Кен Фоллетт - Гибель гигантов

В настоящее же время подчиненные Австрийской империи начинали думать, что могут обойтись и без нее, — вот почему боснийский националист Гаврила Принцип застрелил в Сараеве эрцгерцога Франца Фердинанда.

— Для Сербии это трагедия, — сказал Вальтер. — Я думаю, их премьер-министр готов броситься в Дунай.

— В Волгу, вы хотели сказать, — поправила Мод.

Вальтер повернулся к ней, радуясь поводу открыто полюбоваться ее красотой. Она была в ярко-синем платье поверх бледно-розовой кружевной блузы и в розовой фетровой шляпке с голубой тульей.

— Вовсе нет, леди Мод, я этого не хотел сказать, — ответил он.

— Белград, столица Сербии, стоит на Волге, — сказала она.

Вальтер хотел было снова возразить, но заколебался. Она прекрасно знала, что Волгу от Белграда отделяет не меньше тысячи миль. Что она задумала?

— Мне не хотелось бы противоречить особе, столь хорошо осведомленной, леди Мод, — сказал он, — но все же…

— А давайте посмотрим, — сказала она. — У моего дядюшки, герцога, одна из лучших библиотек в Лондоне.

Она встала.

— Идемте, и я докажу, что права!

Для светской девушки она вела себя вызывающе, и герцогиня поджала губы. Вальтер беспомощно пожал плечами и направился за Мод.

Леди Гермия, похоже, собралась последовать за ними, но ей было так удобно в глубоком бархатном кресле, а для того, чтобы встать, требовалось столько усилий…

— Не задерживайся, — шепнула она Мод.

Мод и Вальтер вышли из комнаты.

Они прошли через холл, где с видом часовых на посту стояли два лакея. Мод остановилась перед дверью в библиотеку и подождала, пока Вальтер ее откроет. Они вошли.

Наконец они остались одни! Мод бросилась Вальтеру на шею. Он крепко обнял ее, прижавшись всем телом. Она потянулась губами к его губам.

«Я люблю тебя!» — прошептала она и стала жадно его целовать.

Через минуту она остановилась перевести дыхание. Вальтер смотрел на нее с обожанием.

— Ты неподражаема! Это надо же — Белград стоит на Волге!

— Но ведь получилось!

Он восторженно покачал головой.

— Я бы никогда не додумался. Какая ты умница!

— Нужно взять атлас, — сказала она. — На всякий случай, вдруг кто-нибудь войдет.

Вальтер пробежал глазами по полкам. Это была библиотека скорее коллекционера, чем любителя чтения. Все книги были в хороших переплетах, большинство выглядело так, словно их ни разу не открыли. В углу притаились несколько справочников, и Вальтер вытянул атлас и нашел карту Балканского полуострова.

— Этот кризис… — сказала взволнованно Мод, — по большому счету… он же не разлучит нас, правда?

— Я этого не допущу!

Он потянул ее за шкаф: если кто-нибудь войдет, то сразу не увидит, — и снова стал ее целовать. Сегодня она была такой восхитительно пылкой — целуя его, гладя его плечи, руки, спину… Оторвавшись от его губ, она прошептала:

— Подними мне юбку!

Он сглотнул. Как он мечтал об этом! Он схватил тонкую ткань и поднял.

— И нижние юбки… — сказала она. Он попытался поднять юбки, не сминая шелк, но они выскользнули у него их рук. Она нетерпеливо нагнулась и подняла подол платья и нижние юбки до самой талии. — Погладь меня! — прошептала она, глядя ему в глаза.

Ему было страшно, что кто-нибудь войдет, но любовь и желание так кружили голову, что удержаться было невозможно. Он протянул руку — и у него перехватило дыхание: он почувствовал голое тело. Мысль, что она заранее решила подарить ему это блаженство, еще больше воспламенила его чувства. Он начал ее осторожно поглаживать, но она качнулась к нему, и прикосновение получилось более отчетливым.

— Вот так — хорошо, — сказала она. Он закрыл глаза, но она попросила: — Смотри на меня, любимый, я хочу, чтобы ты смотрел на меня, когда делаешь это! — и он открыл глаза. Ее лицо горело, она прерывисто дышала, приоткрыв губы. Она взяла его за руку и стала направлять, как он направлял ее в театре. — Попробуй войти в меня, — шепнула она. Потом прижалась к нему, так что через одежду он чувствовал биение ее сердца. Двинулась навстречу его руке, снова и снова. И тихонько вскрикнула, как порой стонет спящий, низким горловым звуком. Потом наконец устало замерла на его плече.

Он услышал звук открывающейся двери и голос леди Гермии:

— Мод, милая, ты где? Нам пора…

Вальтер убрал руку, и Мод торопливо разгладила платье.

— Тетя, я была неправа, — дрожащим голосом ответила она. — Господин фон Ульрих не ошибся, Белград стоит на Дунае. Мы нашли его в атласе.

К тому моменту, когда леди Гермия обошла шкаф, они уже склонились над книгой.

— А я и не сомневалась, — сказала она. — Мужчины обычно лучше разбираются в таких вещах, а уж господин фон Ульрих дипломат, ему положено знать много такого, чем женщине и интересоваться не следует. Так что, милая Мод, незачем было затевать этот спор.

— Полагаю, вы правы, — с бросающейся в глаза неискренностью вздохнула Мод.

Они все вместе вышли из библиотеки и Вальтер открыл дверь в гостиную. Первой вошла леди Гермия. Мод, следуя за ней, встретилась с ним взглядом. Он поднял правую руку, поднес к губам палец и поцеловал.

Так дальше продолжаться не может, думал Вальтер, возвращаясь в посольство. Он чувствовал себя школьником. Мод двадцать три года, ему — двадцать восемь, а они вынуждены прибегать к нелепым уловкам, чтобы побыть пять минут наедине.

Ему придется просить ее руки у Фица, поскольку их отец умер, и главой семьи стал брат. Вне всякого сомнения, Фиц предпочел бы, чтобы Мод вышла за англичанина. Но пожалуй, он все же согласится: вероятность вообще не найти мужа строптивой сестрице не может его не беспокоить.

Труднее всего будет с Отто. Он-то хотел, чтобы Вальтер женился на благовоспитанной девице из Пруссии, которая будет счастлива посвятить себя воспитанию наследников. А когда отец чего-то хотел, он делал все возможное для достижения цели, безжалостно сокрушая любые препятствия, — прекрасное качество для военного. Отто никогда не приходило в голову, что сын имеет право самостоятельно выбрать себе невесту. Вальтер хотел, чтобы отец поддержал его и одобрил его выбор, он ничуть не стремился к неизбежному противостоянию. Однако любовь оказалась сильнее сыновнего почтения.

Был воскресный вечер, но жизнь в Лондоне не затихала. Заседания в парламенте не проводились, и правительственные шишки с Уайтхолла перебрались в свои загородные резиденции, зато в особняках Мэйфэра, в клубах на улице Сент-Джеймс и в посольствах вершилась большая политика. На улицах Вальтер заметил нескольких членов парламента, парочку младших министров из Министерства иностранных дел Великобритании и нескольких европейских дипломатов. Интересно, подумал он, не остался ли на эти выходные в городе и министр иностранных дел сэр Эдвард Грей, вместо того чтобы наблюдать за птицами в своем любимом загородном доме в Хэмпшире?