Олег Бенюх - Подари себе рай

За завтраком, который был заказан в номер, Элис между прочим сообщила: «Ты, Сержик, нравишься не только женщинам, но и мужчинам. Да-да, что ты смотришь с таким удивлением? Мой поверенный прямо рассыпался в комплиментах по твоему адресу: «Handsome, strong, witty, intelligent!» Очень интересовался, откуда ты родом, что у тебя за семья, где и как мы познакомились. Долго смеялся, когда узнал, что Грэта ван дер Лейн окрестила тебя Королем Викингов. Поздравляю, ты явно завоевал его симпатии! Это важно, не так ли? В отсутствие посла он главный американец, представляющий в Москве Штаты».

«Это совсем не те симпатии, которые я хотел бы завоевать, — подумал Сергей и улыбнулся широко, благодарно, сознавая, что радоваться-то нечему. — Симпатии влекут за собой повышенный интерес, особое внимание. Только сейчас это тебе и нужно!» Но тут же другой внутренний голос отметил: «Спокойно, Серега, чего раскудахтался? Естественно, тобой заинтересовались. А ты как хотел? Небось не в любительский преферанс играешь: тут мизер втемную на первой руке не проходит. Или забыл любимую поговорку Афанасия Петровича? Волков бояться — в лес не ходить».

Поверенный же, вернувшись с фуршета в одной машине с политическим советником, попросил того подняться в кабинет. Закурил гавану, предложил бурбон. Спросил, расслабившись, скинув пиджак и галстук:

— Что будем сообщать в Вашингтон, Грег?

— Здесь интервью принято на «ура», Уинни.

— Еще бы! Даже в своей вопросной части оно получилось розовым.

— Да, верно, девчонка розовеет на глазах. Этот Сергей крутится вокруг нее. Собирается ехать к нам. Ты его проверял?

— В «Гудке» наш человек подтвердил, что у них он в штате работал три месяца. Потом был переведен в «Известия». До того около года числился внештатным корреспондентом. Прибыл из ГРУ.

— Та-ак! А что говорит наркоминдельский Филин?

— Филин сообщил, что он до ГРУ работал в НКВД.

— Чекист!

— Выходит, дважды чекист.

— Ничего себе птичка заморская к нам свой клювик навострила. Глядишь, наш Эдгар для нее сеточку-то и раскинет.

— Одна неясность. — Грег отхлебнул бурбона, задумчиво посмотрел на дно опустевшего стакана. — Филин утверждает, что он уволился из ГРУ. Не ушел под крышу «Известий», а уволился.

— Куда уволился?

— В департамент по связям с Кавказом. Есть такое ведомство. Оно вроде бы и при Совнаркоме, и при ЦК партии. Мой человек знаком с начальником этого департамента. Ходжаев. Истинный нацмен. Чеченец.

Поверенный недоуменно повел плечами, словно спрашивая: «Это еще кто такие?»

— Довольно дикий народец на Кавказе, — скривился в усмешке резидент. — Правда, их земли богаты нефтью. Очень богаты. Столица — Грозный. — Он указал на карте, висевшей на стене, на соответствующий кружок.

— Нефть — это хорошо, — заинтересованно заметил Уинни. — Это очень хорошо. — Но, спохватившись, спросил: — При чем тут «Известия» и их корпункт в Нью-Йорке? Если Сергей специалист по Кавказу или нефти…

— Он специалист совсем по другим делам, — перебил поверенного резидент.

— Тогда…

— Ты, как всегда, прав, Уинни: эту головоломку предстоит решить мне. И я решу ее обязательно.

Уинни удовлетворенно кивнул. Он служил в Риме и Токио, Рио и Панаме, Лондоне и Лиссабоне в своеобразном тандеме с Грегом около двух десятков лет и был свидетелем — иногда удивленным, иногда потрясенным, но всегда восхищенным — ювелирной работы талантливого разведчика. Сильный и опытный, как самые умелые и удачливые мастера МИ-5 и Сюртэ женераль, и в силу этого самовлюбленный и самоуверенный Грег! Но эту головоломку оказалось не под силу решить самому Берии, даже тогда, когда он находился в зените своего могущества и всей своей дьявольской интуицией ощущал, что у Сталина есть какая-то своя секретная служба, предельно компактная и законспирированная, в которую не смог проникнуть ни один из его агентов-асов, в которой не было ни единого предателя и существование которой не прослеживалось ни в одном Наркомате, министерстве, ведомстве, включая ЦК и Минфин (у Генсека был личный неограниченный, неподотчетный фонд в рублях и валюте). Грег ничего этого не знал. Он, как всегда, честно отрабатывал свои доллары, и потому задолго до приезда Сергея в Нью-Йорк в ФБР и военной разведке на него уже имелось весьма содержательное досье.

О том, что в США заинтересовались Сергеем, узнал и Ходжаев. Еще со второй половины двадцатых годов на него работал ответственный сотрудник госдепартамента. Человек смелый, но предельно осторожный, он выходил на связь только с курьерами Аслана, которых тот мог направлять не чаще раза в месяц. В таком шифрованном письме и было получено сообщение о Сергее. Аслан предельно дорожил своим действенным и пока единственным источником самой конфиденциальной информации.

— Сожалею, но еще раз вынужден повторить, — слукавил он в последний из предотъездных разговоров с Сергеем, — надежных контактов у нас в Штатах нет. Твоя главная задача — создать собственную сеть агентов. Связь по нашим шифрам будешь держать через посольскую референтуру. Удачи тебе, Сережа.

Аслан подошел, обнял Сергея:

— Коба просил передать — «Орлы летают высоко».

Оставался последний визит — к Маше. Беседа затянулась, и Аслан предложил Сергею свой «бьюик».

— Он мне нужен будет завтра, — напомнил Сергей, — добраться до вокзала. Я тут вычитал у одного американского юмориста мудрую заповедь: «Не злоупотребляй добротой начальства. Даже самый щедрый колодец может истощиться».

Они засмеялись, обнялись еще раз. Трамваи ходили допоздна, и на «трешке» и «аннушке» за тридцать пять минут Сергей добрался от Самотеки до Ордынки. Трижды нажал дверной звонок и на строгое Сонино «Хто тамочки?» ответил:

— Открывай, невеста! Сваты приехали.

— Тю вас, Сергей Батькович. — Смущенно улыбаясь, Соня принимала плащ и кепку и спешила за распоряжениями к хозяйке, которая работала за маленьким письменным столиком в гостиной.

Тотчас появилась Маша — в очках, с книгой в одной руке и простой ручкой с пером «рондо» в другой. Легкое ситцевое домашнее платье выгодно подчеркивало девичью прелесть ее фигуры — тонкую талию, зрелые, но умеренные бедра, небольшую, глядящую вверх грудь.

— Ты еще красивее и моложе, чем когда мы встретились впервые на юге! — Сергей искренне любовался ею.

— Э, — небрежно махнула она рукой, однако мимоходом бросила взгляд в зеркало, машинально тронула волосы рукой, в которой была ручка, комплимент явно пришелся по душе. — Стареем, дряхлеем, дурнеем. А я думала, ты уже не приедешь. — С этими словами она, поднявшись на цыпочки, чмокнула Сергея в щеку.

— Как я мог не заехать?! — возмутился он. — Ты же знаешь, что завтра я отбываю в те самые Палестины, где в поте лица уже второй год грызет гранит педагогических наук твой благоверный Иванушка.