленях, остальных буквально трясло от ужасной картины, окружавшей их. То прекрасное настроение, с которым все въезжали в долину, улетучилось. Метров за пятьдесят до строений вышли на чистые, свободные от человеческих костей камни. Двери дощатых бараков и домов из кругляка были распахнуты настежь, как бы приглашая гостей. Никто не решился входить в эти строения.

— Неужели здесь кто-нибудь живёт?! — с нескрываемым ужасом спросила Мыскова.

— Вообще, куда ты привёл нас, Вангол? Ты это специально сделал?

— Нет, не специально, просто с этого места кратчайший путь до Удогана, который вы пройдёте за два дня самостоятельно. Я был здесь глубокой осенью, когда уже лежал снег, и понятия не имел, что под снегом. Здесь никто не живёт, это стоянка на зимнике. По этой дороге зимой везут заключённых в Удоганский лагерь. Вероятно, это те, кто не выдержал дороги и замёрз в пути или на ночлеге в бараках. Сами видите, земли здесь нет, одни камни, могилу не выкопать, да и кто бы копал эти могилы.

— Этого не может быть. Это преступно. Это невозможно себе представить. Где мы находимся, это не наша страна. Это не Советский Союз! — плача, в истерике закричала Мыскова, уткнувшись лицом в плечо Пучинского.

— Лучше бы мы этого никогда не видели, — как-то по-взрослому осмысленно сказал Владимир, глядя себе под ноги.

— Как теперь с этим жить дальше? Как можно объяснить такое и кому это можно объяснить? Нужно просто это забыть как кошмарный сон. — Пучинский, успокаивая, гладил плечи Нины Фёдоровны.

Сев на камень и обхватив голову руками, Игорь Сергеев мучительно искал объяснение увиденному и не находил его. Он знал, что в стране обострилась классовая борьба и Советское государство вынуждено бороться с вредителями и врагами народа самым жесточайшим образом. Он гордился тем, что родился в единственном в мире государстве рабочих и крестьян, скинувшем оковы капитализма и освободившем людей от рабского труда. Где зло справедливо карается, но каждый оступившийся может честным трудом искупить свою вину перед народом. Кто же допустил такое? Нужно всё зафиксировать на бумаге, посчитать количество погибших и довести до сведения органов власти. Кто-то, пользуясь труднодоступностью этих мест, безнаказанно попирает и дискредитирует советские законы. Он добьётся, чтобы виновные были наказаны. Он добьётся, твёрдо для себя мысленно решил Игорь. Он встал, подошёл к Пучинскому и сказал:

— Считаю необходимым составить акт о факте находки останков людей и передать в советско-партийные органы для разбирательства и выяснения причин. Нужно потребовать выяснения и наказания виновных в таком вандализме.

Пучинский, выслушав Игоря, усадил на камень Нину Фёдоровну, взял его за плечо и отвёл в сторону:

— Молодой человек, вы басню про слона и Моську в школе читали? Хотите, дам вам совет?

— Я в советах не нуждаюсь, у самого голова на плечах есть, — ответил Игорь.

— Голова-то у тебя есть, только набита мякиной. Слепой ты, что ли, неужели не видишь? Здесь сотни, а может, тысячи людей, не таких, как ты, хлюпиков. Боролись за жизнь и остались на этих камнях. Ты решил подать жалобу на действия органов власти в отношении заключённых, врагов народа? Знаешь, что будет с тобой потом? Но это ладно, ты же, подлец, и нас всех под монастырь подведёшь. Опомнись, разуй глаза!

Никто и никогда не видел Пучинского в таком состоянии. Он кричал, схватив за грудки парня. Не ожидавший такого разговора, Игорь только открывал рот и моргал глазами, безвольно повиснув в сильных руках начальника экспедиции.

— Если ты вообще хоть заикнёшься где-нибудь о том, что здесь видел, нам всем конец, — сказала Мыскова, подойдя и убирая руки Пучинского от испуганного парня. Она приобняла его за плечи и повела в сторону. — Успокойся, после такого у всех нервы не в порядке. Понимаешь, не всё так правильно в этой жизни, как тебе кажется или как всем хотелось бы. Нельзя судить людей по одному только впечатлению, нельзя бросаться в крайности при оценке событий. Нужно думать и анализировать происходящее вокруг тебя, не торопясь делать выводы на основе глубокого изучения и осмысления событий. Давай порассуждаем. — Она присела на камень и усадила его рядом. — Представь, здесь огромное количество погибших людей. Они были заключёнными. Они погибли мучительной смертью, их тела просто бросили на растерзание зверям, нисколько не заботясь об ответственности за содеянное. Значит, те, кто это сделал, уверены в своей безнаказанности. Вдруг появляется человек или группа лиц, которые начинают обличать совершённое злодеяние. Как только им это станет известно, они сделают всё, чтобы этого человека или группы лиц не стало. — Мыскова пытливо смотрела в глаза Игоря, пытаясь уловить, понимает ли он её.

В это время Пучинский, Владимир и Вангол о чём-то тихо говорили в стороне. Махнув рукой, Владимир пошёл в сторону барака и скрылся в нём. Вангол, оставшись с Пучинским, сказал: